Читать книгу "Паразит Бу-Ка - Дмитрий Видинеев"

– Унылое зрелище, – вздохнула Рита. – Но что-то притягательное во всём этом есть. Какая-то мрачная таинственность.

Ничего притягательного в этом скорбном пейзаже Макар не видел, но ему вспомнилась Катя, которая умудрялась замечать красоту даже в самых неприглядных вещах. И учила его замечать. Видимо, не доучила.

Они направились по тропе к деревне и минут через десять уже были на месте.

«Вот мы и здесь, – подумал Макар. – И где-то тут полтора столетия назад тёмные крестьяне заживо сожгли женщину».

Отчего-то история о казнённой ворожее его сильнее всего впечатлила. Он напряжённо обвёл взглядом пространство: кособокие избы с осклизлыми стенами, которые были овиты диким хмелем и одеревеневшими плетьми плюща; чахлые деревья с торчащими из почвы корнями, словно растения тщетно пытались выбраться из проклятой земли и убраться отсюда подальше. Всё было окутано водянистой дымкой. Двускатные крыши многих домов прогнили и провалились, мрак в корявых окнах казался каким-то вечным, инфернальным. Бурьян щетинился крепкими стеблями чертополоха и кипрея, среди сорной травы проступали трухлявые останки заборов. Всё выглядело обесцвеченным, мёртвым и только здание с красными кирпичными стенами выделялось какой-то насыщенной омерзительной яркостью. Глядя на молельный дом сектантов, Макару представился напившийся крови клещ. Он рассудил, что служители культа изрядно потратились, чтобы построить это здание, вероятно, строителей нанимали. И всё ради чего? Чтобы позже сдохнуть под крышей этого сооружения? Некоторые вещи просто в голове не укладываются. Макар подозревал, что лидер сектантов жил здесь, как король, и здание это было построено исключительно для него. А всякие там молебны, проповеди – это ширма, за которой он прятался. Таких уродов, дурачащих легковерную паству в девяностых полно было. Но этот довёл своих последователей до самоубийства. Какого, спрашивается, чёрта? И ведь его вменяемым признали. Не верится, что он не был психопатом, к тому же Макар помнил его бешеные глаза. Скорее всего, эту мразь признали вменяемым, чтобы он не угодил в психушку, а попал в тюрьму.

– Ты готов? – спросила Рита, оборвав цепочку его размышлений.

– Что? – не понял Макар.

– Готов к перемещению?

– А, да, конечно.

Она взяла его за руку. Отметины на запястьях вспыхнули… и ничего не случилось. Перемещения не произошло.

– Чёрт! – скривилась Рита. – Этого я и опасалась. Помнишь, я тебе рассказывала, что есть места, где переместиться нельзя? Такие, как в южной части города? Так вот это и есть такое место. Осквернённая территория. Но не страшно. Сейчас вернёмся в поле и переместимся там, а потом в нижнем слое войдём в деревню. Опасно, конечно, мало ли какие твари неподалёку водятся, но другого варианта у нас нет.

– Получается, если что-то пойдёт не так, быстро смотаться у нас не получится, – произнёс Макар задумчиво.

– Если что, придётся бежать со всех ног, – подтвердила Рита. – Бежать до того места, где можно в наш слой переместиться.

Чтобы взбодрить не только Риту, но и себя, Макар сказал весело:

– Тогда будем надеяться на наши ноги. Ты вообще быстро бегаешь?

– Быстрее ветра, если жизни угрожает опасность. Олимпийский чемпион не догонит.

– Ну, тогда всё в порядке. Пошли, не будем время терять.

Дойдя до крайней избы, Рита достала из сумки Макара биту, и они снова попытались переместиться. Не получилось. Отошли от избы в поле метров на десять и Рита повторила попытку. Опять не повезло. Отступили от деревни ещё метров на пятнадцать, взялись за руки, отметины на запястьях ярко засияли…

Удача!

Нижний слой!

Они огляделись.

– Кажется, всё спокойно, – почему-то шёпотом произнесла Рита.

Под порывами ветра колыхалась бледная, словно полиэтиленовая трава, лес шумел, над полем медленно плыл красный светляк. Да, кажется, всё спокойно, согласился Макар, вот только территория деревни была накрыта каким-то неровным размытым сумеречным куполом!

– Какого хрена?

Рита пожала плечами.

– Валерия говорила, что деревня тёмная, но я думала, что в переносном смысле. Вот чёрт, это неожиданно.

После её слов Макар убедился, что о мире за городской чертой она почти ничего не знает. А значит, они в равном положении, для обоих всё вокруг – загадка. Он вынул из сумки фонарик, Рита последовала его примеру, вытащив из рюкзака светодиодный фонарь с длинной рукояткой.

– Ну что, пошли? – в её голосе проступало волнение.

– Ни на шаг от меня не отходи! – сказал Макар приказным тоном. Он решил, что настал его черёд быть главным.

Тревожно вглядываясь в сумрак, они направились к деревне. Трава шуршала под ногами, ветер шумел в кронах деревьев в лесу.

Едва они вошли в пределы купола, как послышался шорох. Эти звуки были обрывистые, словно крысы вздрагивали в белёсом бурьяне, замирали и снова вздрагивали. В центре деревни, там, где находи строение из красного кирпича, сумерки были густые, будто застывшие на границе ночи, а ближе к краю пространство походило на вечернее, когда солнце в пасмурную погоду только начинало уходить за горизонт. Избы в нижнем слое выглядели как уродливое нагромождение чёрных, будто обугленных брёвен, каких-то причудливых, похожих на куриные лапы коряг и выпуклых потрескавшихся пластин, напоминающих обломки яичной скорлупы. Всё это овивали колючие лианы, чьи тонкие побеги меланхолично извивались, словно сонные черви. Деревья с корявыми ветвями рождали у Макара мысли о скелетах выбравшихся их могил и застывших в ожидании тех, в кого можно вонзить свои костлявые чёрные пальцы и гнилые зубы.

Он вспомнил слова Риты, что в нижнем слое проявляются только монументальные вещи. Видимо, старые кособокие избы и деревья были недостаточно монументальными и проявились здесь в таком странном виде. Быть может, и само «плохое место», сыграло в этом не последнюю роль.

Между двумя избами клубился иссиня-чёрный маслянистый туман, такой же, какой Макар видел в городе на проспекте. Как и тогда вид этой мглы вызвал внутреннюю дрожь, оторопь, заставил подумать о жути, которая, порой, является в ночных кошмарах, но забывается при пробуждении, оставив после себя осадок в виде капель холодного пота. Нет, на эту хрень лучше не смотреть!

– Слизь наверняка в красном доме, – произнесла Рита. – Не представляю, где она ещё может быть, как ни там.

– А может здесь? – Макар указал обрезком трубы на дыру в земле, которая в настоящей деревне была колодцем с трухлявым двускатным покосившимся навесом.

Они подошли к дыре, с опаской заглянули вниз, включив фонарики. Из колодца тянуло сыростью и тухлым смрадом, свет фонарей рассеялся во мраке, не достигнув дна. Послышался звук, будто там, в глубине, в грязевой жиже что-то заворочалось. И снова тишина. Только обрывистые шорохи, да шелест травы продолжали звучать в сумеречном пространстве, словно загробный шёпот тех, кто умер в этой деревне.