Читать книгу "Неоконченные предания Нуменора и Средиземья - Джон Рональд Руэл Толкин"

– Где же еще мог бы я найти им лучшее убежище, даже приди я раньше? Если падет Завеса Мелиан, тогда уж всему конец. Нет, пусть лучше все остается как есть; ведь я своим безудержным гневом и опрометчивыми деяниями бросаю тень всюду, куда ни явлюсь. Пусть хранит их Мелиан! А я оставлю их – пусть насладятся покоем, до поры ничем не омраченным.

Бросился Турин разыскивать Финдуилас – но было поздно; долго бродил он по лесам вдоль подножий Эред-Ветрина, чуткий и осторожный, как дикий зверь; и устраивал он засады на всех дорогах, что вели на север, к Теснине Сириона. Слишком поздно. Все следы смыло дождями, замело метелями. Но в своих странствиях Турин, держа путь вниз по Тейглину, наткнулся на нескольких людей из народа Халет, из Бретильского леса. Из-за войн их осталось совсем мало, и большинство из них жили в тайном поселении, обнесенном частоколом, на Амон-Обеле в чаще леса. Место то звалось Эффель-Брандир; ибо Брандир сын Хандира правил ими с тех пор, как погиб его отец. Брандир был не воин – он в детстве сломал ногу и охромел; к тому же он по природе отличался мягким нравом, любил дерево больше железа и знание всего, что растет на земле, предпочитал всем прочим наукам.

Но некоторые лесные жители продолжали охотиться на орков на границах; и так Турин и повстречался с ними, заслышав вдалеке звуки сражения. Он бросился на шум и, прокравшись меж деревьями, увидел небольшой отряд людей, окруженных орками. Лесные жители отчаянно защищались, прикрывая тыл небольшой купой деревьев, росшей посреди поляны; но орков оказалось слишком много, и видно было, что, если людям не помочь, им придется плохо. Поэтому Турин, прячась в подлеске, принялся топать и ломать ветви, а потом громко закричал, словно призывая большой отряд:

– А! Вот они! Все за мной! Вперед! Бей, круши!

Орки принялись беспокойно озираться, а тут из чащи вылетел Турин, размахивая руками, словно призывал отставших товарищей, и края Гуртанга у него в руке горели пламенем. Оркам этот клинок был слишком хорошо известен, и не успел Турин приблизиться к ним, как многие уже разбежались. Лесные жители бросились ему навстречу, и они вместе загнали врагов в реку – лишь немногим удалось выбраться на тот берег.

Наконец люди остановились на берегу, и Дорлас, предводитель лесных жителей, сказал:

– Проворный ты охотник, господин мой; вот только люди твои что-то не очень расторопны.

– Да что ты! – ответил Турин. – Наоборот, мы никогда не расстаемся и ходим все как один.

Тогда люди Бретиля расхохотались и сказали:

– Да, один такой воин стоит многих. Мы тебе очень обязаны. Но кто ты, и что ты здесь делаешь?

– Свое дело делаю, орков бью, – ответил Турин. – А живу я там, где есть для меня работа. Я Лесной Дикарь.

– Так живи у нас, – сказали они. – Мы живем в лесах, и такие мастера нам нужны. Тебе будут рады!

Турин странно посмотрел на них и сказал:

– Неужто есть еще люди, что дозволят мне омрачать их жилища? Но, друзья мои, есть у меня одно печальное дело: найти Финдуилас, дочь Ородрета Нарготрондского, или хотя бы узнать о ее судьбе. Увы! Много недель прошло с тех пор, как увели ее из Нарготронда, – но я все же должен искать.

Люди поглядели на него с жалостью, и Дорлас сказал:

– Не ищи больше. Орочье войско отправилось из Нарготронда к Переправе Тейглина, и мы задолго прознали о нем: орки шли очень медленно, оттого что вели с собой много пленных. Тогда мы решили нанести свой удар, хоть и слабый, и устроили оркам засаду – там были все наши лучники. Мы надеялись спасти хоть часть пленников. Но, увы! Как только мы напали, поганые орки первым делом перебили всех женщин; а дочь Ородрета они пригвоздили копьем к дереву.

Турин стоял, словно громом пораженный.

– Откуда вы знаете? – спросил он.

– Она говорила со мной, прежде чем умерла, – ответил Дорлас. – Она обвела нас взглядом, словно искала кого-то, и проговорила: «Мормегиль. Скажите Мормегилю, что Финдуилас здесь». Больше она ничего не сказала. Но из-за ее последних слов мы положили ее там, где она умерла. Она лежит в кургане у Тейглина. Это было месяц тому назад.

– Отведите меня туда, – сказал Турин; и они отвели его к холму у Переправы Тейглина. Там он лег ничком, и тьма объяла его, так что люди подумали, что он умер. Но Дорлас взглянул на лежащего, обернулся к своим людям и сказал:

– Опоздал! Печально вышло. Но смотрите: ведь это же сам Мормегиль, великий воин из Нарготронда. Как же мы не признали его по мечу? Орки-то догадались!

Сказал он так, ибо слава Черного Меча разлетелась даже по самым глухим лесам.

И потому они подняли его и с почетом отнесли в Эффель-Брандир; Брандир вышел им навстречу и удивился, увидев носилки. Откинув покрывало, взглянул он в лицо Турину сыну Хурина, и мрачная тень пала ему на сердце.

– О жестокие люди Халет! – воскликнул он. – Зачем не дали вы умереть этому человеку? Много трудов положили вы, чтобы принести сюда последнее проклятие нашего народа!

Но лесные жители ответили:

– Да нет, это же Мормегиль из Нарготронда[55], могучий истребитель орков; он очень поможет нам, если выживет. Да если бы даже и не так, не могли же мы оставить убитого горем человека валяться, как падаль у дороги?

– Не могли, это верно, – ответил Брандир. – Судьба не хотела этого.

И он взял Турина к себе в дом и усердно выхаживал его.

Но когда Турин наконец стряхнул с себя тьму, снова наступала весна; он очнулся и увидел зеленые почки, озаренные солнцем. Тогда пробудилась в нем отвага дома Хадора, и он встал и сказал в сердце своем: «Все мои деяния и былые дни были темны и исполнены зла. Но вот настал новый день. Стану я жить здесь в мире, и отрекусь от своего имени и рода; и так оставлю я свою тень позади, или хотя бы не брошу ее на тех, кого люблю».

И потому взял он себе новое имя и назвался Турамбар, что на наречии Высших эльфов означает Властелин Судьбы; и поселился он среди лесных жителей, и они любили его, и он требовал забыть его прежнее имя и считать его коренным жителем Бретиля. Но, сменив имя, не мог он сменить свой былой нрав и забыть обиды, что претерпел от прислужников Моргота; и часто отправлялся он охотиться на орков вместе с несколькими товарищами сходного образа мыслей, хотя Брандир этого не одобрял. Ибо он рассчитывал уберечь свой народ скорее скрытностью и молчанием.

– Мормегиля больше нет, – говорил он, – но смотри, как бы отвага Турамбара не навлекла подобной же мести на Бретиль!

И потому Турамбар оставил свой черный меч, и более не носил его в битве, и сражался чаще с луком и с копьем. Но он не дозволял оркам переходить Переправу Тейглина и приближаться к кургану, где покоилась Финдуилас. Хауд-эн-Эллет назвали его, Курган Эльфийской Девы, и вскоре орки научились бояться того места и чурались его. И сказал Дорлас Турамбару: