Читать книгу "Грааль клана Кеннеди - Екатерина Барсова"

Я хотел только одного – покоя. И денег, много денег, чтобы зажить по-настоящему хорошо. Так, как моя семья этого заслуживает. И ради этого я готов был на все. Я думал, что честно выполнил часть своей работы и теперь смогу расслабиться. Получить деньги, но денег не было, и мне по-прежнему приходится колесить по Америке. Как в детстве и в юности. Но теперь я не один и отвечаю за тех, кто рядом. Марина мечтала стать стопроцентной американкой, и я знал, что у нее получится. Марина очень красивая и целеустремленная. Если бы я был похож на нее хоть чуточку. На мою Марину… А вокруг нас вились разные люди и не давали нам спокойно жить.

Я думал, что приеду в Америку и осяду. Но у меня как не было своего дома, так и не появилось. Получается, что дом был у меня только в СССР, в Минске. Только понял я это не сразу, а позже… А тогда мне казалось, что свою часть плана я выполнил, и в Америке меня ждут награда и поощрение. А это оказалось не так. И я стал опять нервничать, мне казалось, что все меня пытаются обмануть. И по-крупному.

Все изменилось, когда появился Джордж Мореншильд. Когда я увидел его в первый раз, то ощутил, как теплая волна прошла по моему телу. Словно я встретился не просто со старым знакомым, а с человеком, которого хорошо знал и который мне сделал много добра.

Джордж и вправду мог легко развеять все мои сомнения и страхи. Он это умел. Рядом с ним я чувствовал себя намного уверенней, я уже не был кроликом Оззи или тем, кто не может обеспечить свою семью самым необходимым. Я был человеком, который достигнет всего. Так я себя чувствовал. И я был готов сделать все, что он скажет…»

Он задумался и посмотрел в окно. Загадка на загадке. И никаких подсказок…

Глава седьмая

Стальная бабочка

Человек должен стойко выдерживать испытания. Без наличия такого мужества жизнь не имеет смысла. Поверьте мне, больше всего беды исходит от людей, которые укрывают нас от испытаний.

Агата Кристи

Москва. Наши дни

Маруся ехала в Москву в электричке и прокручивала в голове разговор с Корольковым-старшим. Со стороны – все максимально вежливо. Не придраться. Но она чувствовала стоящее за этой беседой подспудное напряжение, невидимое бряцанье оружием: кто кого. Эдуард Николаевич был обходителен, но он хищник. Если она чуть-чуть зазевается – ее съедят без промедления. Нужно было во время разговора тщательно взвешивать слова и все время контролировать себя.

– А ты как думаешь? – спросила она вслух, обращаясь к коту. Деметрий сидел в сумке и недовольно щурился.

Квартира встретила Марусю тишиной. Она уехала отсюда, можно сказать, сбежала, не оглядываясь, от своей неправильной, неустроенной жизни, от иллюзий, которыми жила два года… И еще она поняла, что с иллюзиями расставаться очень больно. Они казались реальными, согревали и утешали, в них можно было закутаться, как в теплый плед осенью, а теперь Маруся ощущала себя так, как будто бы от нее отсекли кусок плоти, а болит и кровоточит до сих пор.

«Хватит! – приказала она себе. – Больше не буду. Это прошлое. Надо жить настоящим…» «Настоящее» терлось об ноги и требовало еды.

– Сейчас, сейчас, – заторопилась Маруся.

По дороге с вокзала она заехала в супермаркет и закупила продуктов для себя и Деметрия.

Насыпав коту еду в миску и потрепав по холке (кот в этот момент недовольно заурчал – его отвлекали от процесса поглощения пищи), Маруся задумалась. Где искать телефон Виолетты Сергеевны, она не знала. Хотя, скорее всего, он хранится в бабушкином ящике. Маруся туда не лазила со дня ее смерти… Где Виолетта живет, припомнилось смутно, кажется, где-то в районе Кропоткинской…

Когда Маруся была маленькой, бабушка часто водила ее туда гулять, особенно зимой, и припорошенные снегом здания выглядели как жемчужины в створках серебристого, по-московски пасмурного неба. После прогулки они часто заходили в гости к Виолетте Сергеевне, на чай. В большой комнате стоял круглый стол, накрытый нарядной скатертью, привезенной хозяйкой откуда-то из Средней Азии, а посередине стоял красивый медный самовар, блестевший так, что слепило в глазах. И пили они чай из чашек тончайшего фарфора с золотистым ободком. В сахарнице лежали серебряные щипчики… На стенах у Виолетты висели картины. Ее единственная дочь рано умерла – в сорок пять лет, осталась внучка-студентка, которая жила где-то в Европе. После смерти бабушки Маруся ни разу не видела Виолетту Сергеевну. На похоронах бабушкина подруга дала ей свой номер телефона, написанный на клочке бумаги. Может быть, ее уже и нет в живых?

Маруся разволновалась. Где же найти телефон, почему она не догадалась переписать номер в свою записную книжку? Нужно посмотреть в буфете. Самые важные записки и бумаги бабушка хранила в буфете. Вдруг и она сунула бумажку с телефоном туда?

Клочок бумаги нашелся между синей чашкой из кобальта и фарфоровой статуэткой балерины.

– Только бы была жива, – пошептала Маруся, набирая номер.

К телефону не подходили целую вечность, Маруся уже собралась повесить трубку, как из глубины раздался нежно-дребезжащий голос:

– Алло!

– Виолетта Сергеевна? – спросила Маруся, страшно волнуясь.

– Это я. С кем имею честь?

– Это Маруся, внучка Елизаветы Федоровны.

– Я почему-то так и подумала, только хотела удостовериться. Как поживаете, Маруся?

– Неплохо, но почему на «вы», Виолетта Сергеевна?

– Обращение на «вы» – признак уважения к собеседнику. Вы теперь девочка взрослая. – Она говорила чуть замедленно, словно прислушивалась к себе. – Так что вы хотите от меня, Маруся? Какое-то неотложное дело?

– Как вы узнали?

– Вы мне долго не звонили, раз решились нарушить традиции, значит, что-то нужно.

На миг Марусе стало стыдно.

– Простите, Виолетта Сергеевна. Все хотела позвонить, но как-то…

– Не хватало времени, – твердым голосом закончила собеседница. И рассмеялась. – Мне то же самое все время внучка говорит. Так что все в порядке, не переживайте.

– Виолетта Сергеевна, я хотела к вам приехать, поговорить. Можно?

Кот терся о ноги, прося добавки.

– Да, конечно, когда хотите…

– А если прямо сейчас?

– Прямо сейчас не получится. Мне надо еще к вашему приходу приготовиться.

– К чему такие церемонии, Виолетта Сергеевна! Ничего не надо…

– Вам, может быть, и не надо, а мне – необходимо. Не каждый день я гостей принимаю. Так что в шесть вечера пожалуйте… И не раньше.

– Хорошо, договорились, – ответила Маруся, взглянув на часы. – В шесть я буду у вас. Ой, я же адрес не спросила.

– Я думала, вы помните. Тогда диктую.

– Минуту, сейчас возьму карандаш или ручку…