Читать книгу "Любовь к красному - Ольга Гусейнова"

— Ой! — Ясмина резко уселась. — Ты только посмотри — наглый кошак!..

И вправду: полосатый серый котенок с большой головой, лупоглазый, с куцым хвостиком увлеченно объедал наш торт, как выяснилось, неосмотрительно оставленный в траве. Страшненький, взъерошенный, но забавный, явно не домашний зверек, не обращая на нас внимания, сунул мордочку в чашку, отпил остывшего чаю и снова принялся за торт, причем влез на него с лапами и нагло жрал с середины вкусные цветочки.

— Брысь, — рявкнула на наглеца Ясмина и запустила в него шлепанцем.

Я даже рот не успела открыть, предлагая не жадничать — на торт мы все равно уже смотреть не можем, а котенок, испуганно мяукнув, шарахнулся к дереву и за пару мгновений оказался очень высоко.

— Ты чего? — Я удивленно глянула на подругу. — Он же маленький и голодный. Вон какой тощий, тем более уже обкусал.

— Зато наглый чересчур, — буркнула Ясмина, задрав голову и рассматривая усатого полосатого воришку, начавшего истошно орать, словно потерпевшие не мы, а он.

Мы с минуту посидели, задрав головы. Мне стало жалко маленького, голодного, испуганного бродяжку, который не знает, как спуститься, поэтому громко взывает к двум большим теткам.

— Ну все, ни мужика с мясом, ни покоя! — раздраженно заявила подруга.

— Сейчас, малыш, потерпи, — пообещала я котенку и побежала одеваться.

Под руку попались легкие трикотажные штаны чуть ниже колен и свободная маечка. На ходу завязав кеды, я вернулась в сад, где кошачьи вопли только усилились.

— Туман подери, забыла волосы собрать, — выругалась я, но животное отчаянно орало, и опять бежать в дом я передумала.

— Эва, ты ненормальная? — забеспокоилась Ясмина. — Он просто издевается над нами, а ты собралась на верхушку лезть? А вдруг дерево старое, ветка подломится?

— Я осторожно, не могу слушать, как он там страдает. Маленький, ему же страшно, — посочувствовала я, подтаскивая лестницу к стволу. — Вот гадство, она короткая!

— Я подержу, — буркнула Ясмина, наконец-то устыдившись своей черствости.

Наверх я забралась быстро и ловко — сама от себя не ожидала. Но котенок увернулся от руки помощи и шарахнулся на соседнюю ветку, при этом продолжая жалобно мяукать и трагично глядеть на меня. Ласково уговаривая его, держась за одну ветку, я добралась до середины другой, на которой стояла. Затем, цепляясь за сучья и ветки, присела на корточки и снова потянулась за испуганным котенком.

Мелкий полосатый беглец неожиданно оскалился и зашипел, а стоило мне коснуться его вздыбившейся шерстки, полоснул когтями по руке и с отчаянным визгом, шустро и бесстрашно, рванул вниз. А вот я, резко отдернув руку и ошарашенно проводив котенка глазами, потеряла точку опоры, не смогла удержать ветку и — с воплем полетела за ним! За долю секунды перед глазами промелькнула жуткая пещера соляного лабиринта, падение в темную бездну, неумолимо заполняемую падающими каменными глыбами, готовыми заживо похоронить кого угодно.

Сначала я приложилась об одно препятствие, потом выдрала прядь волос о другое, ударилась ребрами и головой о третье, а в четвертое инстинктивно вцепилась всеми конечностями. Зажмурилась, чтобы не смотреть вниз, где меня ждал жуткий темный провал — и вопль Ясмины. Намертво обняв шершавую корявую ветку, буквально приклеилась к ней, чтобы не свалиться в темноту. Зажмурилась сильнее, услышав глухой рев — котенок так реветь точно не может. А потом дерево затряслось.

