Читать книгу "Алмазный век - Нил Стивенсон"

Судья Ван не дрогнул и единым мускулом, хотя это стоило ему огромных усилий. Тогда допрашиваемый извернул шею и поймал в поле зрения мисс Бао.

– Ну же, – подбодрил он, – тряханите меня.

Судья Ван пожал плечами и кивнул. Мисс Бао взяла кисть и быстро нанесла несколько иероглифов на расстеленную перед ней медиатронную бумагу. В конце столбца она замедлилась, посмотрела на судью Вана, на PhyrePhox’а и лишь потом махнула последнюю черту.

На этом месте допрашиваемому полагалось издать утробный вопль, содрогнуться в конвульсиях, натягивая путы, изойти мочой, калом и блевотой, потерять сознание (если он слабой конституции) или взмолиться о пощаде (если сильной). Вместо этого он закрыл глаза, словно решал трудную задачу, напрягся всем телом, медленно, постепенно расслабился и с удовольствием вдохнул. Затем он открыл глаза и посмотрел на судью Вана.

– Ну как? – спросил он. – Еще?

– Мне более-менее понятно, – сказал судья Ван. – Полагаю, это ваши криптнетовские штучки. Для уровней выше десятого. Обмен мозга с периферической нервной системой идет у вас через посредничество вживленных в него нанозитов. Вполне разумный ход – установить перманентную систему телестетического восприятия. А если система может убедить нервы, что они находятся в другом месте, она точно так же убедит их, что боли нет.

– Все, что установлено, может быть демонтировано, – сказала мисс Бао.

– Нет необходимости. – Судья Ван кивнул Чану. Тот шагнул к допрашиваемому, на ходу вынимая короткий меч. – Начнем с пальцев.

– Вы кое-что забыли, – сказал PhyrePhox. – Я еще раньше обещал ответить.

– Я здесь, – произнес судья Ван, – и ничего не слышу. Есть какая-то причина для промедления?

– Детей никуда не вывозят, – сказал PhyrePhox. – Они остаются в Китае. Цель операции – спасти им жизнь.

– И кто же именно им угрожает?

– Их родители, – сказал PhyrePhox. – Ваша честь, дела во внутренних районах совсем плохи. Уровень грунтовых вод упал. Практика инфантицида приобрела невиданный размах.

– Ваша следующая цель в жизни, – сказал судья Ван, – это мне доказать.

Дверь открылась. Вошел судебный пристав. Он низко поклонился, извинился за вторжение, приблизился и вручил магистрату свиток. Судья взглянул на ярлык – нам нем стояла печать доктора Икс.

Он отнес свиток в свой кабинет и развернул на столе. Послание было настоящее, не медиатронная дешевка, написанное лучшей тушью на рисовой бумаге.

Первое, что пришло в голову судье Вану – письмо можно снести антиквару на Нанкинский проспект и толкнуть за годовое жалованье магистрата. Доктор Икс (если писал действительно он сам) – лучший из ныне живущих каллиграфов. Почерк выдавал классическую конфуцианскую выучку, то, чего судье Вану уже не наверстать – десятилетия и десятилетия упорных трудов, но на этом фундаменте доктор выработал собственную манеру, выразительную без размашистости. Доктор Икс водил кистью, как право имеющий, и, раз задав тон, передавал большую часть смысла через оттенки. В остальном структура надписи полностью соответствовала канонам, крупные иероглифы уравновешивали мелкие и располагались на листе, словно приглашая к анализу легионы будущих аспирантов.

Судья Ван знал, что доктор Икс контролирует полчища преступников, начиная с мелких воришек и до международных заправил; что половина чиновников Прибрежной Республики кормится из его рук; что в узких пределах Поднебесной он – фигура значительная, вероятно, синепуговичный мандарин третьего или четвертого ранга*; что его деловые связи охватывают практически все филы и континенты, а состояние исчисляется астрономической суммой. И все это меркло рядом с демонстрацией силы, явленной свитком. «Я могу в любую секунду взять кисть, – говорил доктор Икс, – и создать шедевр, достойный лучших образцов династии Мин».

