Читать книгу "Принцесса на грани - Мэг Кэбот"

Особенно, когда заболевание сопровож­дается еще одним: «я-поцеловала-экс-бойфренда-моей-лучшей-подруги-на-глазах-у-моего-собственного-экс-бойфренда».

Самое печальное во всей этой истории то, что мне очень хотелось позвонить Майклу и сооб­щить, что меня по болезни освободили от шко­лы. Мне всегда становится лучше, когда я го­ворю с Майклом.

Но я не могла ему позвонить. Никогда боль­ше не смогу. После того, что случилось, что я могу ему СКАЗАТЬ?

Хорошо, что в лимузине есть бумажные па­кеты на случай рвоты.

10 сентября, пятница, 15.00,

«Четыре сезона»

Бабушка — самый неподходящий человек, с которым стоило бы оставаться, когда болеешь. Она сама никогда не болеет, во всяком случае, не помнит, каково это, когда ты болеешь, по­этому у нее нет ни малейшего сочувствия к тому, кто неважно себя чувствует.

Что еще хуже, кажется, она рада, что мы с Майклом расстались.

— Я всегда знала» что от Этого Мальчика надо ждать неприятностей, — сказала она довольным тоном, когда я объяснила, почему я, якобы заразная больная, объявилась среди дня в ее номере.

— Бабушка, я не больна, — сказала я, — мне просто грустно.

Беда в том, что я не разлюбила Майкла. По­этому вместо того, чтобы согласиться с ней, что от Майкла надо было ждать неприятностей, я сказала:

— Ты не знаешь, о чем говоришь.

И села на диван, и для утешения взяла к себе на колени Роммеля.

Да, вот до чего я дошла. Я искала утешения у РОММЕЛЯ, карликового пуделя.

— О, дело не в том, что Майкл от природы в чем-то плох, — продолжала бабушка, — если не считать того, что он простолюдин. Ну, рас­сказывай, что он натворил? Наверное, что-то ужасное, раз ты даже сняла То Самое ожерелье.

Я невольно дотронулась до шеи. Мое ожере­лье! Странно, но до этой минуты я даже не осоз­навала, как сильно мне его не хватает и как странно чувствовать, что его на мне нет. Оже­релье, подаренное Майклом, было чем-то вроде яблока раздора между мной и бабушкой. Она давно хотела, чтобы я надевала на балы и вся­кие мероприятия, которые мне приходилось посещать, королевские драгоценности, но я от­казывалась снять ожерелье Майкла, а бабуш­ка... Скажем так, ей не нравится, когда наде­вают несколько ожерелий одно на другое.

Ну, вообще-то, наверное, серебряные сне­жинки на цепочке не очень подходят к ожере­лью из бриллиантов и сапфиров.

Я рассудила, что нет смысла скрывать от ба­бушки правду, потому что она все равно как-нибудь ее из меня вытянет. И я сказала:

— Он спал с Джудит Гершнер. Казалось, бабушка страшно обрадовалась.

Ну, этого следовало ожидать.

— ОН тебе изменял! Ладно, не переживай, в море полно рыбы. Как насчет того мальчика, который играл в моей пьесе? Рейнольдса-Эбернети? Очень милый молодой человек, высокий, красивый и блондин! Из него бы получился хо­роший консорт для тебя.

Это я просто проигнорировала. А что я мог­ла сказать в ответ? Иногда я задумываюсь, пе­редается ли сумасшествие по наследству.

Вообще-то я знаю, что передается.

Я только сказала:

— Майкл мне не изменял. Он спал с Джу­дит Гершнер еще до того, как мы с ним начали встречаться.

— Это та девушка, которая разводила лоша­диных мух? — полюбопытствовала бабушка. — Не понимаю, почему ты так из-за этого расстра­иваешься . Вспомни хотя бы ее ужасные черные теннисные тапочки!

— Бабушка! — Да что с ней такое? — Дело не в том, как она ВЫГЛЯДИТ. Дело в том, что Майкл меня ОБМАНЫВАЛ. Я его спрашива­ла, встречаются ли они, и он ответил, что нет. К тому же он ее даже не любил! Что это за чело­век, который отдает свое Драгоценное Сокро­вище девушке, которую даже не любит?

Бабушка смотрела на меня и молчала. Каза­лось, она растерялась,

— Свое драгоценное... что?

— Сокровище, — Господи, ну какой же она иногда бывает бестолковой! — Он отдал свое Драгоценное Сокровище. Его можно отдать только раз в жизни, и он отдал его Джудит Гер­шнер, девушке, которая его даже не интересо­вала! Ему нужно было подождать и отдать его мне.

О том, что Майкл застал меня целующейся с другим парнем, я не стала упоминать. Пото­му что, если разобраться, это не имело отноше­ния к тому, о чем мы сейчас говорили.

Вид у бабушки стал еще более растерянный.

— Это сокровище — какая-нибудь фамиль­ная драгоценность? Потому что но правилам этикета, если молодой человек дарит тебе фа­мильную драгоценность, ты можешь хранить ее у себя, только пока ваши отношения продол­жаются? а если помолвка расторгнута, ты дол­жна ее вернуть,

— Бабушка, драгоценное сокровище — это не КОЛЬЦО, — Я с трудом сохраняла спокойствие. — Его Драгоценное Сокровище — это невинность.

Бабушка недоуменно заморгала,

— Его невинность? Но невинность — не со­кровище. Ее даже нельзя НОСИТЬ!

— Бабушка! — Как же она отстала от жиз­ни! Не удивительно, что она не понимает, о чем я говорю. Помню, однажды я слушала в своем iPod песню «Dance, dance», бабушка услыша­ла, ей понравилось, она сказала, что мелодия «цепляет», испросила, кто поет. И когда я ска­зала, что это «Fall OutBoy», она заявила, что я вру, потому что никто не даст группе такое глупое название. Я пыталась ей объяснить, что это название пришло от Барта из «Симпсонов», а она: «От какого еще Барта? Может, ты име­ешь в виду Уоллис Симпсон? У нее нет род­ственников по имени Барт, это я точно знаю».

Видите? Она безнадежна.

Невинность — это драгоценный дар, кото­рый человек должен отдать только тому, кого он любит, — произнесла я чуть ли не по слогам, чтобы она поняла. — Но Майкл отдал свою не­винность Джудит Гершнер, девушке, которую он не любил и с которой, как он сам сказал, они «просто занимались сексом»» Так что теперь у него нет его Драгоценного Сокровища, и; он не может отдать его мне, девушке, которую, как он утверждает, он любит. Он потратил свою драгоценность на ту, до которой ему нет дела!

Бабушка покачала головой.

— Эта мисс Гершнер, юная леди, оказала вам услугу. Тебе бы стоило ноги ей целовать. Ни одной женщине не нужен неопытный любов­ник. Ну, разве что тем блондинкам учительни­цам, которых то и дело показывают в новостях, потому что они спали со своими четырнадцатилетними учениками. Но должна сказать, лич­но мне все они кажутся ненормальными. Не представляю, о чем они ГОВОРЯТ с этими маль­чишками? Амелия, скажи, почему это счи­тается таким модным? Что привлекательного в молодом человеке, у которого брюки сползли и болтаются где-то на полпути к коленям?

Я не придумала, что на это ответить. Ну что на это скажешь?

Бабушка даже не заметила, что я промол­чала.

— В любом случае, — продолжала она, — разве Тот Мальчик не переезжает в Японию?