Читать книгу "Дети гламура - Наталия Ломовская"

Андрей и мог бы, пожалуй, взбрыкнуть, мог бы гордо отказаться от родительской подачки, но ему уже порядком надоело жить с Эриком. Он боялся, что окончательно свихнувшийся приятель, который в последнее время еще и прочно сел на иглу, наградит его какой-нибудь мерзкой болячкой, хорошо еще, если излечимой. Поэтому он молча выслушал матушкины излияния, только кивал, глядя в окно, где сгибалась под шапкой снега ветка тополя и сидела на ограде сутулая, мрачная ворона. Потом сухо поблагодарил за подарок, поцеловал мать в гладкую щеку, благоухающую диоровским кремом и, приняв ключ, направился к себе, в свой новый дом.

Квартира оказалась уже обставленной. Андрей ходил по дому, представляя себе свою новую жизнь. Теперь, вырвавшись из дурацкой, смехотворной западни, куда угодил по неловкости и неопытности, он будет жить по-новому в своем новом доме. На следующий же день он поехал к Эрику, зная, что он уже ушел в свое кафе, забрал свои вещи, написал приятелю коротенькое письмецо, прикрепил его магнитом к дверце холодильника и ушел. Своего адреса он не оставил, потому что не хотел больше видеть Эрика — никогда.

Его мечта сбылась. Больше он никогда не видел своего приятеля. То ли Эрик заплутался в огромном городе, то ли, как мечтал, уехал-таки в Америку, где у него жили мать с отчимом, то ли, как предсказывал Андрей, умер от наркотиков.

Андрюша остался один. Совсем один. Приятелей в институте у него как-то не завелось, старых знакомых он растерял за те полгода, пока жил с Эриком, его приятели ему не нравились, да и как с ними было общаться? Тогда он твердо решил познакомиться с девушкой, чтобы не быть таким одиноким. Каждый вечер Андрей пускался на поиски своего счастья.

Он представлял ее себе явственно. Это будет худенькая девчонка с огромными глазами, со звонким голосом. Они везде будут ходить вместе, он будет работать для нее и рассказывать про все, о чем думает и что чувствует. Если она захочет, он женится на ней — да что там, он обязательно женится, прямо сразу и сделает ей предложение!

Но девушки что-то не находились. Да нет, вон их сколько — веселые, свободные, каждый вечер наводняющие московские улицы! Но Андрей был робок и неопытен, он не представлял себе, как заговорить с молодой особой, куда ее повести, что делать дальше. Он пытался знакомиться в Интернете, но все как-то не выходило, все было как-то зря. Однажды весной он, от тоски и усталости, надрался в каком-то невнятном подвальном кафе. Скучающая девица в платиновом парике, которую он пригласил к своему столику, выпила, закусила и смылась в неизвестном направлении. Это называется «раскрутить динамо» — поесть, попить и ускользнуть под предлогом «попудрить носик». Но он же не желал ей зла, он даже приставать к ней не собирался — кому она нужна, на самом деле? Просто было одиноко и хотелось с ней поговорить. К тому же она хотя бы в какой-то степени походила на искомый идеал.

Итак, случайная знакомая испарилась, а Андрей остался — заливать недорогим испанским вином свою неудавшуюся личную жизнь.

— Тут можно сесть?

Андрей поднял глаза и был поражен в один миг тем, что увидел, вернее, сходством с давно придуманным обликом. Но действительность была еще прелестней, еще ярче, еще совершенней.

Его звали Влад. И с обреченным вздохом Андрей пошел навстречу своей судьбе.