Посылая свиток, доктор Икс заявил права на все, что дорого судье Вану. Это было как послание от самого Учителя. Собственно, доктор показал, кто тут старший. И хотя формально он принадлежал к другой филе – Поднебесной – и для Прибрежной Республики оставался не более чем преступником, судья Ван не мог ему отказать, не переступив через все, что чтил, – через те самые принципы, по которым заново отстраивал свою жизнь, когда карьера гангстера в Нижнем Манхэттене окончательно завела ее в тупик. Это был зов его предков, дошедший из глубины веков.

Еще несколько минут он любовался каллиграфией, потом бережно скатал свиток, запер в ящик и вернулся в комнату для допросов.

– Доктор Икс пригласил меня отобедать на своем корабле, – сказал он. – Отведите подозреваемого в камеру. На сегодня мы закончили.

Домашняя сценка; Нелл в игровой комнате; дурное поведение остальных детей; Букварь обнаруживает новые свойства; Динозавр рассказывает историю

По утрам мама одевалась горничной и уходила на работу, а Тад, выспавшись, захватывал диван перед большим медиатроном. Гарв по стеночке пробирался на кухню, добывал завтрак, часть приносил Нелл, потом выскальзывал на улицу и не показывался, пока, уже под вечер, Тад не уходил прошвырнуться с дружками. Вечером мама приносила с работы пакет салата и тонкий шприц; она съедала салат, приставляла шприц к руке, а потом до самой ночи смотрела на медиатроне старые пассивки. Гарв забегал по нескольку раз. К тому времени, когда Нелл решала лечь, его, как правило, еще не было, но, когда она ночью открывала глаза, он уже спал рядом. Тад мог заявиться в любое время ночи и всегда сердился, если мама уже спала.

Как-то в субботу мама и Тад были дома вместе, на диване, и Тад играл с мамой в глупую игру, от которой та вскрикивала и ерзала. Нелл приставала к маме, хотела читать вслух из волшебной книжки, а Тад отпихивал ее и грозился прибить, так что под конец мама сказала: «Вали отсюда», вытолкала Нелл за дверь и велела пойти часика на два в игровую.

Нелл заблудилась в коридорах и стала плакать, но книга рассказала ей, как принцесса Нелл заплутала в переходах Темного замка и, подумавши, сумела отыскать выход. Нелл успокоилась – как будто с книгой не потеряешься. Наконец она нашла игровую, которая помещалась на первом этаже. Как всегда, здесь было много детей и никого взрослых. Нелл заглянула в соседний загончик, где маленькие катались в ходунках или ползали по полу. Там мамы были, но они не пустили Нелл, сказали, что она слишком большая, и Нелл пошла в игровую, где было много детей, все гораздо старше нее.

Нелл знала этих детей: они умели толкаться, драться и царапаться. Она села в углу, пристроила волшебную книгу на колени и стала ждать, когда другая девочка освободит качели. Наконец та слезла. Нелл положила книгу в уголок, забралась на доску и хотела раскачаться ногами, как большие, но у нее не получалось. Подошел большой мальчик и сказал, что ей нельзя на качели, она еще маленькая. Нелл не слезла, и мальчик ее столкнул. Она упала на песок, оцарапала ладони с коленками и, плача, убежала в угол.

Двое мальчишек уже нашли волшебную книгу и пинали ногами, как шайбу. Нелл подбежала, хотела поднять, но ребята толкали Букварь друг другу, а потом стали перебрасывать по воздуху. Нелл бегала взад-вперед, пытаясь поймать. Вскоре уже четверо играли в «собачки», а еще шестеро стояли рядом и смеялись. Слезы застилали Нелл глаза, из носа текло, грудная клетка мелко-мелко трепыхалась.