Читать книгу "Ужасы французской Бретани - Александр Волков"

Прелати и его помощники дали показания о магических экспериментах и вызывании демонов. О способах умерщвления детей и совокупления с трупами Жиль де Рэ рассказал сам. Подвергнутый допросу, устрашенный пытками и отлученный от Церкви, в зале суда он рыдал в три ручья. Слезы были искренни. Жиль взмахивал рукой, демонстрируя зрителям, как он перерезал горло ребенку, стискивал пальцы, как будто вырывал сердце из рассеченной груди, и встряхивал ими, изображая стекающую кровь. Во время его рассказа слышалось оханье теряющих сознание женщин, и тогда в заплаканных глазах убийцы вспыхивал прежний огонек.

— Довольно! — прерывали его судьи. — Что происходило после убийства?

— Погружение.

— Какое погружение?

— Я погружался в упругие теплые внутренности и…

— Вы полностью туда погружались?!

— Не то чтобы полностью, — усмехался Жиль. — Важнейшая часть меня. Я сейчас объясню…

— Не надо объяснений! — надрывно кричали судьи, пытаясь заглушить женский визг. — Приступаем к вынесению приговора!

И приговор был вынесен. Причем целых три. Первый — епископа и инквизитора — обвинял Жиля в ереси, вероотступничестве и общении с демонами. Второй — одного епископа — касался содомии и святотатства. А гражданский суд приговаривал Жиля за похищения и убийства детей к смертной казни через повешение. Та же участь ожидала Прелати и ближайших слуг Жиля.

В заключительной речи Жиль пожелал, чтобы отцы и матери оскверненных и загубленных им детей присутствовали при казни. Эти люди видели в некогда могущественном бароне «несчастного человека, который оплакивал свои грехи и готовился испытать на себе страшный гнев Господень». Они рыдали от жалости, и плач их становился громче в те минуты, когда Жиль пытался снова и снова каяться в совершенных злодеяниях. Однако палач не дал ему докончить описание всех деталей, торопливо затянув на шее петлю.

Казнь Жиля де Рэ и его сообщников 26 октября 1440 г. Миниатюра 1530 г. За спиной Жиля толпятся жители Нанта, скорбно выслушивающие слова исповеди

По слухам, изложенным у того же Гюисманса, а в наши дни опровергнутым, в XIX в. в Тиффоже была обнаружена подземная тюрьма, откуда извлекли кучу детских черепов и костей. Дюрталь, желающий ощутить атмосферу времен Жиля де Рэ, отправляется на прогулку именно в Тиффож и наблюдает на месте грозной крепости огородные грядки и убогую крестьянскую хижину. В уцелевших крыльях замка он с тревогой замечает темные проходы с выдолбленными клетушками неизвестного назначения и глубокими нишами, подвальные темницы с грудами затвердевшей земли и отверстиями «каменных мешков» или колодцев и прочие строения, наводящие «на мысль о застенке, в сырости которого человеческая плоть должна была истлевать за несколько месяцев». Ни черепушка, ни косточка ему под ноги не попадаются — видать, в ту пору их уже растащили на сувениры.

Лошади, ноты, любовницы и зайцы

Некий маркиз, владевший замком Ла Рош-Гиффар (Иль и Вилен), остался в памяти народа величайшим злодеем. После смерти его отправили на жительство в лес Тейе. Поговаривали, что каждую ночь призрак тирана скачет по мелколесью верхом на лошади или управляя каретой.

Однажды через лес проходил крестьянин Симон, прежде служивший у покойника. Около кустарника он увидел привязанную лошадь и услышал до боли знакомый голос:

— Привет, Симон! Помнишь своего хозяина? А ну-ка подойди!

Встревоженный Симон облазил все кусты в поисках говорящего:

— Господин маркиз, где вы? Здесь только ваша лошадь…

— Вот дурень! Я и есть лошадь.

— Как же так?.. А где ваша лошадь?

— Какая еще лошадь?!

— Лошадь, на которой вы скачете.

— Тьфу! Это не я скачу, а на мне скачут!

— Тяжело, наверное, когда на вас скачет лошадь?

— Ох, тяжело… Погоди, что за лошадь? Нет тут больше никакой лошади!

— Куда же она подевалась? Ушла?

— Да, ушла, скоро придет. Тогда поймешь, что это за лошадь. Слушай меня внимательно! Помнишь, я подстрелил двух уток? Вода была ледяная, и я пожалел свою собаку. Вместо нее в озеро влез ты, а потом долго страдал от ревматизма.

— Конечно, помню! — поежился Симон.

— Хочу тебя отблагодарить. Сейчас вернется мой господин и попросит у тебя нож. Будь осторожен - это дьявол. Протяни ему острие ножа, а не рукоятку — ия буду свободен. Если протянешь рукоятку, он тебя убьет.

— Но у меня… Разве лошадь может быть дьяволом?

— Ах, чтоб тебя! Может!

— Какой ужас! Значит, вы ездите верхом на дьяволе?

— За что мне эти муки?! Лучше бы ты потонул вместе с утками!.. Внимание, идет!

На дорожке показался дьявол — в высоких сапогах со шпорами и хлыстом под мышкой.

— Дай мне нож! — проревел он и протянул лапу к Симону.

— Господи, защити! — возопил испуганный крестьянин и сунул дьяволу дулю под нос. Дьявол издал яростный крик, отвязал лошадь и, вскочив на нее, как ураган понесся по лесу. Издали до Симона долетел жалобный крик:

— Почему ты меня не послушал?!

Симон виновато вздохнул. Свой нож он утопил, когда вытаскивал из воды уток. Домой он пришел бледный и расстроенный, а на расспросы односельчан отвечал:

— Встретил в лесу покойного хозяина. В сапогах, с хлыстом. Сам на себя не похож. А его лошадь уверяет, что он — дьявол…

Мрачными знамениями была отмечена кончина владельца замка Лескаду (Кот-д’Армор). Когда он лежал на смертном одре, в большом зале раздался неистовый вой цепного пса, охранявшего замок. Родственники и слуги умирающего не могли понять, как собака пробралась в зал. Она была опалена, а от ее обожженного тела исходил удушливый смрад. Через несколько минут пес издох, а следом умер и его хозяин.

В момент смерти грешника шквальный порыв ветра подхватил скирду соломы во дворе и унес ее на луг живущего по соседству фермера. Молния ударила в старый раскидистый тис, и он бесследно исчез — в саду остался только жалкий обрубок. Напуганные домочадцы заперли входную дверь и сгрудились у кровати, где лежал труп.

Незадолго до полуночи по замку разнеслись громкие удары, плавно перешедшие в бой часов. С последним ударом маятника дверь распахнулась настежь, и сильнейший порыв ветра загасил все свечи. Слуга плотно притворил ее, но она раскрылась опять.

— За ней сам дьявол! — объявил слуга и наотрез отказался подходить к двери.

— Ты или трус или глупец! — возмутились его товарищи, а один из них, крупный мускулистый парень, решительно направился к двери, с силой захлопнул ее и придавил плечом. Но распахнувшаяся створка ударила его так, что он отлетел прочь и шлепнулся на пол. Несмотря на сковывавший всех страх, домочадцы от души рассмеялись.