Читать книгу "Мавр сделал свое дело - Татьяна Полякова"

Я хотела напомнить, что Самарский у меня на подозрении каквозможный убийца, но лишь махнула рукой. Туфли у Веры были на размер больше, новполне подошли и те, в которых я сюда приехала. Еще полчаса я потратила наприческу и макияж и, снабженная инструкциями, как быстрее всего добраться доресторана, вышла из дома. Вера предложила отвезти меня. С ее точки зрения,женщины должны появляться возле ресторана непременно на машине. Но эта идеяменя совсем не вдохновила, ясно, что ею движет любопытство, а Самарский отнюдьне придет в восторг, увидев ее. Если бы он нуждался в свидетелях нашегоразговора, то вполне мог бы явиться в дом.

Путь мой лежал вдоль озера по выложенной плиткой тропинке,кругом горели фонарики в виде колокольчиков, в общем — мило и весело. Туттропинка пошла через лес, но и здесь горели фонари, так что никакогобеспокойства я не испытывала. Лес расступился, и я увидела ресторан. Он стоялна высоких сваях прямо над водой, а вокруг плавали лебеди. Правда, я заметилатолько одного, но замысел оценила.

Открытая веранда была залита светом, занавески из белоготюля раздувались на ветру, а я некстати подумала, что жизнь прекрасна.Некстати, потому что до этого мои мысли были заняты исключительно Самарским.

Я поднялась по лестнице, вступила на веранду, и первым, когоувидела, оказался Кирилл. Сидя за столом возле самой балюстрады, он водиночестве поглощал свой ужин. Я вежливо поздоровалась:

— Добрый вечер.

Он поднял голову, оглядел меня с ног до головы и произнес:

— Красивое платье.

Я пожала плечами и улыбнулась:

— Вам нравится?

— Еще бы. Ты так хороша, что кишки сводит. Ноприглашать тебя за свой стол я все-таки не буду.

— Вы решили, что я пришла сюда из-за вас? —удивилась я. — У вас мания величия.

В этот момент ко мне подскочил официант и сказал:

— Александр Петрович ждет вас.

Я показала Кириллу язык и отправилась вслед за официантом.

Александр Петрович предпочел устроиться в зале. Столик надвоих стоял в нише, рядом журчал веселенький фонтанчик, идеальное место длялюбовного свидания. Увидев меня. Самарский поднялся, шагнул навстречу и выдалсвою лучшую улыбку. Оправдай я ожидания родителей, влюбилась бы, не сходя сместа.

— Позвольте, я вам помогу, — засуетился АлександрПетрович, пододвигая мне стул. — Вы.., вы очень красивы. Представляю,какое количество мужчин говорит вам это каждый день.

— Но вы ведь не за этим меня пригласили, —напомнила я.

— Да, конечно, конечно. — Он волновался, и ягадала, чему приписать его волнение. Не моей же красоте, в самом деле. —Разговор, который нам предстоит, для меня не из легких. Давайте сначала выпьем.Вы не возражаете?

— Нет, — покачала я головой.

Полчаса ушло на то, чтобы сделать заказ, выпить и закусить.При этом Александр Петрович очень много говорил, а я в основном улыбалась.Когда он мне поведал о ресторане, о планах на будущее и о своем детстве, сталоясно: все возможные темы он уже исчерпал и пора переходить к главному. Он этотоже понял и загрустил. Вздохнул и доверительно заговорил:

— Оля, я очень рассчитываю, что этот разговор останетсямежду нами.

— Не могу вам ничего обещать, ведь речь идет обубийстве. Точнее, о трех убийствах, — ответила я, глядя ему в глаза. Онкивнул:

— Понимаю. У меня нет другого выхода, кроме как рассказатьвам всю правду. Я рискую, потому что мое положение.., вы сами все поймете.

— Слушаю вас очень внимательно.

— Что касается этих убийств… Я абсолютно уверен, чтоИрину убил тот, кто ранее разделался с ее дядей. Когда она приходила ко мне вту ночь… Конечно, она была очень взволнована, напугана.., она сказала, чтознает, кто убил Костолевского. Я не очень в это поверил, списав на излишниеэмоции, но точно помню, она несколько раз повторила: «Я знаю, кто это».

— Вы считаете, убийцу следует искать средиродственников? — спросила я.

— Такой вывод напрашивался, коли уж речь идет онаследстве. И Ирина была очень напугана тем, что сказал Антон, о доме и прочем.Но.., на самом деле им может быть посторонний человек.

— Случайный бродяга?

— Нет, — Александр Петрович покачал головой,заглядывая мне в глаза. — Вот это как раз то, о чем я и хотел поговорить.Костолевский считался моим другом, и я действительно долгое время думал так же.Приятный интеллигентный старик, знаток искусства, мы подолгу болтали, сидя укамина. Я рано лишился отца, и, если честно.., я нуждался в нем, в его советах,понимании..

— И что же произошло потом? — спросила я, видя,как трудно ему перейти к главному.

— Потом я сделал величайшую глупость, — вздохнув иотведя глаза, сказал Самарский. — Не знаю, что за затмение нашло на меня.Я встретил женщину и совершенно потерял голову. Я был готов на все и вдругузнал… В общем, женщина оказалась с таким прошлым, что я мог сделать лишь одинвывод: ее интересовали только мои деньги. Но, даже поняв это, я не мог порватьс ней.

— Костолевский знал об этом?

— Я сам ему и рассказал. Более того, имел глупостьнесколько раз встречаться с ней в его доме. Она была взбалмошной девицей иявилась сюда без предупреждения. Не мог же я привести ее в свой дом…

— И Костолевский этим обстоятельствомвоспользовался? — подсказала я.

Александр Петрович поморщился.

— Более чем. — Он отвел взгляд, повертел рюмку вруке, точно собирался с силами. — Он сделал несколько фотографий. Как ему этоудалось, не спрашивайте, не знаю. Но фотографии были такого свойства… Прошелмесяц, и в разговоре он как бы между прочим упомянул о них, а затем ипродемонстрировал.

— То есть он вас шантажировал?

— Именно так. Пригрозил, что покажет их моей жене. В тотмомент у меня была трудная ситуация, и я не мог усугублять ее разводом.Понимаете?

— Понимаю, — пожала я плечами, думая про себя, чтоэто неплохой повод разделаться с Костолевским. — Он хотел денег?

— Да. Несколько раз брал у меня взаймы, как он выражался.Разумеется, долг не отдавал. Суммы небольшие, для меня по крайней мере, и яготов был терпеть, чтобы не вносить разлад в семью. Признаться, я был оченьудивлен именно мизерностью этих сумм, пять-шесть тысяч долларов. Я считалКостолевского очень богатым человеком. Наслышан был о его коллекции и вообще… Вконце концов я пришел к выводу, что дело тут не в деньгах.