Читать книгу "Русская военно-промышленная политика. 1914-1917. Государственные задачи и частные интересы - Владимир Поликарпов"

Во время пребывания его в Саратове 18 сентября 1915 г. на заседание городской думы был вынесен вопрос о поступившем ранее предложении ГАУ продать участок городской земли под новый сталелитейный завод. В самый момент заседания явился Павловский и сделал новое предложение: перевести в Саратов Петроградский орудийный завод; он потребовал, чтобы городская власть спешно приняла решение. Тут же дума постановила продать ведомству участок, «откуда недавно переведен “конский бег” за город». Бывший ипподром располагался рядом с вокзалом, выходя одним фасадом на главную Московскую улицу, идущую от вокзала через весь город, другим примыкая к линии железной дороги, что позволяло бы подавать грузы кранами прямо из вагонов в цехи; «кругом всего участка проложены водопроводные магистрали, электрические кабели и проведена канализация»; вблизи — участки, которые удобно арендовать у города под рабочий поселок.

Воссоздание завода на новом месте Павловский мыслил (рапорт 18 января 1916 г.) с удвоением уже достигнутой производительности. Но в ГАУ нашли, что «программа, намеченная для будущего завода (месячная производительность), недостаточна и должна быть увеличена раза в полтора»; площадь участка, приобретаемого в Саратове (4 десятины 400 кв. саженей, «то есть в пять раз больше площади, занимаемой ПОЗ в настоящее время»), «не допускает расширения и вообще недостаточна и должна быть увеличена вдвое, то есть должна быть 46 тысяч кв. сажен».

Осенью 1915 г. решение о создании нового орудийного завода еще не приняло окончательного вида. Не было единого мнения даже относительно его связи с проектируемым сталелитейным заводом ГАУ.

Павловский выступал за их раздельное существование. В январе — феврале 1916 г., когда решалась судьба Царицынского и Путиловского заводов, запутавшихся в своих обязательствах по военным заказам, рассматривалась — как один из способов разрубить узел — возможность выкупа этих заводов в казну с передачей в ведение ГАУ. Павловский составил «Записку о целесообразности постройки в Саратове орудийного завода с чисто механическим оборудованием, без сталелитейного производства». По его мнению, не обязательно было строить для ГАУ предприятие в Саратове: Петроградский орудийный завод можно было бы — после войны — присоединить к одному из существующих: «Пермскому, Обуховскому и даже к Путиловскому или Царицынскому, если они поступят в казну». Но такое присоединение ПОЗ «погубило бы его выработанные рядом лет ценные качества и традиции». Благодаря этим традициям завод «свободно установил производство скорострельных орудий нескольких калибров с прицельными приспособлениями, которыми снабжал Обуховский и Пермский заводы», а также «производство очень тонких по точности и тщательности отделки приборов — угломеров, изготовляет телефонное имущество… очень сложные управляемые прожектора».

Доводом служил также «недостаток в первоклассных мастерах», свойственный и Царицыну, и Перми, и даже Сормову: «Сормовский огромный завод в центре заводского населения… в последние два года установивший даже орудийное дело», все же не взялся за изготовление более точных частей орудий — затворов и прицелов — и уступил эту часть работы петроградским заводам. Механическая отделка скорострельных пушек «много зависит от искусства мастеровых… такие мастеровые стремятся в столицы и большие города». Не хватало первоклассных токарей, инструментальщиков, лекальщиков и других специалистов.

В качестве довода против объединения он привел примеры из опыта Франции: в 1898 г. (командировка Павловского во Францию) «там казенные заводы не имели в своем составе металлургических цехов, получая стальные болванки и поковки из заводов, расположенных в районах, изобилующих рудой, углем; даже огромный завод в Крезо имеет в Гавре большой орудийный завод чисто механический». Был и собственный отрицательный пример: сталелитейное производство на Пермском заводе поставлено высоко, писал Павловский, а вот механическая отделка пушек там, как и в Сормове, из-за нехватки специалистов имеет «недостатки, хотя, может быть, и несущественные».

Противопоставляя этой неправильной, на его взгляд, организации производства — выгодное (с точки зрения наличия первоклассных специалистов-рабочих) положение петроградских заводов, Павловский высказывался за создание в Саратове специального завода: «Правильное решение поставленного вопроса — строить в Саратове орудийный завод… с чисто механическим оборудованием».

В конце 1915 г. еще не сложилось определенного мнения, как будет получать литье и поковки будущий завод; возник и другой вопрос: с предложениями взяться за создание орудийных заводов выступили частные лица; неясна была перспектива, связанная с использованием Царицынского завода. Рассмотрением дела со всех этих сторон занималась Подготовительная комиссия по артиллерийским вопросам.

27 января 1916 г. Маниковский подал военному министру официальный доклад о Саратовском заводе. В нем усилия частных предпринимателей на поприще пушечной индустрии оценивались пренебрежительно. «Мобилизованная отечественная промышленность, выдвинув наиболее мощную промышленную группу, все же не смогла оказать сколько-нибудь существенной помощи в увеличении числа артиллерийских орудий, — говорилось в докладе. — Продолжающие поступать предложения частных предпринимателей также не обещают особого успеха, хотя касаются одного [лишь] самого малого из существующих полевых калибров».

Упомянутые Маниковским предложения частных заводчиков о создании новых орудийных заводов были отклонены — «отложены», как рассчитанные для «потребностей мирного времени». Одно из таких предложений поступило от Общества Путиловских заводов, как раз в этот момент оскандалившегося срывом полученных заказов. Другое — от Брянского общества, просившего заказ на 1500 3-дм пушек с исполнением в 1917–1920 гг. (в первой половине 1917 г. — только 100 шт., далее по 55 в месяц). За каждое орудие Брянское общество просило 12,5 тысячи рублей. При таких условиях артиллерийскому ведомству показалось «даже более выгодным» предложение П.Г. Солодовникова. Тот назначил цену 10,5 тысячи рублей (включая 2,5 тысячи на оборудование), и если Брянское общество обещало дать в течение 1917 г. только 430 орудий, то Солодовников — 600. Он уверял, что у него «имеются уже готовые здания для пушечного завода с двигателями» и что прямо на Урале «имеются несколько механических заводов, могущих исполнить заказы на станки и молоты».

Владелец Ревдинского округа на Урале (110 тысяч десятин леса и, по его словам, «30 тысяч душ населения, тесно связанного с округом» земельными наделами и «лесными, рудничными и прочими по округу работами»), Солодовников был «юрист по образованию, совершенно некомпетентный в технических вопросах и в горном деле» (так отозвался о нем глава организации уральских горнозаводчиков Ф.А. Иванов). В 1915 г. он «развил бешеную деятельность для получения военных заказов», и ему удалось по контрактам на снаряды получить авансов на 11,3 млн. руб., пустив их в биржевые игры и другие махинации (через возглавляемый им Нижегородско-Самарский банк). Для выпуска обещанных снарядов завод был плохо оборудован, работы шли кое-как. Обследования, проведенные в августе 1916 и мае 1917 г., выявили, что «бухгалтерия округа представляет пародию на счетоводство», отчетность же за 1916 г. отсутствовала, в балансе фигурировали «неизвестные цифры». Всё новые многомиллионные заказы следовали один за другим — на крупные морские снаряды, никель, медь, наконец дело дошло до пушек.