Читать книгу "На восточном порубежье - Сергей Жук"

Рыбы в реке изобильно, ловят здесь малым трудом и имеют круглый год ее с излишеством. Так что жизнь в Большерецке сытая и спокойная, даже острожная стена без должного внимания обветшала за ненадобностью.

Более всего на свете Якоб Генс мечтал о том, что бы нашлась веская причина отказаться от дальнейшего плавания, а лучше сделало плавание невозможным. Здесь, в средних широтах, еще куда ни шло, но идти на север во льды казалось ему хуже смерти. Кроме всего он последнее время сильно страдал от болей в области печени. Его безмерные возлияния спиртом в Охотске не прошли даром. Цирроз разрушал остатки его печени, причиняя голландскому искателю приключений не малые страдания. К тому же начались проблемы со зрением.

Гибель «Восточного Гавриила» и счастливое спасение экипажа, дало повод отложить дальнейшее плавание и остаться в Большерецком остроге на зимовку. Большую часть грузов, в первую очередь воинское снаряжение, а также людей требовалось срочно отослать сухопутной дорогой в Анадырский острог. Того требовали ордера Павлуцкого, что поступали непрерывно в Большерецк.

— Сообщаю! Что после смерти Шестакова, согласно присланного Его Императорского Величества указа и по силе данной из Тобольской губернской канцелярии инструкции, я назначен главным командиром всей экспедиции и должно управлять согласно моих указаний, а не самостоятельно всяк собою. Велю срочно слать в Анадырский острог прибытием не позднее 1 февраля 1731 года сухопутным трактом подкрепление числом наибольшим как можно, со всеми пушками и запасами порохового зелья и ядер.

Но следом был получен и другой ордер.

— Ордер посланной партии штурману Якобу Генсу да подштурману Ивану Федорову. Сего 1730 г. его императорского величества указу и по определению посланной партии велено вам, к штурману и подштурману, послать ордер, в котором написать: Ежели имеетесь вы на Камчатке, собрать всех матросов при себе и идти с ними и с обретающимися при вас служилыми людьми с Камчатки на морском судне-боте, которое построено морского флоту капитаном господином Берингом, к нам к Анадырскому устью, в самой скорости, без опущения удобного времени, для проведывания морских островов. Да вам же, штурману и подштурману, взять с Камчатки посланного от нас морехода Прокопья Нагибина и при нем служилого Никиту Шевырина и прежних мореходов, которые были на море с капитаном господином Берингом. Да вам же, штурману и подштурману, взять с собою так же и геодезиста Гвоздева. И ежели ты, штурман и подштурман, за получением сего ордера с означенными матросами и мореходами, и с прочими служителями на означенном судне-боте к нам к Анадырскому устью, в удобное время не прибудете, и в том посланной партии в проведывании морских островов учинится какая остановка и помешательство, и то взыскано будет на вас, а за противность указа судить будем по указу его императорского величества по военному артикулу.

Благо что запоздал нежеланный сей ордер, по причине задержки морехода Нагибина, что привез сей строгий указ. Выходить в море было уже поздно, судно стояло на ремонте, и приказом Якоба Генса зимовать остались в Большерецке. То была зимовка с 1730 на 1731 год.

3

До прихода русских, южная часть полуострова Камчатка была заселена и принадлежала красивому, самобытному народу именуемого ительменами. Это их самоназвание и на русском языке означает «живущие здесь». Лишь в северной части полуострова, со стороны Чукотской земли, там, где есть условия для разведения оленей, проживали коряки и чукчи. Те враждуя между собою, с ительменами сосуществовали сравнительно мирно. Чукчи теряли всякий интерес к тем, кто не занимался морским промыслом и разведением оленей. Рыбная ловля считалась у них занятием пустым и недостойным для настоящих людей. Названием, Камчадалы, ительмены обязаны чукчам и корякам. В обоих языках есть слово «камча» что означает кудрявый или лохматый. Это прозвище закрепилось за ительменами благодаря их обычаям носить парики, и украшать одежду множеством крашенных кисточек из щетины тюлений и пушистых хвостов мелких животных. Так возникло название народа Камчадалы, название их полуострова Камчатка, и самой большой реки полуострова.

