Читать книгу "Кровавый век - Мирослав Попович"

В глаза в первую очередь бросается различие отношения Горбачева и Ельцина к дезинтеграции империи.

Горбачев возлагал все надежды на «Новоогаревский процесс», который должен был сохранить трансформируемый в конфедерацию Союз; Ельцин согласился подписать новый Союзный договор, но его подозрительно легко убедили не слушать имперских консерваторов тайные советы Бурбулиса и публичные выступления Юрия Афанасьева и Галины Старовойтовой, и, отправляясь в Беловежскую Пущу подписывать смертный приговор СССР, Ельцин ни слова не сказал Горбачеву о намерениях участников встречи. Заявив Кравчуку, что он поставит свою подпись только после подписи украинского лидера, Ельцин услышал желаемый ответ: Украина подписывать союзный договор не будет. Следовательно, создается впечатление, что решающей проблемой стала проблема сохранения или развала империи.

Именно Ельцин декларацией о суверенитете России 12 мая 1990 г. открыл полосу деклараций о суверенитете республик и автономий. Де-факто Россия становилась все более независимой от центральной власти, Украина и другие республики только пытались не отставать от России.

В действительности Ельцин и его либеральное окружение не собирались отказываться от Великого Государства.

С другой стороны, Горбачев не противостоял московским либералам, как авторитарный имперский лидер – сторонникам местного самоуправления. Горбачев только стремился как можно уменьшить влияние национального фактора на процессы реформирования социализма. Он хотел осуществить Перестройку в первую очередь в русском имперском центре, по возможности не трогая национальные «околицы», и уже потом как-то согласовать «детали».

Призывая всех «националов» «брать столько суверенитетов, сколько влезет», Ельцин ни на минуту не сомневался, что влезет у сепаратистов немного и вскоре все «сами попросятся».

Именно поэтому, с большим опозданием отстранив Щербицкого от руководства Компартией Украины, Горбачев не искал сильных новых фигур и остановил свой выбор на В. А. Ивашко, человеке порядочном и умеренном, но лишенном каких-либо претензий на самостоятельную инициативу. Как председатель переизбранной в 1990 г. Верховной Рады Украины Ивашко обнаружил способность согласовывать действия с политической оппозицией и поделился с ней парламентскими портфелями. Но противостоять наступлению оппозиции он не мог и быстро согласился перейти на работу в Москву – заместителем генсека, где, в конечном итоге, невзирая на свою преданность Горбачеву, заслужил от него справедливые упреки за свою пассивность во время мятежа Государственного комитета по чрезвычайному положению (ГКЧП).

Перед выборами в 1990 г. значительная часть лидеров Руха вышла из КПСС, что радикально изменило характер этой политической организации. Поначалу она называлась Рухом за поддержку Перестройки, что не полностью отображало ее настоящий характер, поскольку партия поддерживать себя никого не просила. Инициатива создания Руха исходила от парторганизаций Союза писателей и Института литературы Академии наук Украины, что придавало Руху специфически национальную ориентацию, но все же в целом это была общественная организация либерально-демократического направления. После первых шагов по организации Руха в него влилась большая группа антикоммунистических политиков, возглавляемая бывшими диссидентами, и национальные ориентации Руха стали более отчетливыми. Одновременно оформилась так называемая Демократическая платформа в КПСС, которая быстро эволюционировала в социал-демократическом направлении. Ее участники нередко были в составе Руха. Выход ряда лидеров Руха из КПСС в канун выборов значил, что Рух сделал выбор: сначала независимость Украины, а затем реформы. В новоизбранной Верховной Раде Рух и близкие к нему оппозиционные круги (в том числе и из Демплатформы) создали так называемый Народный Совет. На митингах и демонстрациях Руха реяло множество «жовто-блакытных» флагов, пелся гимн УНР «Ще не вмерла Украина», а самые радикальные группировки начали «восстановление гражданства Украинской Народной Республики». Утверждение символики УНР, попытки возродить ее гражданство были не только агитационно-пропагандистскими мероприятиями, хотя театральности было много в массовых акциях тех дней, – они реально означали тенденцию к разрыву преемственности с УССР, установление прямой преемственности с УНР или независимой Украиной Степана Бандеры образца июня 1941 г., следовательно, провозглашение УССР оккупационным режимом и Компартии Украины – преступной незаконной организацией. Образование Народного Совета под «жовто-блакытным» флагом как оппозиционного формирования в красном парламенте символизировало теоретическую готовность парламентского меньшинства взять на себя всю полноту власти и провозгласить коммунистическое большинство антиукраинской и оккупационной властью. Отсюда, между прочим, такая острота полемики по поводу национальной символики, поэтому на первых порах Компартия Украины считала ее самым сложным предметом споров.

В более поздних изложениях истории Беловежского развала империи коммунистические, русские националистические и просто гэкачепистские авторы приписывают инициативу выхода Украины из СССР украинским национал-коммунистам, имея в виду в первую очередь Леонида Кравчука. Следует отметить, что и декларацию о суверенитете УССР, и – после ГКЧП – декларацию о государственной независимости Украины действительно одобряли украинские коммунисты так же, как российские коммунисты голосовали за ратификацию Беловежского соглашения. Но не коммунисты были инициаторами политических процессов, которые привели к развалу СССР. Политическая инициатива исходила уже не от организаторов Перестройки – именно это слово пытались уже забыть. Шла речь в действительности о более существенных для старого режима вещах, чем независимость: независимая Румыния Чаушеску была коммунистической диктатурой, а здесь шла речь даже не о сохранении власти Компартии, а о сохранении свободы и, возможно, даже жизни ее активных членов. Несмелые попытки Компартии Украины повторить национальные инициативы 1920-х гг. и короткого времени Берии, а затем и почти единодушная поддержка коммунистическим большинством идеи независимости были попытками отобрать у антикоммунистической оппозиции инициативу в борьбе за самостоятельную Украину. И эта попытка в августе 1991 г. оказалась успешной, а оппозиция, неготовая к либерально-демократическим и особенно экономическим реформам, могла теперь только обижаться, что у нее украдено самое дорогое.

Леонид Кравчук

Аналогичная ситуация сложилась и в Москве, и по всей России. На первый план вышла проблема суверенитета России, но за этой проблемой стояли более глубокие коллизии движения в направлении к демократическому рыночному обществу.

Умеренные реформаторы хотели сохранить и партию, превратив ее в социал-демократическую, и государство, превратив его в конфедерацию. Радикалы пытались довести реформы до либеральной кондиции, не скрывая ориентации на неоконсервативные образцы Тэтчер – Рейгана. Горбачев говорил о шведском социализме, а Егор Гайдар стал членом руководства международного объединения правых, которое возглавлял бывший консервативный премьер Швеции Карл Бильдт.