Читать книгу "За оградой Рублевки - Александр Проханов"

Теперь они направляли зрачки телекамер на рыдающих вдов и матерей, стараясь причинить как можно больше боли народу. Выступали в Думе с обвинениями в адрес адмиралов, предлагая «ликвидировать неуправляемый, изношенный флот, составляющий угрозу для всего человечества». В их ликовании была религиозная победа тех, кто видел сокрушение храма «красной веры». Как язычники, они молились своему двуглавому божеству на Манхэттене, поразившему Русского Бога, так же, как недавно молились потоплению советской космической станции «Мир». Станция, словно опаленная серебряная бабочка, неслась к океану, и в ней за штурвалами, окруженные малиновым пламенем, сидели Королев и Гагарин, Циолковский и Федоров, Филонов и Хлебников, Платонов и Чижевский, – экипаж блистательных русских космистов. И эта языческая злая молитва по таинственным законам мироздания, пройдя по неведомой спирали Вселенной, вернется на Землю и обрушится на Манхэттен истребляющей молнией.

Водолазы, впервые проникшие в «Курск», увидели мертвых матросов, которые, обнявшись, плавали под куполом лодки. Позднее, в доке, когда из лодки сошла вода, первая вошедшая в лодку бригада увидела мертвых окостенелых моряков, обнимавших друг друга, стоявших на коленях в молитвенной позе. Их смерть была смертью религиозных мучеников, братским военным подвигом. Ступая среди искореженных переборок, погнутых стоек, глядя на черные, с круглыми люками своды, я будто слышу их предсмертную молитву. О Родине. О любимых и близких. О сбережении флота.

Катастрофа «Курска» толкнула Россию, как землетрясение. Но не рассыпала, не разбросала народ, а сдвинула теснее. Впервые, после гиблой «перестройки» и чумовых «реформ», рассоривших сословия, верования, партии, ополчивших нацию на нацию, идеологию на идеологию, поколение на поколение, впервые эта беда оказалась вселенской. Обратила людей друг к другу. Испытывая горе и ужас, люди одновременно пережили долгожданное тяготение, ощутили себя единым народом, который страдает, думает, верит заодно. Эта беда прошлась по каждой семье, по «новорусским» хоромам и обедневшим хижинам. Люди со своими грошами, червонцами или сотенными поспешили наполнить общую копилку помощи. Народ на мгновение соединился с властью, которая на краткий миг растерялась, почувствовала свою беспомощность, обратилась к народу с понятыми и сердечными словами.

Гибнущие в пучине моряки сотворили духовное чудо, своей смертью воскресили лучшие качества народа, послав ему из мертвых глубин свой озаряющий спасительный луч. К ним не поспела помощь, но они пришли на помощь народу. «Не надо отчаиваться», – написал гибнущий морской офицер на бумажке, когда вода подступила под горло. И это было не только утешение близким. Это был наказ народу, у которого пытаются отнять флот, историю, национальную судьбу. И народ прочитал послание из глубин океана. Не отчаялся.

Смысл мученичества за Родину в том, что эти праведные смерти вселяют жизнь, охраняют живых, освящают земное бытие. Минувшее ужасающее десятилетие не выпало из русской истории потому, что была святая Шестая рота, погибшая в Аргунском ущельи. Был праведник Евгений Родионов, сложивший голову под чеченским ножом за Россию, Христа и Армию. Были герои «Курска», окропившие водой Баренцева моря, словно живой росой, всю нашу русскую жизнь.

Пусть прах обретенных в лодке моряков покоится на разных погостах и кладбищах, по разным городам и весям. Но есть ненайденные, унесенные огнем в океан. Зачерпнем бутылью соленую воду там, где погибла лодка. Вмуруем эту бутыль в розовую стену Кремля, великую усыпальницу «белых» князей и царей, «красных» вождей и героев. Их кости сто лет враждовали друг с другом. Не могли примириться, проклинали, ходили друг на друга в атаки. Фляга морской воды с прахом моряков примирит непримиримых, остановит вражду, соединит два периода русской истории, «белый» и «красный», вольет два распавшихся рукава в единое русло. Моряки «Курска» своим смертным подвигом установили мир в недрах русской истории.

«Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божьими».

Уверен, весь экипаж лодки «Курск», от командира до матроса, будет прославлен во святых. Богооткровенный иконописец Зенон, смиренно проживающий в псковской деревне, напишет чудесный Образ, где в ладье стоят все пятьдесят четыре святомученика с золотыми нимбами, и ангел Божий своей дланью прикрывает пробоину в первом, торпедном отсеке.

Тусклый день поздней осени. Голый сад тоскливо сквозит черными кривыми ветвями, над которыми низко несутся тяжелые, словно темные глыбы, тучи, брызгает дождь, пугливо летит одинокая зябкая птица. В душе тоска, предчувствие неминуемых бед и утрат, отсутствие Бога и Света. Кругом вероломство, предательство. Зло торжествует, простирает над Родиной фиолетовое ядовитое зарево. Добро безответно, беспомощно.

Народ, когда-то великий и гордый, ныне обманутый, во власти лжецов и насильников, покорно несет ярмо, сгибается под ударом бича. Нет силы сражаться, нет силы молиться. Грех уныния овладел тобой, и ты, окаменев душой, смотришь сквозь мертвые ветки сада, как валят предзимние тучи, тяжелые, словно бетонные плиты.

Но что это? В тучах открылся малый прогал. Крохотная светлая скважина. Прянул луч, ослепительный, тонкий. Ударил в черную землю, и она загорелась, расцвела, задрожала сверкающей радугой. Прогал в небесах все шире, свет все ярче. Над черными деревьями сада, над пустыми полями и далекими сырыми лесами плывет небесный ковчег. Ясно видна на борту славянская надпись «Курск». Стоят у борта в длинном строю моряки, в пилотках, бескозырках. Над их головами, как золотые одуванчики, сияют нимбы. Чудный ковчег плывет над Россией, и всяк, кто видит его, исцеляется духом. Снова верит, любит, сражается. Спасает ближнего, утешает несчастного. «Не надо отчаиваться» – летит из небес беззвучная молвь. Смерти нет. Любовь бесконечна. Россия святая и праведная.

Когда из титанового корпуса лодки извлекут ракеты, вырежут ядерное сердце реактора, извлекут бесформенное месиво обугленного металла, и останется одна огромная пустая оболочка в сварных швах и тяжелых заклепках, – пусть этот корпус водрузят на крутом берегу Кольского залива, чтобы виден был всем плывущим в океане кораблям. Этот корпус станет не просто памятником, но храмом «красной эпохи», которая в длинной череде русских веков сохранится, как драгоценная заповедь, неисчезающая мечта, неистребимое звено истории. В этот храм пригласят лучших живописцев, которые покроют вмятины и ожеги корпуса фресками и мозаиками.

Баталисты напишут картины великих сражений и схваток, в которых рождалась «красная эра». Походы Гражданской, битвы Отечественной, сражения в Азии, в Африке, когда «красная вера» захватила планету, и революции, одна за другой, словно букеты цветов, распускались на всех континентах. Художники эпического склада изобразят великие стройки во льдах и песчаных пустынях, плотины на Енисее и Ниле, города в Каракумах, космодромы у Полярного круга. Портретисты напишут лики «красных» вождей и пророков, героев и мучеников, летописцев и провидцев. Художники-космисты напишут лучезарные бездны Вселенной, – их коснулись руки Гагарина, который, как волшебный фонарщик, зажигает в темноте разноцветные планеты и луны, развешивает лучистые лампады светил. Как садовод, сажает в Мироздании чудесный сад Русского Рая.