Русские прознали о ительменах от коряков, и название Камчадалы закрепилось в русском языке, в дальнейшем перейдя и на потомство от смешанных браков, что стали повсеместно и в обычае у русских.

Наиболее густо ительмены проживают в долине реки Камчатка. Здесь рыбалка, охота, и климат умеренный, благодаря Срединному и Восточному горному хребту, что надежно защищают долину от холодных ветров. В верховьях реки Камчатка расположилось самое крупное селение в долине, древний острожек Кунутпочичь. Старый ительмен Начике был здесь тойоном. Это уже старый, уважаемый вождь, самого большого племени в долине. Он помнил, как сюда пришли русские, сильный народ с оружием что метало смертоносные огненные стрелы. Ительмены встретили их миром. Первые годы русские были добрыми и щедрыми. Селились по соседству. Дарили медные котлы, посуду, бусы, зеркала, железные иглы и другие невиданные чудесные вещи. Но скоро объявили себя старшими братьями и велели его народу ежегодно платить ясак шкурами соболя и лисиц. Зверя в лесах изобильно, соболя для ительменов ценность не великая, и они согласились «Плохой мир лучше доброй войны» — рассудили тогда на совете тойоны долины. И все вроде бы стало налаживаться. Русские брали их женщин в жены, некоторые ительмены крестились и поступали на службу к русским, добывали больше рыбы и сдавали за плату в остроги. Да и ясак был не в тягость, положили на каждого охотника по одному соболю или лисицу. Но русских поразила страшная болезнь. Жадность обуяло пришельцев, они хотели все больше и больше. Теперь каждый сборщик требовал себе по четыре соболя. А кроме того и летом и осенью собирали юколу, гусей, траву сладкую, кипрей, нерпичьи кожи, где какой был промысел, а не дашь детей и жену заберут в холопство.

Далека Камчатка от Санкт-Петербурга. Без глаза Государева, да руки твердой затуманились глаза холопьи. Приказчики и служилые только за свой живот и радеют. Обленились острожные, а жадность так велика, что друг на друга пошли из-за добычи. Воровство и душегубство стало в острогах обыденно. Приедет от Государя Императора проверяющий, для сыску по какой жалобе, да самого черт попутает. Наберет подарков и обратно вертается восвояси. Все мол чинно и ладно. В лучшем случае штраф кому выпишет розгами или батогами.

Начика стар, он против войны. Не хочет он нарушать мир скрепленный дружбой огненного человека Атласова и его родника, верховного тойона долины Ивара.

Голод пришел в дома ительменов, обида и злость на пришельцев охватило народ. Стали появляться молодые вожди, что вознамерились уничтожить всех русских на полуострове. Особо среди них выделялся тойон Федор Харчин. Будучи крещеным в православии, он пользовался особым доверием у приказчиков, выполнял разные службы и хорошо знал состояние дел в НижнеКамчатском остроге.

Федор, чистокровный ительмен из древнего рода еловских тойонов. Если спускаться по реке Камчатке с верховьев открывается великолепный вид на Ключевскую группу вулканов. На правом берегу ограничивая долину они одинокими великанами стерегут подступы к реке. Над ними почти постоянно в безветренную погоду висят облака густого черного дыма извергаемого двумя вулканами. Среди этой группы посередине возвышается величественная Ключевская сопка. Здесь на склоне Заречного хребта, между рекой Еловкой и Большим озером и расположился его родной острожек. Отсюда до Нижне-Камчатского острога рукой подать не более двадцати пяти верст будет. Несмотря на частые извержения вулканов туземцы привыкли равнодушно относиться к гулу предупредительно доносящегося из глубины раскаленных кратеров. Ключевская сопка — один из самых деятельных вулканов. За годы пребывания русских в этой долине редкий год проходил без извержения. Зимой снег частенько засыпает пеплом на добрый десяток верст вокруг да так, что порой езда на санях делается невозможной.