Читать книгу "Глаза дракона - Стивен Кинг"

«Тогда зачем рассчитывать вес камня, если бык все равно непотащит слишком тяжелый?»

«Это не из-за камня, а из-за цепей, — Иосиф указал на одногобыка, тянувшего камень размером с маленький дом. Голова животного была опущена,глаза терпеливо смотрели вперед, пока погонщик охаживал его палкой. Каменьрывками продвигался вперед, оставляя в земле борозду, в которой вполне мог быспрятаться одиннадцатилетний мальчик. — Бык тащит камень, пока может, но онничего не знает о цепях или о перегрузке».

«А что это?»

«Это когда лопается цепь, — сказал Иосиф. — Лопается и летитв сторону. Не дай Бог нам увидеть это. Ужасное зрелище! Она может разорватьпогонщика или перерубить ноги самому быку».

Иосиф затянулся в последний раз и бросил остатки сигары вгрязь.

«Перегрузка, — сказал он, — это то, о чем важно знатьпринцу. Цепь рвется, если груз слишком велик, и человек тоже. Помни это».

Он вспомнил это теперь, когда дергал за свою первую веревку.Сколько нужно сплести, чтобы они выдержали его вес? Пять? Десять? Лучшеошибиться в большую сторону. Если они не выдержат… на площади Иглы оченьтвердые камни.

Питер тянул, пока не заболели мышцы на руке. Когда веревкапорвалась, Питер прикинул, что тянул с силой, примерно равной тяжестишестидесяти футов.

Не так уж плохо.

Позже он выбросил обрывки веревки за окно. Утром ее подметутвместе с прочим мусором.

Мать Питера, видя его интерес к обстановке кукольного дома,научила его ткать веревки и плести из них маленькие коврики. За годы любоеумение обычно забывается, но у Питера было достаточно времени, чтобы вспомнитьи потренироваться.

Питер сплетал вручную две веревки и вплетал между нимитретью, но ниже, так, что ее конец спускался вниз, как основа дальнейшейработы. У него ушло три недели на обучение и четвертая — на запоминаниесистемы. Но в результате получилась настоящая веревка. Он смог ее разорвать,только обернув концы вокруг обеих рук, после долгих усилий.

В его спальне под потолком были дубовые брусья. Он могпопробовать веревку на прочность, привязав ее к одному из них… А если онапорвется, начнет все сначала. Но эти мысли ничего не давали, надо было простоработать.

В каждой нитке было около двадцати дюймов, но три из нихуходило на узлы. За три месяца он сплел веревку из трех частей, каждая из которыхбыла соткана из ста пяти ниток длиной в три фута. Однажды ночью, когда пьяныетюремщики играли в карты внизу, он привязал веревку к балке. Половина ее длиныушла на балку и узел.

Выглядела она ужасно тонкой.

Питер повис на ней, ожидая, что веревка вот-вот лопнет, и онсвалится на пол.

Но эта держала.

Почти не в силах в это поверить, Питер висел на тонкой, елевидимой веревке почти минуту, потом встал на кровать, чтобы отвязать узел. Ондолго не мог это сделать — глаза заливали слезы. Он не испытывал такой радостис тех пор, как получил записку Бена.

Глава 72

Он держал веревку под матрасом, но это не могло продолжатьсядолго. Высота Иглы была триста сорок футов; от его окна до камней площади — неменее трехсот. Рост Питера был шесть футов, и он надеялся, что сможет спрыгнутьс высоты двадцати футов без вреда для себя. Оставалось двести семьдесят.

Один из камней в восточной стенке спальни расшатался, иПитер без особого труда смог его вынуть. За камнем оказалась пустота, и онсунул туда руку, похолодев при абсурдном ожидании, что оттуда, из темноты,что-то схватит его или укусит.

Ничего не случилось, и он уже собирался вынуть руку, когдапальцы почувствовали металлический холод. Питер вытащил руку — медальон в формесердца на цепочке. По виду и медальон, и цепочка были из золота, но казалисьстранно легкими. После тщательного осмотра Питер нащупал потайную пружинку, имедальон со щелчком раскрылся. Внутри были два портрета дивной работы,маленькие, как картины в кукольном доме. Питер смотрел на них с мальчишескимвосторгом. Мужчина и женщина, очень красивые. На губах мужчины застыла улыбка;темные глаза женщины были печальны. Медальон явно был очень старым, но лицаэтих людей показались Питеру знакомыми. Он их где-то видел.

Он посмотрел на заднюю крышку. Там было что-то вродевензеля, но настолько стертого, что разобрать инициалы он не смог.

По какому-то наитию он опять полез в отверстие. На этот разон нащупал листок бумаги — ветхий, но с ясным текстом и четкой подписью. ЛевенВалера, зловещий Черный герцог из Южного бароната. Валера, который мог статькоролем, но вместо этого провел остаток жизни в Игле за убийство своей жены.Неудивительно, что он узнал портреты. Мужчина был Валера, а женщина — его женаЭлинор, о красоте которой слагали баллады.

Письмо было написано странными рыжеватыми чернилами и спервой строчки тронуло холодом сердце Питера. Чем дальше он читал, тем большеего бил озноб, и не только из-за сходства судьбы Валера с его собственной.

«Нашедшему это письмо…

Я пишу его собственной кровью из вены, которую я вскрылзубами. Перо мое — обломок ложки, каковой я долго точил о камни моей Темницы.Почти четверть века провел я здесь; я вошел сюда Юношей, теперь же я Старец. Комне вновь пришла Болезнь, и боюсь, что на сей раз я не выживу.

Я не убивал мою Жену. Хотя все улики против меня, я неубивал мою Жену. Я любил ее и все еще люблю, хотя ее дорогое Лицо померкло вмоей вероломной Памяти.

Я уверен, что Элинор убил королевский волшебник и сделалтак, что в этом обвинили меня, ибо я стоял на его Пути. Похоже, что его Планыисполнились, но я верю, что в конце концов Боги накажут Злодея. Его Деньпридет, и я верю в это все сильнее по мере приближения моего собственногоКонца.

Верю, что Некто войдет в это место скорби и найдет мое послание,и к нему взываю я: Отмщение, Отмщение! Забудьте меня и мою жалкую Смерть, нозаклинаю, не забывайте мою дорогую Элинор, убитую и собственной постели! Это нея отравил ее вино; я кровью пишу имя Убийцы: Флегг! Флегг! Флегг!

Возьмите медальон и покажите ему прежде чем освободить Мирот этого величайшего Злодея — покажите, чтобы он знал, что я сыграл роль в егоПадении, даже из моей Могилы.

Левей Валера».

Может, теперь вы поймете состояние Питера. Может, вы пойметеего еще лучше, если я напомню, что никто не знал истинного возраста Флегга.

Питер читал о преступлении Левена Валера — в древнейистории. И теперь этот пожелтевший клочок бумаги называл по имени истинноговиновника этого преступления.