Читать книгу "Ребенок от мужа сестры - Анастасия Франц"

— Я по вам соскучилась, — обняла, вдохнув такой родной запах этих двух малышей.

— И мы по тебе, тётя Тея, — услышала звонкий голосок Евы.

Марк замолчал, только сильнее уткнулся в меня, и я крепко обняла его одной рукой, вдохнув глубже его запах. Как же я скучаю по своему малышу! Надеюсь, совсем скоро я смогу его увидеть и так же крепко обнять. Моё дорогое сокровище.

Дети слегка отодвинулись от меня и начали расспрашивать, как Саша и скоро ли он придёт к ним в гости. Что они очень соскучились по нему. Я заливисто рассмеялась и сказала, что скоро. Два проказника сказали, что они рады, будут ждать и, поцеловав меня в щёчку, а следом и свою маму, вновь убежали играть.

— Продолжай, Тея, — слышу мягкий голос подруги, киваю и возвращаюсь к разговору.

— Тогда я с ним переспала, и эта была лучшая ночь для меня. Я никогда о ней не забуду.

Воспоминания о нашей первой близости лавиной обрушились на меня, и я стала рассказывать всё без утайки и без стеснения: каким он был нежным и осторожным, как целовал меня — меня, а не сестру! — как прикасался к той самой родинке, которая и отличала нас с Татой друг от друга. И как я, глядя ему в глаза, прошептала, что люблю его больше жизни, и буду всегда его любить. И как он улыбнулся в ответ и поцеловал меня так, что я поняла — моё чувство взаимно.

— Через пару дней после этого… Конечно, все эти дни мы с ним виделись, и я была на седьмом небе от счастья. Но, как говорится, нечего так высоко летать — потом тебя обязательно со всей силы стукнут об землю так, что ты не поднимешься.

Ещё один судорожный вздох.

— Тата пришла и сказала, что моя миссия окончена. Я не верила в то, что слышу, но понимала, что это не мой мужчина, и я должна его отпустить, как бы ни было больно, — ещё один вздох.

Короткий выдох.

— Я отступила. Я мучилась от боли, что разрывала меня на части вдали от Яна. Потому что искренне и на всю жизнь полюбила. И я ей рассказала. Она сказала, что с ним поговорит, потому как ей моё счастье дороже. А потом она пришла и сказала, что он меня ненавидит и знать не желает, — вцепилась мёртвой хваткой в белоснежный фарфор, но потом испугалась, что от силы, с которой я сжимаю чашку, она может разбиться, я ослабила хватку.

Перед глазами вдруг заплясали чёрные мушки, и я, чтобы немного прийти в себя, помахала головой из стороны в сторону, чтобы прогнать это наваждение.

— Со мной такое тогда творилось… Впрочем, ты меня прекрасно понимаешь, — мой голос дрогнул от воспоминаний, что подруге пришлось пережить из-за Матвея. Хоть и во всём этом была виновата его сестра. — Потом я узнала, что беременна, я уже не могла молчать и решила ему признаться, потому что он должен знать, что у него будет ребёнок. Что он скоро станет отцом.

— Я тебя понимаю, — я кивнула, потому что тогда она всё правильно сделала.

— Но его не оказалась дома. Он просто пропал. На телефонные звонки не отвечал, дома его никто не видел.

Слёзы потекли по моим щекам. Всхлипнула, а потом ещё и ещё раз. Рыдания подкатывали к моему горлу, что трудно было их уже сдерживать.

— Не задумываясь, я решила оставить ребёнка, потому что он от любимого человека. Дома я никому ничего не рассказала. А потом… Потом ты всё знаешь, — рыдания всё же вырвались из меня, и я взвыла раненным волком.

Ада подорвалась ко мне, крепко обняла, а я уткнулась в её плечо, плача навзрыд.

— Я не смогла сохранить его ребёнка, — голос охрип.

— Что?! — услышали мы внезапно.

Замерла, не смея пошевелиться, и почувствовала, что моя подруга превратилась в такую же каменную статую.

Глава 28

Тея

Меня охватил страх, мгновенно распространяя по венам адреналин, паника липкими щупальцами сдавила сердце. К горлу подступила тошнота. Мёртвой хваткой вцепилась в лёгкое платьице подруги. Руки начали мелко дрожать, впрочем, собственно, как и я сама. Хоть Ада и застыла статуей, но моя дрожь передалась и ей. Крепко обняла меня в знак поддержки, а я не могла пошевелиться, сказать хоть слово, потому что боялась. Только ближе придвинулась к подруге.

Мне было страшно открывать глаза. Я боялась встретиться с взглядом Яна Бергера, боялась увидеть там дикую ненависть ко мне, ведь это я не смогла сохранить нашего ребёнка! Потеряла, хоть и не убивала его, но я оказалась не в состоянии его выносить. И вся ответственность лежит на мне одной.

Мне стыдно поднять голову и посмотреть. Что я увижу: ярость, ненависть, дикое желание меня придушить? Я всегда лишалась разума, когда в глазах Яна отражалось штормовое море, но сейчас мне было страшно. Мне казалось, что стоит мне взглянуть в его глаза — я умру немедленно, уничтоженная грозовыми молниями.

В гробовой тишине, воцарившейся на кухне, я отчётливо слышала биение своего перепуганного сердца, которое будто отсчитывало мгновения до моей казни — раз, два, три… Никто не смел нарушить эту тишину, напряжение можно было ножом резать.

— Что ты сейчас сказала? — наконец я услышала голос любимого, но он звучал так глухо и так безжизненно, что моё сердце ухнуло вниз. «Он больше не мой, — застучала мысль в моей голове, — если он слышал мои слова, то он больше не мой».

Меня ещё больше заколотило. По щекам вновь потекли слёзы. Только теперь я не выла как израненный зверь, а просто беззвучно плакала, вцепившись в Рыжика. Она ласково гладила меня по волосам.

Я чувствовала пронзительный взгляд мужа сестры на себе. На своём лице, в которое он пристально вглядывался, ища ответы на свои вопросы. А в том, что их появилось множество, я была уверена, потому что он захочет узнать, как и что происходит.

А я боялась всё рассказывать. Да даже часть всей этой истории, хоть он и догадывается, как всё было на самом деле.

— Тебе нужно успокоиться, — услышала ласковый голос Ады у себя над ухом.

Легка кивнула, потому что она права — я должна успокоиться, чтобы поговорить без скандала и наконец всё ему рассказать. Но как же в этот момент я боялась его потерять из-за того, что он всё узнает. Что всё разобьётся, и он уедет вновь в Россию и больше никогда не вернётся ко мне, к сыну. И это было моим страхом, который сковал меня, и тело не прекращала бить крупная дрожь.

— Ада, что здесь происходит? — это уже Матвей, который приближался к своей жене, а точнее, к нам обеим, потому что мы так и не отлипли друг от друга, вцепившись мёртвой хваткой.

Осторожно, боясь увидеть в любимых глазах злость, ненависть, приоткрыла свои глаза. Но на Яна не смотрела. Подняла свой взгляд в сторону друга, который пристально — точно так же, как и мой мужчина смотрел на меня — сейчас Огнев смотрел на свою жену, которая, уверена, была вся на нервах. Причём не только из-за моего рассказа, но и из-за того, что её дорогой муж уехал и ей ничего не сказал. А она, между прочим, переживает и волнуется, не находя себе места.