Читать книгу "Римская кровь - Стивен Сейлор"

— Тогда нам остается только пожалеть Марка Красса. Твой хозяин очень сострадателен.

Мы выбрались из гущи толпы и подошли достаточно близко, чтобы слышать крики Красса и хозяина дома, заглушаемые ревом пламени. Я почувствовал жаркое дыхание огня на своем лице, и мне пришлось закрыть глаза, чтобы в них не насыпало мелкой золы.

Мы оказались на этом месте в переломный момент. Казалось бы, обстановка не слишком благоприятствовала заключению сделки, но нужно было учитывать, какие преимущества она предоставляла Крассу. По всему было видно, что седобородый бедняк не в состоянии запросить хорошую цену. Среди рева огня до меня доносился поставленный ораторский голос Красса, звучавший мелодично, как колокольчик.

— Десять тысяч денариев, — прокричал он. Я не слышал, что ответил ему домовладелец, чье лицо и жесты выражали гнев. — Прекрасно, — пожал плечами Красс. Казалось, он готов уже предложить более высокую цену, но внезапно язык пламени лизнул цоколь соседнего здания. Несколько рабочих незамедлительно подскочили сюда и принялись сбивать огонь тряпками и передавать друг другу ведра. Их усилиями пламя, казалось, было потушено, но тут огонь показался в другом месте.

— Восемь тысяч пятьсот, — сказал Красс. — Мое последнее слово. Это больше, чем цена земли, кроме которой, пожалуй, здесь ничего не останется. К тому же мне придется потратиться на вывоз мусора. — Он посмотрел на огонь и покачал головой. — Восемь тысяч, не больше. Если хочешь, бери прямо сейчас. Как только пламя разыграется всерьез, я не дам тебе и асса.

Лицо старика было искажено мучительным страданием. Несколько тысяч денариев — слабое возмещение за потерянное. Но если здание сгорит, оно не будет стоить ничего.

Красс подозвал своего секретаря:

— Собирай моих людей. Скажи им, чтобы они готовились уходить. Я пришел сюда покупать, а не смотреть, как горит дом.

Седобородый сдался. Он вцепился Крассу в рукав и кивнул. Красс сделал знак секретарю, который без промедления достал толстый кошелек и тут же расплатился со стариком.

Красс поднял руку и щелкнул пальцами. Вся его свита тут же приступила к делу. Гладиаторы и рабы по-муравьиному сновали вокруг дома, выхватывая ведра из рук измотанных добровольцев, выковыривая булыжники и бросая камни, грязь — все, что не может гореть, — в проем между домами.

Красс повернулся на пятках и пошел прямо на нас. Я много раз видел его на Форуме, но никогда — так близко. Он выглядел весьма неплохо: немного старше меня, с редеющими волосами, крупным носом и выпирающей челюстью.

— Гражданин, — позвал он меня. — Присоединяйся к битве. Я плачу вдесятеро больше, чем получает за день обычный рабочий: половину сейчас, половину после и столько же — твоему рабу.

Я был слишком ошеломлен, чтобы ответить. Нимало не смутившись, Красс пошел дальше, предлагая то же самое каждому дюжему мужчине из толпы. Следом шел секретарь, который расплачивался с теми, кто откликнулся на призыв.

— Должно быть, они увидели дым и пришли прямо из-за холма, с Форума, — заметил Тирон.

— Случай приобрести недвижимость у подножия Капитолия почти за бесценок — почему бы и нет? Я слышал, он расставил на вершинах холмов рабов, которые высматривают такие пожары, как этот, чтобы он мог оказаться на месте первым и обзавестись добычей.

— Это не самое плохое из того, что рассказывают о Крассе. — Лицо Тирона сделалось мертвенно бледным то ли под моим неожиданным пристальным взглядом, то ли из-за близости к огню.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, только то, что он сколотил состояние, обогатившись благодаря проскрипциям. Когда Сулла рубил головы своим врагам, их имущество переходило государству. Целые поместья продавались с аукционов. Друзья Суллы могли покупать их по смехотворным ценам. Остальные боялись торговаться.

— Это общеизвестно, Тирон.

— Но в конце концов Красс зашел слишком далеко. Даже для Суллы.

— Как?

Тирон понизил голос, хотя вряд ли кто-нибудь мог подслушать его слова среди грома пожара и грохота, поднятого наемниками Красса:

— Я случайно слышал то, что Руф однажды рассказывал моему господину. Руф свояк Суллы, ты знаешь: тот женился на его сестре Валерии; ему известны такие вещи, которые обычно не знает никто за пределами дома диктатора.

— Да, продолжай.

— Речь о том, что Красс внес в проскрипционные списки имя невиновного человека только для того, чтобы прибрать к рукам его имущество. То был старый патриций, за которого было некому заступиться: его сыновья погибли на войне — сражаясь за Суллу! Головорезы окружили и обезглавили беднягу в тот же день. Его поместья были проданы несколько дней спустя, и Красс позаботился о том, чтобы к торгам не были допущены посторонние. Проскрипции были направлены исключительно против политических врагов, но Красс воспользовался ими, чтобы утолить собственную жадность. Сулла был в ярости или делал вид, что разъярен, и с тех пор не позволяет Крассу баллотироваться на выборах, опасаясь скандала, если все выйдет наружу.

Я отыскал в хлопочущей толпе Красса. Он стоял в самой гуще мечущихся рабов и гладиаторов, не обращая внимания на суматоху: улыбаясь, с широко раскрытыми глазами, он — словно любящий родитель — разглядывал свое новейшее приобретение. Я повернул голову и проследил направление его взгляда. В это время стена горящего дома осела и с грохотом рухнула, разбрызгивая искры. Огонь был укрощен. Соседнему дому он больше не грозил.

Я снова поглядел на Красса. Его лицо раскраснелось от почти благоговейного ликования — торжества от верно и удачно заключенной сделки. В красноватом отблеске костра его лицо выглядело гладким и более молодым, чем на самом деле; озаренные победой глаза блестели неутолимой алчностью. Я вглядывался в лицо Марка Лициния Красса и видел будущее Рима.

Глава четырнадцатая

Когда мы с Тироном вернулись в дом на Капитолийском холме, Цицерон все еще пребывал в уединении. Старик слуга торжественно известил нас о том, что поздним утром его хозяин проснулся и попробовал спуститься на Форум, чтобы провернуть какое-то дело, но вскорости возвратился, почувствовав беспокойство в кишечнике и совершенно обессиленный жарой. Цицерон снова лег в постель, наказав, чтобы никто его не беспокоил, даже Тирон. Я рассудил, что это даже к лучшему — мне не улыбалось пересказывать дневные события и разворачивать список действующих лиц перед колким взглядом Цицерона.

Тирон распорядился подать мне еду и питье и даже предложил мне постель, если я слишком устал, чтобы возвращаться домой. Получив отказ, он спросил, в котором часу ждать меня завтра. Я ответил, что теперь мы увидимся самое раннее через день. Я решил нанести визит в Америю и посетить имение Секста Росция.

Прогулка вниз по холму и через Форум освежила мой ум. Приближался час обеда, и вечерний ветерок доносил отовсюду ароматы готовки. Форум дожил до конца еще одного долгого делового дня. Садящееся солнце бросало длинные тени вдоль открытых площадок. Кое-где продолжались деловые встречи, но уже на дружеской ноге. Менялы сбивались в группки у нижних ступеней храма, чтобы поделиться самыми свежими слухами; друзья в последний момент обменивались приглашениями на обед; несколько бездомных нищих облюбовали глухие углы и подсчитывали дневную выручку.