Читать книгу "Огнетушитель для дракона - Наталья Метелева"

Десантник нахмурился. Оглянулся на лес, крикнул:

– Рядовой Погодько!

– Есть, товарищ капитан! – басом откликнулся лес. – Туточки я.

– Срочно ингалятор и аптечку сюда. И опроси тут местное население.

Через густой малинник продрался, надо было думать – рядовой. Но мне подумалось – редкий медведь краснобурого вида, до того мясист и краснорож был посетивший местное болото человек. А дед говорил – богатыри на Руси повывелись. Каждый день по богатырю встречаю!

Он остановился рядом с командиром, так же широко расставив ноги и положив руки на болтавшийся на шее автомат. В одной ладони утонула коробка с красным, как бусы Йаги, крестом, в другой – маленькая бутылочка, наставленная небольшим белым раструбом на бабку. Наверное, это и был ингалятор. Не знаю, чего Йага испугалась больше, автомата или незнакомой штуковины. Она шмыгнула Горыхрычу за пазуху. То есть, забралась в избушку и захлопнула дверь.

Командир подошел ко мне, осмотрел со всех сторон. Чем-то он напоминал Диму: русоволосый, худой как жердь и с таким же внимательным прищуром светлых глаз.

Можно подумать, он карет не видал. По телевизору каждый день в фильмах показывают, их у людей должно быть полно на дорогах, как грязи. И кто знает, какой хитроумный прибор он держит в руках?

Отшелушив с герба присохшие комочки торфа, десантник навел на меня прибор, и я ослеп от вспышки. Но ничем себя не выдал, кроме скрипа дрогнувших рессор. Не привыкать к шаровым молниям, бьющим в глаза. Вот только ни информации я не уловил, ни характерных признаков шифровки. Импульсный прожектор, – понял я. Идея мне понравилась – такая штука куда экономнее обычных – и я решил встроить в какую-нибудь иноформу что-то подобное.

Рядовой Погодько по командирскому знаку поставил ингалятор и коробку на подоконник открытого окна. Бутылочка тут же исчезла, коробка с красным пугающим знаком смерти осталась в неприкосновенности. В избушке запшикало, густо запахло перечной мятой.

Выждав, Погодько постучал.

– Жакрыто на шанобработку! – гнусаво донеслось из дома.

– Гражданочка, нам бы пару вопросов задать.

– Жнать ничего не жнаю, ведать не ведаю. Неграмотная я.

– Староверка, что ли?

Дверь чуть-чуть приоткрылась.

– Ох, милок. Такая штарая у меня вера, что я и не помню имени бога, а ведь жнала, каждое утро ждоровалишь, пока он не помер. Да его ещё в пожапрошлом веке какой-то Нихтша отпевал, а как жвать ушопшего – жабыла.

Капитан вздрогнул, в его взгляде засквозила некоторая ошалелость. Ага, тоже Ницше читал. Плохо. Наверняка догадался, что Йага вовсю развлекается. Книжку человеческого мудреца мне притаскивал царевич Хрос из рейда в европейскую глубинку Империи. А бабка-то, выходит, не такая дремучая, как лес вокруг неё!

Рядовой не терял надежды выполнить приказ командира.

– Ну, а как ваше имя-отчество, гражданка?

– Ой! Так ты – перепишь нашеления, голубчик? – радостно взвизгнула бабка, высунувшись не в дверь, куда стучал рядовой, а в окно с противоположной стороны домишки. Капитан тут же нацелился на неё прибором, но старуха показала кукиш. Её витые когти на тонкой как тростинка руке выглядели не очень убедительно: человек усмехнулся, но аппарат убрал.

Погодько вынужден был обойти избушку. Рта раскрыть он не успел – Йага затараторила:

– Миленькие вы мои! Ненаглядненькие! Вот и на мою уличу праждник пришёл: отродяшь меня не перепишывали. Вот уж два века жабывают. Теперича у меня и пашпорт будет человечешкий, ш именем, а то я швоё-то имя уже жабыла давно. Шклерож… А пошмотрю на вашу бумажку – и вшпомню.

Десантники переглянулись.

– А кто ещё из населения тут проживает?

Бабка засуетилась ещё больше:

– Да как же вы вовремя-то, деточки! Нашеления-то у меня тут как раж убыло. Ох, горе… Камень на мой огород швалился агромадный, урожай попортил, ошлика моего убил, только копыта оштались.

– Кто кого убил?

– На каком огороде?

– Да вот, мы на нём и живём, как вкопанные, – бабка обвела рукой окрестности болота.

Все воззрились на борозду и воронку, гордо названную огородом. В глубине ямы скапливалась коричневая вода, не успевшая ещё закрыть сероватый, с металлическим отблеском валун в центре.

На краю воронки, противоположном от места беседы, откинул копыта упитанный кабан, которого я сначала принял за земляную груду.

– Ай-я-яй, не повезло бедняге, – покачал головой командир. – Вы говорите – это был ослик?

– Ошлик, ошлик, – закивала бабка, подслеповато щуря глаза. – Он мне как шын родной штал – штолько уже моей кровушки выпил. Морковку тут шеяла, так вщю вырыл, жаража! Обожралшя до швиншкого шоштояния. Аж жахрюкал!

– Захрюкал… – мечтательно закатив глаза, повторил рядовой Погодько.

– А как жабегал, ты б видел! – Йага с демонстративной укоризной оглядела объёмную фигуру десантника. – Еле выловила. В телегу впрягла, вон в ту, – она дернула острым подбородком, словно указкой показав на карету с гербами, – так он её в болото опрокинул, окаянный. Натуральный ошёл! Вжялишь тащить, да тут камень откуда ни вожьмишь. Телега учелела, а вот ошлик… – Йага в поисках слезы заковыряла в глазу уголком белоснежного платочка.

– Это он метеоритом по башке получил, не иначе, – уверенным тоном эксперта заявил Погодько, присматриваясь к щетинистой груде у воронки всё более пристально.

– Никак не иначе, – всхлипнула бабка. – Вшё небо шамолётами да ракетами продырявили, вот каменюки и шыплютшя. Кого я теперь в телегу впрягать буду?

Она с надеждой уставилась на богатыря Погодько.

Командир, буркнув, что некоторым пилотам неплохо бы отоспаться перед вылетом, тогда не мерещились бы всякие НЛО, вытащил рацию, задал Йаге несколько вопросов о метеорите и, приказав рядовому осмотреть упавшее, скрылся в кустах. Погодько, бегло глянув на воронку, остановился у павшего кабанчика.

– Вот что, уважаемая гражданка, – оживлённо потёр он руки. – Ослик ваш – ценный свидетель падения небесного тела, потому он пойдёт с нами для дачи показаний.

– Как это ш вами? А кого я буду хоронить? Вон, какая могила жря пропадает, – бабка показала скрюченным, покрытым алым лаком когтем на воронку.

Наверное, я в этот момент стал телепатом, потому как на лице рядового ясно прочитал, какую ведьму он рекомендовал бы тут немедленно зарыть. Погодько открыл рот, прикрыл, словно форточку, и выдохнул в небольшую щель:

– Да ты что, бабка! За уничтожение вещдока… тьфу, свидетеля – и под трибунал недолго!

– Так он уже уничтоженный. Как же он пойдёт-то?

– Не захочет сам идти – понесём! Верёвочки не найдётся?

– Без мыльца, – от жадности бабка перестала шепелявить, словно у неё вмиг выросли все зубы, и, пошарив за пазухой меховой безрукавки, вытащила клубок шерстяных ниток.