— Эва, посмотри на меня, родная, — услышала я рядом голос Доминика, в котором были незнакомые скрежещущие нотки, хоть он старался говорить мягко.

— Я не могу, — прохрипела я, — упаду…

— Рыжик, я никогда не дам тебе упасть. Слышишь? Я рядом. Ты только открой глазки и посмотри на меня, — уговаривал он тихонько, ласково успокаивая, гладя по плечу.

Наконец Доминику удалось пробиться сквозь сковавший меня по рукам и ногам заслон ужаса. Я приоткрыла один глаз и оказалась лицом к лицу с шелоном, каким еще не видела его: черные вьюнки на висках заметно пульсировали, выступая над кожей, радужку полностью затопила тьма, и глаза походили на два темных омута. И тем не менее благодаря ему паника отступила.

— Умничка, моя хорошая. А теперь осталось совсем чуть-чуть, обними меня за шею, и все.

— Не могу, — заныла я, — руки не слушаются.

— Ничего, солнышко, просто попытайся расслабиться, я все сделаю сам, — прошептал он вкрадчиво, осторожно разгибая палец за пальцем на моей судорожно сжатой руке. — Обними меня за шею, крепко-крепко.

Наконец Доминик отцепил меня от толстой ветки, к моей огромной удаче, задержавшей падение. Вместо дерева я, подобно обезьяне, изо всех сил обвила его руками и ногами, уткнувшись носом в мужскую шею.

— Не бойся, Рыжик, я не дам тебе упасть. Никогда, — шептал он, теплыми губами касаясь моего виска и уха.

В следующий миг, когда шелон, словно акробат, перепрыгнул с одной ветки на другую, нижнюю, я опять завопила. Дальше он ловко спрыгнул на землю, мягко спружинив со мной в руках. Потом, ласково поглаживая по спине, успокаивал, что мы на земле и падать больше некуда, гладил по волосам, рассыпавшимся по плечам. Шептал всякие нежности скрипучим, переполненным эмоциями, резким голосом, казавшимся мне нежным воркованием.

Прошло, наверное, минуты две, пока я смогла хоть как-то успокоиться, открыть глаза и, хлюпая носом, немного ослабить хватку на его шее. И даже рассмотрела, что мой сосед, которого до этого видела только в черных брюках и белой рубашке, сегодня в голубой, видавшей виды майке и бежевых шортах до колен. Рядом с ним увидела перепуганную Ясмину, успевшую надеть зеленый сарафан.

— Ты меня снова спас, — заглянула дарившему ощущение полной безопасности мужчине в глаза и сквозь слезы улыбнулась.

Шелон пристально смотрел на меня, вьюнки по-прежнему пульсировали, он явно прилагал усилия, чтобы контролировать свои эмоции, но, странное дело, мне совершенно не было страшно. Я облегченно вздохнула, ощущая, что снова могу свободно двигаться, а заволакивающая разум паника и ужас отпустили.

И вот именно в этот момент Доминика прорвало:

— Какого проклятого тумана ты туда полезла? Я чуть с ума не сошел, когда увидел тебя на дереве, ты чуть не свалилась…

Я осторожно встала ногами на землю, отстраняясь от оравшего мужчины, чтобы осмотреть собственное тело, начавшее ныть и зудеть сразу, как только «заморозка» страхом закончилась. Но он не выпустил меня из рук, заботливо поддерживал и одновременно «воспитывал».

— Там котенок сидел и громко мяукал. Я думала, он спуститься сам не может, вот и вопит, а он меня поцарапал, — помахала исполосованной рукой у Доминика под носом, — и сбежал…

— Надо было позвать меня или вызвать спасателей. Зачем сама-то полезла?! — разорялся он дальше. — А если бы ты не смогла удержаться? А если бы позвоночником… — Дальше шелон хрипел от переизбытка эмоций. — А если бы головой об землю… Эва, у меня сегодня чуть сердце не остановилось!