Читать книгу "Лилия и Леопард - Сьюзен Виггз"

— Лианна!

Он неистово припал к ее груди, которая сегодня показалась ему более полной, более женственной. Возможно, она налилась у Лианны от страсти, отметил про себя Ранд. Нежно лаская эти упругие холмики, он почувствовал, что желает большего…

Его губы продвигались все ниже и ниже, пока не коснулись теплой влажности женского лона; они приникли к нему с такой страстью, что Лианна задохнулась от изумления.

Почувствовав, как напряглось тело его возлюбленной, Ранд успокаивающе погладил ее и поцеловал опять.

— Все хорошо. Я люблю тебя.

Он поймал зубами крошечный бугорок нежной плоти и начал легонько покусывать его, доводя себя до исступления. Как сквозь сон Ранд слышал крики наслаждения, срывавшиеся с губ Лианны. Неожиданно она замерла, выгнулась дугой, потом вся содрогнулась, смачивая губы любимого своей влагой, словно потчуя его приворотным зельем подобно лесной колдунье.

Ранд приподнялся, и их тела слились воедино.

— Я люблю тебя, Лианна, — в который раз повторял он, желая полностью обладать ею — ее телом, сердцем и душой. — Скажи, что любишь меня, моя милая, скажи это!

Охваченная страстью, Лианна чувствовала, что ответ вот-вот слетит с ее губ, слова любви хотели вырваться на волю, но она сдержала свой порыв.

Восхищение, которое Ранд не скрывал от нее, вызвало внезапный укол совести. «Однажды, — с горечью подумала Лианна, — он узнает, что я использовала его, чтобы наставить рога своему мужу и получить ребенка, что я поставила интересы Франции выше любви к нему». Поэтому она не могла позволить себе уступить его нежной просьбе. Чем больше Лианна даст ему, тем больше он потеряет…

— Ранд, — чуть слышно произнесла она, — если бы это было возможно, я бы любила тебя до конца моих дней.

Как бы сознавая цену ее признания, он стал нежно ласкать Лианну. Совершенно не ожидая этого, она чуть не заплакала от избытка чувств.

— Я не должен просить у тебя то, чего ты не можешь мне дать, — сказал Ранд. — Лианна, достаточно того, что ты приняла мою любовь, дар… моего… тела, — говоря это, он начал ритмично двигаться.

Острое чувство радости забило в Лианне ключом. «Вот это и есть „радость любви“, о которой поют трубадуры», — подумала она. Чувство, объединяющее и исступленный восторг мученика, и всепоглощающий огонь физического удовлетворения. «Радость любви». Результат любовных мук и любовных благ.

Ранд снова довел ее до вершины блаженства. Лианна с восхищением подумала о том, что он всегда сдерживает себя, давая ей возможность первой получить удовольствие. С нежностью глядя в его охваченное страстью лицо, она поняла, что Ранд тоже близок к завершению.

Наконец он низвергся живительной влагой в ее лоно. Содрогаясь от неописуемого восторга, Ранд последний раз сжал любимую в объятиях и в изнеможении вытянулся рядом. Некоторое время они лежали молча, усталые и бесконечно довольные.

Потом Лианна натянула платье и попросила:

— Спой мне.

Улыбаясь, Ранд тоже оделся, взял в руки арфу, но играть не стал, а протянул ее Лианне.

— Нет, любимая. Я хочу послушать тебя.

— Не говори глупостей. Сколько раз я твердила тебе, что мое исполнение оставляет желать лучшего.

— Возможно потому, что ты просто недооцениваешь себя.

Он вручил Лианне свою арфу.

— Сыграй для меня.

— Только обещай, что не станешь насмехаться над моими усилиями.

— О, Лианна! Ты прекрасно знаешь, что я не буду этого делать.

— Да, Ранд, конечно, знаю.

Арфа оказалась довольно тяжелой, сделанной специально для мужских рук. Лианна робко коснулась струн. Словно помня чарующее исполнение Ранда, арфа отозвалась нежным чистым звучанием.

— Не нужно стесняться музыки, — подбодрил Ранд.

Лианна стала более уверенно перебирать струны, выбрав одну старинную мелодию. Звучание арфы все больше нравилось ей. Наконец она робко запела:

Трава на лугу так мягка и свежа.

Любимый мой там ожидает меня.

Ах, Пресвятая Дева Мария,

Он все же дождался меня…

Лианна с унылым видом оборвала свое пение.

— Вот видишь, — пожаловалась она, не поднимая глаз. — Мой голос выдохся словно вчерашний эль.

— У тебя превосходный голос, — не согласился Ранд. — Его чарующие звуки я слышу в твоем смехе, в твоем страстном шепоте, когда мы сливаемся воедино, словно муж и жена, — он взял Лианну за подбородок и поймал ее взгляд. — Ты понимаешь меня? Песня должна идти из сердца. Попробуй передать ею свои чувства.

Лианна запела опять. Сначала голос девушки дрожал, прерывался, но вот она встретилась взглядом с Рандом. Любовь, которую Лианна прочитала в глубине его изумрудных глаз, в благородных чертах загорелого лица, придала ей силы. Волнение сердца передалось ее голосу, который зазвучал неожиданно сильно и страстно.

И все поцелуи слились в один

На постели из трав и цветов,

Но кроме нас никто не узнает о том.

Кроме нас и одной маленькой птички,

Тан-да-ра-дай, которая все увидит.

Слова песни были пронизаны радостью оттого, что Ранд любит ее, и печалью, потому что Лианна не могла ответить ему взаимностью. Это придавало пению поистине божественное звучание.

Когда замерли последние звуки, Лианна задумчиво посмотрела вдаль, словно желая увидеть в воздухе танцующую мелодию; слезы счастья застилали ее глаза.

— Теперь я умею петь.

Ранд взял арфу из рук девушки и отложил в сторону.

— Да, — восхищенно сказал он.

— Спасибо, Ранд. Это ты научил меня.

Ранд наклонился и поцелуями осушил слезы на лице Лианны.

— Нет, это не я научил тебя. Музыка шла из твоей души.

— Но ты помог мне раскрыть ее. Ты…

Лианна замолчала, судорожно сжимая в кулаке тунику на его груди. «Нет, — сказала она себе с бесконечной грустью. — Я не должна, не могу любить Ранда. Зачем подвергать себя мукам любви к человеку, который никогда не станет частью моей жизни».

Единственную надежду, которую Лианна могла себе позволить, — это надежда на то, что он подарит ей ребенка, его ребенка. Для него она будет жить, малыш заполнит ее долгие одинокие дни и унаследует ее владения.

Решительно отогнав сентиментальные мысли, Лианна поднялась.

— Ты, конечно, можешь не верить в то, что научил меня петь, — как можно беззаботнее сказала она. — Но это так. Теперь настала моя очередь заняться твоим обучением.

Не понимая, о чем идет речь, Ранд с ошеломленным видом прислонился спиной к вековому дубу.