Читать книгу "Старый мамонт - Виталий Храмов"

Вечером – опять – кино. Что-то из экранизаций русских народных сказок. Про славных и могучих богатырей и смешное – зло. Про мультяшных злодеев, по которым с первого взгляда видно – вот он, бей его, ребята! Вот, в жизни было бы так же!

Но в жизни злодеи не выглядят злодеями. И не считают себя злодеями. Как раз – наоборот. Для них злодей – ты. А они славные и могучие герои.

Тот американский парнишка, которого мы поймали в Афгане и жребий пытать которого выпал как раз мне, не выглядел буржуином-кровопивцем. Нормальный парень. Встретились бы где на нейтральных водах – глядишь, подружились бы. Но он искренне боролся с «красной чумой». А красная чума – я.

А чеченские бандиты, что убили моего сына, искренне считали, что очищают свою землю от нас, захватчиков-империалистов. В их глазах мы – фашисты. А они – герои-партизаны. Как Зоя Космодемьянская. Она тоже дома жгла и немцев из-за угла стреляла.

Или этот – пламенный революционер, что несчастных бомжей пустил под ритуальный нож, он-то считал себя борцом за Светлое Будущее Тёмной Империи. А на пути у него встали мерзкие воришки, что пришли стырить запчасти от сломанного портала, да мимоходом и разрушили идеалы мировой революции. Из своих, меркантильных, интересов. И кто тут злодей? Кто?

Пауки? Чем они злодеестее наших иезуитов? Собирают земли и народы под рукой Церкви. Под единым управлением, в единую структуру. Благая же цель. Объединение всегда лучше, чем раздрай. Европейцы полтысячелетия увлечённо резали друг друга. Пока структура под верховенством Папы из города Рима не стянула их всех в один Евросоюз. И не заставила их с присущим им азартом резать чужих. Хорошо это для Европы? А то! А для – арабов, русских, индейцев Индии и Америки? Не очень. Кто злодей? Злодей ли он?

А наши? Наши князья – все поголовно братья. У всех одна фамилия – Соколовы. Рюриковичи – они. Как они землю русскую русской же кровь заливали! В ту эпоху Русь – Гардарика – страна городов. Каждый хутор – за забором. Сосед от соседа – топор точит. А конец этому безумию положил – Батый. Всех – одинаково – нагнул. И заставил жить – злодей! – по закону. По ясе своей, пресловутой. И пропала Страна Городов, появилась – страна деревень. Не стало нужды тратить неисчислимые человеко-дни на строительство заборов. Народ массово стал жечь лес и пахать землю в поля, подсечным способом осваивая целину. Появилось Русское Поле. Больше пахоты – больше еды. Больше еды – больше детей дорастают до потолка. Русь распухла, как на дрожжах. Так Батый – злодей или всё же – благодетель?

А что началось, когда Золотая Орда ослабла? Князь опять на князя войском пошёл? Города опять стенами стали обносить? Теми самыми белыми и красными кремлями. Не от «татар», а от своих.

Но вкус жизни в Империи многие почуяли. Опять – стяжение земель. Опять – кровью. Тот же Иван Грозный… Злодей или нет? За свой короткий век человеческой жизни страну прирастил в разы. Но всё через кровь. Казни придурков, войны с сепаратистами, что хотели своей маленькой, но Швейцарии. Или – Литвы. Не Русской Литвы, а своей – литовской – Литвы. Герои. Борцы за независимость, от царей. За зависимость – от иезуитов.

Или дедушка Сталин. Злодей? Ещё какой! Страну сшил обратно. Промышленность, государство, социум, общество, финансы, науку, культуру, армию построил. Интелей – тоже – построил. И от Евросоюза отбился. Злыдень! В гулагах сгноил всех прогрессивно мыслящих педиков. Не общеевропеец! Угнетатель хомячков! Хулитель всех гуманных заднеприводных ценностей! Мракобес традиционный!

И я – убивавший борцов с коммунистической чумой, убивавший борцов за независимость Ичкерии от моря до моря – злодей! Я – убивавший простых русских парней в кожанках и адиках, в период безумия девяностых. Бандит. Убийца. Злодей. Я – не славный и могучий богатырь. И даже не Кунг-Фу-Панда. Не Воин Дракона. Я – Кащей. И над златом чахну. Типичный «плохой парень». Как тут, в Мире, компиляцию всех грехов называют? Собирательный образ нехороших дядек и плохишей? Я – Тёмный!

– Да, Мрак?

– Что? – удивляется Марк.

– Я – Тёмный. Я – злодей! Угнетатель хомячков! Давай, выпьем?

– Я – за! И выпить, и спеть. Ты только Тёмным не становись, – просит Марк.

Выпил. Смотрю на него пристально:

– А ты хороший парень, Мрак. Жаль, что тебя придётся убить.

Марк падает из-за стола – так он от меня отшатнулся. Ржём.

– Ну и шуточки у тебя, Пращур! Козёл! Старый, похотливый боров! – рычит Марк.

– Точно! – отвечаю ему. – Наливай! А то уйду!

Глава 22

И вот мы… дождались. Этих ребят мы видели ещё днём – они тоже тёрлись у стены заказов. Тогда у них были топоры и цепи Наёмников. А сейчас – клоунские пёстрые наряды бременских музыкантов.

– Дождались, – говорю я и со стуком ставлю перевёрнутую кружку на стол.

Мои товарищи удивлены. Да, ребята. Именно такое лицо чаще всего и бывает, когда судьба догоняет вас, – удивлённое.

– Ты уверен? – спрашивает Олег.

– Как в том, что ты мне друг, – улыбаюсь я. Я же – злодей? Да. Говнюк. А раз так, что не подколоть самого близкого мне человека? Не насыпать ему навоза за воротник?

– Сука! – констатирует факт Капитан Очевидность.

– Дед, прекрати! – приказывает мне наш командир.

Какой бы я ни был урод, а субординацию мне в печёнку вбили ещё в учебке. Потому расслабон и приколы – побоку. Работаем.

– Наша задержка здесь – из-за них. Вот, задницей чую! Но что именно – понятия не имею, – честно говорю я.

– Работаем, – кивает Олег, шевеля пальцами и полуприкрыв глаза.

Марк тоже всматривается в артистов. Благо все пялятся. Не палевно.

Жонглёры, акробаты, метатели острых предметов и глотатели… нет, не шпаг. Глотатели огня.

– Одарённый. Огонь, – говорит Марк.

Это очевидно, что он – одарённый к огню. А вот то, что он не обучен, не знал. Самородок? Самоучка, как я?

Активная фаза мельтешения (ну, я пьян, и довольно сильно пьян, потому всё просто – мельтешение) закончилась. Наступило время нудности – сценки отыгрывают. Стандартный расклад. Со сказки про деревянного мальчика знакомо всё. Это – плачущий мальчик. Это – бесшабашный дурачок. Это – несчастная, всеми битая – Мальвина. А где злой Карабас-Барабас?

– Девочка! Рабыня! – ахнул Марк. – Одарённая. Впервые такую ауру вижу.

– Её избивает вот тот, что качка играет. Он ей синяков навешал, – добавляет Олег, – а живот накладной. Изнасилование – не знаю. Но плода нет.

Просто они отыгрывали – бедная несчастная, лорд-нахал обесчестил нашу подающую надежды Маю Плескучую, да и выкинул вон. Подайти, христа ради! А труппа теперь ей выражает дружное – фи!

Наконец! Поймал волну, увидел ауру. И аж стол подпрыгнул, кружки полетели на пол – так я вскочил: