Читать книгу "Охота на черного короля - Александр Руж"

напишу ему записку, по-испански. Сможете передать?

– П…остараюсь. К…ап…абланка – ч…еловек от…крытый, лег…ко идет на к…онтакт, т…ем более с ш…ахматистами… А в…от Ласкер…

– Кстати, зачем вы его преследуете? Я имею в виду Ласкера. Это даже навело меня на мысль, что вы заодно с заговорщиками.

Верлинский разразился замогильным смехом. Все, что он хотел от Ласкера, – чтобы тот проанализировал эндшпиль давнишней партии и признал, что от поражения его спас только зевок соперника. Заносчивый Ласкер ни за какие коврижки не хотел соглашаться с тем, что провел тогда неверную комбинацию. Верлинский напирал, экс-чемпион вспылил… в общем, кончилось все абсолютным непониманием.

– К… апабланка п…риветливый, всегда выс…лушает… Чт…о ему еще п…ередать?

– Скажите, что я настаиваю на встрече, вопрос важный, касается его личной безопасности… Хотя нет, ничего не говорите, я все изложу письменно.

– А в…торое од…олжение?

– Еще одну записку я попрошу вас отнести в Главнауку и передать лично в р-руки Александру Васильевичу Барченко, р-руководителю особой группы.

– А п…устят меня т…уда?

– Вы знаменитость. Фотографии участников турнира печатают во всех газетах… Постарайтесь прорваться.

«Студень» бросили на Ярославском шоссе, не доезжая Лосиноостровска, близ разоренного текстильного заводика. В машине Вадим нашел полевую сумку, а в ней полсотни запасных патронов (пригодятся для нагана, который он забрал у убитого салаги-особиста) и сорок рублей. Деньги поначалу присваивать постыдился, но здравомыслие подсказало, что в противном случае они достанутся мазурикам, которые предсказуемо обчистят оставленный без присмотра автомобиль. Верлинский предложил материальную помощь из собственных средств, но Вадим отказался. Он убеждал себя, что сидение в подполье скоро закончится, можно будет опять перейти на легальное положение и получать установленную законом зарплату.

Укрывшись в остове завода, Вадим наскоро составил первую записку и отдал ее Верлинскому. Попросил перемолвиться с Капабланкой, а после уж, если кубинец согласится на переговоры, приступить к следующему этапу разработанного плана. Обсудили, когда и где встретиться повторно.

Верлинский дал обещание исполнить все в точности.

И не подвел.

«Форд» чемпиона подъехал к условленному месту – там, где реку Сетунь пересекало Рублевское шоссе, – ровно в 20:00 следующего дня, как и было обозначено в записке. Вадим ждал за пролетом моста и вышел только когда убедился, что за «Фордом» не катит вереница машин сопровождения. Он подошел со стороны водительской дверцы и заглянул в салон. В авто находились двое: шофер в куртке, перетянутой ремнями поперек и наискось, и сам Капабланка, сидевший сзади в пальто с поднятым воротом и низко надвинутой шляпе. Вадим не сразу решился подсесть к нему – удивило, что в машине полно дыму, а чемпион жует сигару, хотя во всех интервью он не раз подчеркивал, что к никотину и алкоголю относится отрицательно.

Капабланка заметил подошедшего и выглянул, нервически тиская сигару.

– Вы Арсеньев? Садитесь же!

Он говорил на испанском, немного шепелявя, как истый латиноамериканец. Будучи советником кубинского посольства, Капабланка превосходно знал французский, английский и немецкий, но полученная им записка указывала на то, что ее автор в достаточной мере владеет языком конкистадоров, поэтому чемпиону не было нужды напрягаться.

– Buenas noches [8], – поприветствовал знаменитость Вадим, садясь в «Форд».

По-испански он изъяснялся лучше, чем на прочих иностранных наречиях, так что взаимопонимание наладилось с первых же слов. Вадим, ничего не скрывая, разъяснил текущую ситуацию: есть клика, весьма опасная, орудующая внаглую, несмотря на обилие охраны, сконцентрированной вокруг приглашенных на турнир.

– Мне это известно, – отреагировал Капабланка и припал к сигаре, как астматик к кислородной подушке. – Пф-ф, пф-ф!.. Еще в Гаване у меня было предчувствие. Уезжая в Россию, я написал завещание, а уже здесь понял, что не обманулся. Я живу, как на пороховой бочке, оттого и курить начал… пф-ф!.. Бессонница, сплошная нервотрепка… А игра? Вы видели мои партии из первых туров? Серые ничьи, никакого полета фантазии. Оно и неудивительно. Как можно думать о шахматах в таких условиях?

– Тем не менее вы согласились встретиться со мной без охраны…

– Но ведь это вы спасли меня вчера от бандитов? Я был в машине, но ваше лицо разглядел. И к тому же я доверяю сеньору Верлинскому. Он мой собрат по игре…

Вадим отдал должное прямодушию чемпиона, но про себя отметил выглядывающую из кармана кубинца рукоять револьвера. Наверняка вооружен был и шофер, который сидел, отвернувшись к боковому стеклу, и в разговоре участия не принимал.

– Полагаю, – продолжал Капабланка, – вы пригласили меня на этот пленэр не за тем, чтобы показать московские задворки. Пф-ф, пф-ф! У вас есть предложение? Вы знаете, как заарканить этих гангстеров?

– Выход только один, – заговорил Вадим, стараясь, чтобы его речь звучала весомо и основательно. – Вам надо на время исчезнуть. Я убежден, что главный удар они готовят именно против вас.

– Откуда эта уверенность?

– А вчерашнее нападение? А наблюдение за вашими окнами в «Национале»? Я сам видел человека со зрительной трубой. Но и это не все. Незадолго до турнира в руки милиции и ОГПУ попала записка… ее обнаружили у зарезанного англичанина. В записке упоминается Белый Плащ, – последние два слова Вадим проговорил по-русски. – По нему ждут отдельного приказа. А ведь вашу фамилию с испанского можно перевести именно так – «белый плащ» или «белая накидка». После этого в записке говорилось о какой-то Акции, дата которой будет определена позднее.

– Пф-ф, пф-ф! – пропыхтел чемпион, и пепел с сигары посыпался на брюки. – Они хотят меня убить?

– Скорее, похитить. Если бы их задачей было кровопролитие, они довели бы до конца идею со взрывом. Оружия у них хватает, в том числе самого прогрессивного.

– Похитить? Пф-ф!.. Ради выкупа?

– За такую фигуру, как вы, можно просить сколько угодно. Не сочтите за лесть, но, если проводить параллели с шахматной партией, то вы даже не ферзь. Вы – король.

Он хотел добавить «черный», но передумал. Намек на смуглость Капабланки мог быть расценен как проявление расизма. Кто их знает, этих заокеанских…

– Мне, конечно, удалось заработать на призах немалую сумму, и Глория, случись со мной несчастье, без раздумий заплатит… пф-ф, пф-ф!..

– Что им ваши сбережения! – усмехнулся Вадим. – Шантажировать они будут не вашу семью, а советское правительство.

– Советское правительство?