Читать книгу "Место, названное зимой - Патрик Гейл"

Мой милый Гарри, писала Винни. Я так рада, что наконец-то получила адрес, куда могу писать, потому что я так часто пишу тебе мысленные письма, что удивительно, как это я ещё не научилась мысленно ставить печати и мысленно отправлять. Думаю, оно будет идти несколько недель. О господи.

Дело в том, Гарри, что, после того как ты нас оставил (я понимаю, ты вынужден был так поступить), к нам снова стал приходить Том Уайтакр. Ты помнишь, я рассказывала тебе о нём в Венеции. Мы встретились на обеде у Фрэнка, и, конечно, он стал задавать вопросы, и вскоре узнал, что я вышла замуж и что ты уезжаешь в Канаду. Мама сказала, что нет ничего страшного, если мы пригласим его в гости, как в старые добрые времена, потому что я теперь добропорядочная замужняя дама, настоящая матрона (боюсь, после всех приключений Патти и женитьбы Роберта и Фрэнка она уже не так строга к младшим. И уж, конечно, воспитывает их совсем иначе, чем нас с Джорджи, когда мы были в их возрасте)! И, конечно, мы говорили и говорили, и он совершенно очаровал нашу маленькую Филлис, или, вернее сказать, это она его очаровала (она ведь настоящая очаровашка, милый!) и… все мои чувства к нему вспыхнули снова.

Гарри, я боролась с ними, как могла. Я притворялась больной, когда он звонил (дважды), но тогда он принялся мне писать. Господи. Я понимаю, меньше всего сейчас ты хочешь знать подробности, которые оскорбят тебя ещё больше. Но когда ты уезжал, Гарри, ты ведь сказал, что не против, если он будет приходить. Ты даже сказал – я не дала тебе договорить, но всё равно, – что для Филлис будет полезно, если у неё появится ещё один дядюшка.

Не могу поверить, что пишу это (переписываю начисто, после того как несколько черновиков изорвала, залила слезами и бросила в огонь). Ведь прошло совсем немного времени, как ты уехал – я представляю, до чего разозлились бы мои братья-юристы, увидев это письмо! – но это так, Гарри, и я слишком сильно ценю тебя, чтобы обманывать. Я была уверена, что смогу склеить своё разбитое сердце, наполнить его новой любовью, и какое-то время мне это удавалось, Гарри. Наверное, я смогла бы справиться с собой, только если бы мы с тобой остались в Херн-Бэй, где были так счастливы и где заменили друг другу целый мир.

Между этим и следующим абзацами был большой пробел, будто Винни глубоко вздохнула, прежде чем продолжать.

Если ты, не ради меня, но хотя бы ради Филлис, дашь мне согласие на развод по той официальной причине, что оставил нас, Том покроет все расходы. Он будет заботиться обо мне и Филлис, поэтому, конечно, мы не имеем больше права увеличивать брешь в твоих финансах. Я никогда не допущу, чтобы Филлис забыла, кто её отец, и ты увидишь – она тоже будет писать тебе письма, как только научится.

На случай, если у тебя возникнут вопросы, я скажу, что магазин Уайтакра продан и теперь называется в честь нового владельца. Мама уверена, что характер Тома изменился к лучшему. Не знаю подробностей, но, сдаётся мне, он обещал оказывать ей финансовую поддержку, о которой не знают братья!

Я искренне надеюсь, что ты справишься с этим, милый Гарри, и обретёшь настоящую, безграничную любовь, которой заслуживаешь, взамен тех жалких крох, что получал от меня.

Винни.

Гарри пришлось перечитать письмо ещё дважды – так не похоже оно было на то, что он ожидал увидеть. Сначала он почувствовал боль от того, что его совсем недавние мечты были так жестоко и беспощадно разрушены, потом вспышку злости, что его наглый – он был уверен в безграничной наглости Тома Уайтакра – соперник возобновил свои поползновения так скоро после того, как место возле Винни освободилось. И, конечно, раздражение при мысли о лицемерии мамаши Уэллс. Но он не мог не заметить, до чего комична её внезапная переоценка ценностей, и увидел в ней не коварную манипуляторшу, думающую только о выгоде для себя и своих дочек, а скорее добрую прагматичную мать.