С тех пор длилась их связь. Порой счастливая, порой мучительная, всегда — тайная. Хотя так и не бывает, конечно. Но ни Андрей, ни Влад не посещали те кафе и клубы, где собираются люди нетрадиционной ориентации, не заводили знакомств среди них и вообще не стремились афишировать свои отношения. Хотя на пороге нового века это стало необычайно модно, актеры и певцы, прочие знаменитости чуть ли не прямым текстом признавались в своей гомосексуальности, с прилавков валом валил полузабытый Эдичка Лимонов и полуоткрытый Жан Жене, поговаривали о разрешении однополых браков, женские журналы воспевали гомосексуалистам хвалу, прославляя их как лучших друзей девушек… Но Андрею и Владу не было до этого дела — им было хорошо без Жене и даже без Лимонова, который к тому времени осуществил свою заветную мечту — сел.

Как уже было сказано, их связь была и счастливая, и мучительная. Постоянные сомнения одолевали Андрея. Он думал о том, что, наверное, сотворен все же по той же мерке, что и другие люди, что и его друзья, просто неладное случилось в жизни, в определенный момент она пошла не по той колее…

Может быть, еще не поздно все исправить? Нет, сегодня, в нынешнем дне все было великолепно, Андрея вполне устраивала и работа, и друзья, и тайные отношения с Владом. Но стоило запустить глубоководный лот в непрозрачные, бурные волны будущего — и тут же все становилось темно и страшно. И что, так будет всегда? До старости? А дети как же? Семья? Андрею хотелось иметь семью, хотелось иметь детей, но суррогатная форма всего этого — типа брака в Голландии и приемного ребенка — отторгалась его душой, да и чувствовал он неосуществимость всего этого. Пока в России раскачаются до таких реформ, он пять раз умереть успеет!

Не раз он задавал себе вопрос: в какой момент его жизнь получила этот роковой излом? Он не верил во фрейдистский бред, не искал причины в какой-нибудь там родовой травме или потрясении, случившемся в раннем детстве. Но порой ему думалось, что, если бы, скажем, в пятом классе мама не высмеяла его дружбу с Наташей Кудяковой из его класса, если бы не сообщила своей противной подруге тете Кате по телефону: «А Андрюшка-то влюбился, представляешь? Шоколадки ей носит, причесываться сам начал, вылитый жених!» — может, все обернулось бы по-другому. Или циничный треп приятелей, задевавший не только внешние достоинства девочек, но и их ум, их уровень развития, который определенно оставлял желать много лучшего? Но, с другой стороны, многие мальчишки проходили через это и никто из них не избирал себе такой путь в жизни.

Одно Андрей знал совершенно точно: что, если бы отец тогда не устроил грандиозного скандала, не выгнал его из дома и не заставил бы почувствовать себя отверженным, неприкасаемым, парией, тогда все наверняка повернулось бы по-другому. Он забыл бы эту связь с Эриком, как незначительный, самый незначительный эпизод. Из многих книг он знал, что почти у шестидесяти процентов мальчишек бывает гомосексуальный опыт в период взросления, и многие из этих мальчишек про это забывают — милосердная Мнемозина перечеркивает ненужное и даже вредное.

Но к отцу Андрей, разумеется, ненависти не питал. Не чувствовал и обиды. Такая реакция вполне естественна для него, он человек старой закалки… Да, пожалуй, даже человек самой «новой» закалки не отреагировал бы спокойно и весело на такое зрелище. Но потом-то можно было несколько смягчить меры? Не устранять сына, до сей поры домашнего мальчика, из семьи, не выбрасывать его одним пинком в жестокий мир взрослых и равнодушных людей?

Во всяком случае, теперь уже поздно было что-либо менять. Да и девушки не липли к Андрею, грех душой кривить. То ли чувствовали они в нем что-то чужое, то ли он не умел с ними обращаться так, чтобы с первого знакомства привлечь к себе внимание, заинтересовать и очаровать? Всегда были Жанночка и Ольга, но они были заняты. Оля и Кирилл — сложившаяся, очень серьезная пара, которая, скорее всего, рано или поздно дойдет до ЗАГСа. А Жанна страдает по Лаврову. Это все знают.