Читать книгу "Торговец кофе - Дэвид Лисс"

Никакой запах, кроме пожара и рвоты, не мог вызвать подобной реакции. Виновником был, бесспорно, кофе. Получив кофейные зерна от Гертруды, Мигель привык к аромату кофе, но допускал, что новичку запах мог показаться странным.

— Ой, пол мокрый, — заметила Ханна. — Вы что-то разлили?

— Это вода из канала, сеньора. Наводнение бывает каждый вечер.

— Я знаю, — тихо сказала она. — Меня беспокоит, что вы можете заболеть.

— Я чувствую себя хорошо, сеньора. И лучше спать в сырости, чем в душной комнате без окон. Я справлялся у врача.

— Меня заинтересовал запах. — Она говорила сбивчиво, словно выпила слишком много вина.

Подумав, он решил, что говорит она как-то более свободно, раскрепощенно. Казалось, она хочет сказать что-то еще, но не может решиться. Он знал, что ей доставляет удовольствие его общество, что ей нравится коситься на него и болтать с ним. Но спускаться к нему в подвал — неужели она открыла в себе новые грани смелости?

— Не стоило беспокоиться, сеньора. Так пахнет всего лишь новый вид чая. Извините, что он вас побеспокоил.

— Новый вид чая! — вскрикнула она, словно именно это и хотела услышать.

Но Мигеля было трудно обмануть. Скорее, она увидела какую-то возможность. Ханна спустилась еще ниже и стояла теперь в нескольких дюймах от воды.

— Даниель говорит, что чай — это пустая трата денег, а я его обожаю.

Мигель заметил, что шарф, прикрывающий голову Ханны, немного сполз и из-под него выбился густой черный локон. Лишь недавно приобщившись к иудейским порядкам, она, вероятно, не чувствовала силу закона, воспрещающего замужней женщине показывать волосы какому-либо мужчине, кроме своего мужа. Когда Мигель только приехал в Амстердам, этот запрет показался ему странным, но теперь он настолько привык к нему, что едва ли был бы шокирован сильнее, обнажи она перед ним свою грудь, большую и представляющую для него явный интерес.

По правде сказать, эта прядь волос подействовала на него крайне возбуждающе.

— Быть может, вы захотите попробовать его как-нибудь, — сказал Мигель торопливо, что выдавало его неловкость.

Его бросило в жар и пульс участился. Он не мог отвести взгляда от этого локона. Он представлял, каким тот мог быть на ощупь — гладким и в то же время упругим. Он почти ощущал его запах. Знала ли она, что обнажила волосы? Едва ли. Он хотел как-то намекнуть, чтобы она могла исправить ошибку, до того как Даниель ее обнаружит, но если он скажет, что она сделала, это может напугать ее до смерти.

— Я с удовольствием угощу вас этим чаем как-нибудь в другой раз, — сказал он. — Надеюсь, вы закроете дверь, когда будете выходить.

Ханна поняла намек:

— Извините, что потревожила вас, сеньор.

Она стала подниматься по лестнице.

Он хотел позвать ее, сказать, что вовсе она его не потревожила. Он не мог позволить ей уйти, чувствуя себя глупо. Но он точно знал, что этого ему делать не следовало. Пусть чувствует себя глупо. Пусть не вздумает приходить еще раз. Ничего хорошего из этого не выйдет.

Мигель вернулся к письменному столу и допил напиток. Он не даст себе думать о ней. У него хватало других проблем, чтобы его терзали мысли о жене своего брата. Лучше подумать о том, как устранить Иоахима Вагенара.

Мигель не нашел никакого решения, хотя и не мог уснуть, размышляя над проблемой. Спустя несколько часов после того, как все в доме затихло, он проскользнул в мансарду к Аннетье и разбудил ее. Только доведя себя до полного бессилия, он наконец обрел покой.

Из "Правдивых и откровенных мемуаров Алонсо Алферонды"

Поскольку Мигель Лиенсо заинтересовался этим удивительным плодом, я встретился с ним в небольшой кофейной таверне в Плантаже, принадлежавшей турку, которого я называл Мустафой. Было это его настоящее имя или нет, я не знал. Так звали турка в пьесе, которую я как-то раз видел, и этот человек напомнил мне того вымышленного магометанина. Если ему и не нравилось, как я его называю, мне он об этом не говорил.

В тот день, когда я встречался с Лиенсо, мне посчастливилось попробовать необычный деликатес, приготовленный Мустафой. Я сидел и наслаждался напитком; вскоре появился Мигель. Он послушался моего совета относительно китового жира, и торги сложились для него удачно.

— Я слышал, вам повезло, — сказал я и дал знак Мустафе принести еще чашечку своего напитка. — Вам повезло, что у вас есть такой друг, как Алферонда.

— Торги сложились действительно удачно, но денег я еще не получил, — сказал Мигель. — Маклер, который купил жир, этот Рикардо, отказывается мне платить.

Я знал Рикардо, возможно, лучше, чем его знал Мигель, и был очень удивлен:

— Что? Он вам ничего не заплатил?

— Ничего. Он обещал заплатить через месяц или позже. А тем временем меня донимает мой московский агент, требуя вернуть то, что я взял у него в долг.

— Я, например, всегда говорю, что нужно платить долги, но я к этим вопросам не могу относиться объективно.

Мустафа поставил кофе перед Мигелем. Напиток, желтый, как жидкое золото, был подан в белой чашечке не больше пустой яичной скорлупы, и в чашке его было совсем мало, настолько он дорог и редок. Естественно, ничего этого я не сказал Мигелю. И платить собирался сам.

— Что это? — спросил он у меня.

— Вы думаете, есть только один сорт кофе? У кофе, как и у вина, имеются сотни разновидностей и ароматов. Сотни народов по всему миру пьют кофе, и в каждой стране свои предпочтения и свои сорта для гурманов. Моему турецкому другу удалось достать небольшое количество этого сокровища из Ост-Индии, и я убедил его поделиться с нами.

Мигель понюхал осторожно, как кошка, и, произнеся благословение, поднес чашечку к губам. Он наморщил лоб.

— Любопытно, — сказал он. — У него более мускусный запах, чем у кофе, который я пробовал раньше. Но в то же время он не такой густой. Что это?

— Это называется обезьяний кофе, — сказал я. — У них в тропических лесах есть животное, которое поедает кофейные зерна. По правде сказать, оно поедает самые лучшие плоды, и местные жители пришли к заключению, что самый ароматный напиток можно приготовить из помета этих созданий.

Мигель поставил чашку на стол:

— Он сделан из обезьяньих экскрементов?

— Я бы не стал формулировать так прямо, но в общем-то да.

— Алонсо, как вы могли подсунуть мне такую гадость? Кроме того, что это отвратительно, это нарушает законы питания.

— Почему?

— Это продукт, полученный из обезьяны, а мясо обезьяны есть нельзя.

— А что насчет обезьяньих экскрементов? Я не слышал о запрете на них.

— Если нельзя есть ее мясо, как можно есть ее экскременты?!