Физическая усталость возобладала над воспалённым рассудком, вскоре Гарри погасил свет и уснул, но, когда хриплые вопли петуха разбудили его, а комната уже была залита светом, он вспомнил о письме раньше, чем увидел его, распечатанное, там, где оставил.

Он решил не отвечать ей сразу. Ему не хотелось, чтобы Уайтакр подумал, будто всё идёт как по маслу. Он напишет через день или два, извинится за неловкость, вызванную его прошлым письмом, и даст разрешение на развод, а потом немедленно напишет Джеку, чтобы они с Джорджи не были задеты ещё больнее, узнав новости не из первых рук. Если он не даст согласия, дождаться, пока можно будет обойтись без него, станет лишь вопросом времени, поскольку тот факт, что Гарри оставил семью, будет слишком очевиден. Кроме того, он опасался, что Роберт не удержится от намёков, которые испортят жизнь Филлис ещё сильнее, чем никуда не годный, бросивший семью отец.

В ту неделю он работал больше обычного, наслаждаясь осознанием, что от него не осталось ничего, кроме крепкого тела на службе у чистого разума. Весна была в разгаре, и на той неделе Йёргенсен как раз показывал ему, как распахивать землю – сперва уже возделанную, на лошадях, потом, что оказалось намного труднее, расчищенную целину на волах. Пробираться плугом сквозь толщу корней кустарников и жёсткой травы прерий было всё равно что бороздить дерево, как несчастный герой сказки, перед которым поставили непосильную задачу. Даже силы двух волов оказалось недостаточно, дело продвигалось медленно, мешала и постоянная забывчивость, но в голове у Гарри теперь было легко: его не мучило чувство ответственности и вины, лишь тоска по утраченному раю супружеской жизни и отцовства.

Глава 16

Год и день тянулись долго. Жить той первозданной жизнью, какой требовали условия – вставать и ложиться по солнцу, работать шесть дней из семи, в качестве развлечения довольствоваться лишь визитом кого-нибудь из знакомых семьи или взятым в библиотеке романом, чтение которого продвигалось очень медленно, потому что он засыпал после двух-трёх страниц, – значило надолго растянуть тот же самый период, что в городе проносился с лихорадочной быстротой. Но тем не менее, лишённый выбора или разнообразия, Гарри был здоров и счастлив. Он пережил эти двенадцать месяцев – обжигающе жаркое лето, ослепительно красивую осень и чудовищный сухой холод долгой, долгой зимы, лишь однажды заболев на три дня лёгкой простудой, если не считать отравления, вызванного кулинарией Анни.

Йёргенсены, всё больше проникавшиеся к нему добротой, при этом никогда не переступая грань между работодателями и наёмным рабочим, их меланхоличная собака и хмурый кот были единственной его компанией. Миссис Йёргенсен стирала его одежду вместе с вещами домочадцев, и по настоянию Йёргенсена Гарри приобрёл два комбинезона из денима, отчищать которые от грязи было гораздо проще, чем жёсткие шерстяные костюмы, купленные у розничного торговца в Лондоне.

Минни, всегда серьёзная и молчаливая, внезапно удивила всех, выйдя замуж за пастора с юга Мус-Джо, с которым познакомилась летом на приходском собрании в церкви. Это был, ко всеобщему облегчению, мужчина средних лет; Минни же на свадьбе казалась совсем юной, невзирая на все старания Анни её раскормить. Когда она перебралась жить в другой округ, Гарри получил обитый тканью стул и возможность лучше питаться, и, кроме того, отношение Анни к нему заметно улучшилось, шутки стали не такими обидными, и в её характере появилась даже какая-то доброта. В одном из разговоров, которые они часто вели, работая неподалёку друг от друга, Гуди, к его изумлению, призналась, что Минни всю жизнь изводила Анни, в детстве применяя методы физической расправы, а когда они повзрослели – психологического насилия. Родители, конечно, ничего не знали, и по тому, как расцвела сестра в её отсутствие, стало ясно, до чего у Минни неприятный характер.