Читать книгу "Золотая всадница - Валерия Вербинина"

– Цецилия, – решившись, сказала Шарлотта фрейлине, – позовите в нашу ложу баронессу Корф, пожалуйста.

Стефан посмотрел на супругу удивленно, но возражать не стал, и через несколько минут Амалия в сопровождении Оленина показалась в ложе. «Какие кружева!» – подумала Шарлотта, глядя на платье баронессы. Любая другая женщина на месте королевы почувствовала бы укол зависти и сказала бы Амалии что-нибудь нелестное, но вся неприязнь Шарлотты была обращена на Лотту Рейнлейн, а Амалия ей скорее нравилась. К тому же королева ни на минуту не забывала, что она по положению гораздо выше и к тому же на несколько лет моложе – хотя, глядя на дам, никто бы этого не сказал.

– Надеюсь, я не разлучила вас с генералом? – спросила Шарлотта с улыбкой.

– О, что вы, ваше величество!

Амалия могла бы добавить, что пошлые комплименты Новаковича ей уже порядком наскучили, но не стала углубляться в детали.

– Кажется, вы всех присутствующих уже знаете, – сказала королева. – Милорад! Пожалуйста, распорядитесь, чтобы принесли стул для госпожи баронессы.

– Я сам распоряжусь, – вмешался князь Михаил и вышел.

Как интересно, подумала Шарлотта. Что это такое с наследником? Раньше он не стал бы искать стул даже для бельгийской королевы, а тут… И она пристально посмотрела на Амалию, которая ответила ей совершенно безмятежным взглядом.

Михаил был, пожалуй, единственным членом семьи, к которому Шарлотта испытывала симпатию – отчасти из-за постигшего его несчастья, отчасти потому, что сам он всегда вел себя по отношению к ней безупречно. В отличие от своего кузена Михаил за женщинами не волочился, а с тех пор, как его жена повредилась в уме, стал часто ходить в церковь и щедро жертвовал на благотворительные начинания королевы-матери. Однако Шарлотта была достаточно умна и понимала, что здоровому молодому мужчине этого должно быть мало. До нее доходили слухи, что Михаил вдруг увлекся теннисом и иногда приезжает к баронессе поиграть, потому что у нее единственный в Любляне приличный корт. Но дело, конечно, вовсе не в теннисе; и Шарлотта подумала, что Амалия, такая тактичная и знающая свое место, будет для Михаила прекрасной парой и уж, по крайней мере, отвлечет его от грустных мыслей. Шарлотта как-то видела в часовне наследника, рыдающего после встречи с обезумевшей женой (он полагал, что его никто не видит, а королева зашла в часовню случайно), и внезапно прорвавшееся отчаяние этого сдержанного, воспитанного человека произвело на нее гнетущее впечатление. В сущности, князь Михаил – неплохой человек, и такая женщина, как баронесса Корф, вполне подходит для того, чтобы вернуть его к жизни. «Но, конечно, им стоит встречаться не только на корте… Это надо будет устроить».

Королева милостиво улыбнулась Амалии и заговорила с ней. Они обсудили погоду, слегка коснулись благотворительности и перешли к моде. Вернулся Михаил в сопровождении лакея, который тащил стул, и баронесса получила разрешение сесть.

– Вы любите охоту, госпожа баронесса? – спросила королева, доброжелательно глядя на Амалию своими близорукими маленькими глазами.

По правде говоря, Амалия не выносила все, что было связано с охотой, и вообще считала убийство животных ради забавы варварством. Однако вопрос королевы вряд ли подразумевал отрицательный ответ, и Амалия ограничилась тем, что она не слишком ловкая охотница (что было близко к истине).

– В таком случае я приглашаю вас на королевскую охоту, – объявила Шарлотта. – Уверена, она придется вам по душе. Даже австрийский император был не прочь поохотиться у нас, когда его приглашал покойный король.

И Амалия поняла, что теперь она точно не сможет отказаться.

Начался второй заезд, в котором участвовали уже не профессиональные наездники, а военные полков его величества. И все было хорошо до того момента, пока молодой лейтенант Мирко Галич на повороте не вылетел из седла и, неловко покатившись по земле, застыл с раскинутыми руками, как сломанная кукла. Трибуны ахнули, несколько женщин упали в обморок. Даже король, который знал Галича и встречал его при дворе, изменился в лице.

– Милорад! – крикнул он, но адъютант уже все понял без слов и быстрым шагом вышел из ложи. К неподвижно лежащему Галичу бежали люди. Потом появился доктор в сопровождении Войкевича. Доктор осмотрел молодого человека, чье лицо было испачкано травой и землей, и покачал головой.

– Мне очень жаль, господин полковник… Он сломал себе шею.

И доктор повторил:

– Поверьте, мне очень жаль.

– Принесите носилки, – распорядился Войкевич, ни на кого не глядя. На скулах его ходуном ходили желваки. Он протянул руку и закрыл лейтенанту глаза.

– Носилок нет, – пролепетал кто-то из растерянных служащих.

– Несите носилки, или, черт подери, я сделаю их из вашей шкуры! – гаркнул разъяренный полковник командирским голосом.

– Что произошло? – тихо спросила королева, когда адъютант вернулся.

Войкевич провел рукой по лицу и объяснил, что случилось несчастье. Шарлотта зябко поежилась и стала усиленно обмахиваться веером. Ее радостное настроение вмиг улетучилось, и она горько спросила про себя: «За что, господи? За что?»

А сидевшая возле нее Амалия чувствовала неподдельные угрызения совести, ведь молодой лейтенант погиб в том числе и из-за нее, из-за того, что она придумала блестящий план, как России добиться стоянки для флота в Дубровнике, и подбила короля построить ипподром. Потому что, каким бы идеальным ни был ваш план, всегда найдется некий неучтенный элемент, обстоятельство, о котором вы даже не подозревали или на которое не обратили внимания. Сейчас таким элементом стал молодой лейтенант, застывший с удивленным лицом на импровизированных носилках, которые уносили хмурые, вмиг посерьезневшие служители. И третий заезд, самый интересный, в котором состязались победители первых двух, Амалия смотрела уже сквозь слезы.

Но в третьем заезде все обошлось, и король торжественно вручил приз победителю – жокею на вороной лошади, который выиграл первый заезд. И к концу этого дня никто уже не вспоминал о погибшем лейтенанте, никто не думал о нем, кроме его безутешной матери и сестер.

Что же до нашей героини, то Оленин проводил ее до Тиволи и, угадав причину расстроенного вида Амалии, сказал:

– Сударыня, я вам удивляюсь… В чем вы виноваты? Молодой человек плохо держался в седле, и его сбросила лошадь. Он неудачно упал и… и на этом жизнь для него закончилась. Конечно, это трагедия, но вы-то тут при чем?

Амалия вздохнула. Ей хотелось верить в то, что Петр Петрович прав, но инстинктивно она понимала, что на ней тоже лежит вина за гибель Галича.

Попрощавшись с Олениным, она удалилась к себе, а после ужина, переодевшись в простое домашнее платье, вышла в сад. Стрекотали кузнечики, и луна, словно запутавшись в ветвях деревьев, нависала над Тиволи. Амалия села на скамью возле пруда и задумалась. Потом она уловила в сумерках легкое движение, словно поблизости перемещалось какое-то белое пятно. Миг, и в полосу света на земле робко вступил большой красивый лебедь. Амалия хорошо его помнила – она часто ходила кормить лебедей в парке, и эта птица постоянно подплывала к ней и, похоже, совсем ее не боялась.