Читать книгу "Дети страны хюгге. Уроки счастья и любви от лучших в мире родителей - Еспер Юуль"

Детская дружба и влюбленность – главный опыт доверия и построения отношений. Мы вовсе не помогаем детям, когда снисходительно утешаем их.

Дружба порой становится главным фактором для выбора занятий в свободное время. Часто родителям не нравится, что ребенок не может решить, играть ли ему в баскетбол после школы, если не посоветуется с другом. Но привязанность детей к друзьям вовсе не означает, что им недостает независимости. Просто дружба и социальные контакты важнее, чем сами занятия. Родители же часто сосредоточены на успехах и результатах.

Порой трудно найти баланс между тем, чего мы хотим для своих детей и чего хотят их друзья. Я не защищаю родителей, которые уступают аргументам вроде: «Все это делают» или «Всем разрешают». Взрослые сами все чаще прибегают к этим аргументам, особенно когда основы «традиционных семейных ценностей» разрушаются и им приходится учитывать подход других родителей в школе или в окружении.

Но полагаться на чужие ценности – опасный путь. Лучше вести диалог со своими детьми. Это легко, если в семье есть традиции диалога и обсуждения. Но родители, которые попытаются ввести такую традицию заново, могут столкнуться с детским сопротивлением. Если дети ведут себя так, это сигнал для родителей, что они слишком поспешно и декларативно издают законы.

Решение здесь одно – не уступать, а терпеливо учить свою семью договариваться. Часто дети делают это лучше, чем родители, даже если выражаются не так красноречиво или аргументированно.

Существует две модели договоров:

1. Потребность/желание – удовлетворение – спокойствие/равновесие.

В этой прямой модели ребенок высказывает свое желание – еда, питье, поход в кино, сказка на ночь или новый велосипед – видит, что оно выполнено, и успокаивается.

2. Потребность/желание – борьба/дискуссия/диалог – поражение/огорчение – спокойствие/равновесие.

Здесь ребенок встречает возражение родителей, которое заставляет его бороться за выполнение желания. Если это не удается, ребенок страдает – плачет, топает ногами, хлопает дверью или становится угрюмым и замкнутым.

Через две минуты, два часа или даже два дня он смиряется с поражением и возвращается к равновесию.

Эта модель – бороться за желаемое и переживать, если оно не достигнуто, – универсальна, хотя ее внешние проявления различаются в разных культурах. К сожалению, многие родители видят в борьбе и обиде непослушание или незрелость – но это не так. Надо понять, что протест детей адресован не им, а себе – это выражение их чувств. Мы можем обращаться к здравому смыслу, но он не заменяет внутренний процесс, а лишь дополняет его. Важно не мешать детям (да и взрослым), когда они сражаются и страдают, не принимать эту реакцию на свой счет и не уступать только потому, что нам трудно выносить слезы и просьбы.

Этот процесс может происходить вокруг как личных, так и социальных границ. Он уместен в тех случаях, когда мы говорим «нет», потому что у нас нет сил, времени или денег сказать «да».

Разочарование и горе ребенка – не признак эгоизма или непослушания, они не означают, что мы плохие родители. Это демонстрация желания детей жить с нами в гармонии и их веры в нас. Они верят, что мы любим их, даже когда они сердиты и расстроены. Чтобы сохранить это доверие, нужно одно – сочувственное молчание. Наградой нам будет отсутствие мелких конфликтов и капризов. Тот же результат достигается применением авторитарной власти, но дорогой ценой.

Ограничения для детей постарше

До 11–12 лет дети хотят быть с родителями и нуждаются в этом. Но потом социальная потребность в контакте со сверстниками и другими взрослыми обретает все больше значения. Это не значит, что семья становится для них менее важной – просто они больше времени проводят с друзьями. Острые социальные потребности порождают новые вопросы о границах и бросают вызов ряду устаревших норм в семье.

Может ли ваш ребенок поужинать у друга или ему положено возвращаться домой к ужину? Может ли он играть с другом всю субботу или должен провести часть времени с семьей? Подобные вопросы становятся первым испытанием для личной ответственности ребенка вне дома. Это также первая возможность для родителей увидеть, правильно ли они воспитывали детей.

В этом возрасте мне, как и многим моим ровесникам, чьи родители настаивали на постоянном контроле, пришлось вести двойную жизнь. Одну ее сторону они знали, а другая оставалась для них тайной. Это было захватывающим опытом, за который приходилось платить дорогую цену: мы научились лгать, скрывать правду и быть безответственными. Нам было стыдно за себя. Естественно, наши отношения с родителями портились. Хуже того, двойственность вошла в нашу личность, мешая нам в дальнейшем быть ответственными партнерами и родителями.

У современных детей больше свободы и они меньше готовы терпеть ложь и злоупотребление властью. Эти два фактора создают высокие требования к процессу принятия решений.

Раньше родители устанавливали для детей «комендантский час». Если ребенок был недоволен, он либо смирялся, либо приходил домой поздно и получал наказание. Сегодня родителям гораздо труднее устанавливать границы в одностороннем порядке. Они знают, что если скажут: «Тебе это не разрешается», а ребенок ответит: «Я имею право это делать», в семье начнется борьба за власть. Двусторонние переговоры, в которых каждая сторона принимает всерьез потребности и границы другой, избавляют от деструктивных конфликтов. Такие родители меньше думают о разрешении или отказе, чем о взаимном уважении. Чтобы создать благополучную семью, нужно фокусироваться на диалоге, а не на «разрешениях».

Глава 7

Семья и подростки

Жизнь семьи, где дети достигли подросткового возраста или пубертата, окружена мифами и ожиданиями. Это время, когда дети, возможно, получают второй шанс узнать, кто они, и стать собой (первый шанс выпадает в «возрасте независимости», описанном в главе 1).

В прошлых поколениях личность подростков можно было формировать согласно пожеланиям семьи. Многим из них удалось смириться с родительскими ожиданиями, и некоторые даже достигли успеха. Другие прошли по жизни с ощущением внутренней пустоты и разочарования – мир не вознаградил их умение приспосабливаться. Для тех, чье чувство самосохранения восторжествовало, свобода порой давалась долгими годами жесткого противостояния.

Мнение, что подростковый возраст сам по себе причина для конфликтов, – это миф. Просто родителям не хватает желания или умения принять уникальную и независимую личность, в которую превращается их ребенок. Вместо этого они объясняют конфликты гормональными изменениями (то же самое говорят о женщинах). Спросите подростков из разных стран, и вы услышите одинаковые утверждения: «Мои родители никогда меня не слушают», «Они просто не понимают». И подростки, и родители равно одиноки и потеряны в этой пустыне отношений, но их одиночество – результат поведения взрослых, а не закон природы.

Все семейные конфликты начинаются с того, что люди хотят разных вещей; следовательно, у конфликта может быть столько причин, сколько в нем участников. Как я уже говорил, родители отвечают за качество общения в семье, в том числе за развитие и разрешение конфликтов.