Читать книгу "Праздничный пикник - Рекс Стаут"

Свернув на Пятую авеню, я без помех двигался по ней пять кварталов, однако к библиотеке слетелась уже изрядная стая ранних пташек, и мне пришлось немного поработать локтями. Чем дальше, тем гуще становилось скопище народу. И я невольно порадовался, что вышел не впритирку. Ведь мы с Мурлыкой уговорились встретиться перед церковью Святого Фомы в половине первого.

Хотя я знаю его настоящее имя и адрес, для вас он останется Мурлыкой. Большего этот тип не заслужил. Мы совершили ошибку, посулив ему две сотни – одну вперед, вторую по выполнении. Его красная цена – пара двадцаток. От слишком большой суммы у него могли затрястись руки, но, увы, я должен был подчиниться распоряжению босса.

Я тщательно растолковал Мурлыке задание, показал фотоснимки Милларда Байноу и его жены и даже познакомил с вандой, вручив ему экземпляр. Конечно, не «розовый фламинго», а цветок из коллекции Вульфа. Ведь наверняка в людском потоке отыщется несколько дюжин женщин, украсивших себя орхидеями. Если не вандами, то уж на худой конец каттлеями, лелиями или калантами. Ну и вдобавок, чтобы Мурлыка не промахнулся, я должен был подать ему условный сигнал.

К тому времени как я добрался до собора Святого Патрика, на пересечении Пятой авеню с Пятидесятой улицей, откуда мне оставалось проталкиваться всего три квартала до Святого Фомы, уже не только тротуары, но и вся проезжая часть была запружена разодетыми двуногими. Удивительно, но некоторые из них выглядели довольными и даже счастливыми.

Будь у меня в запасе капелька времени, я бы непременно остановился, чтобы поглазеть на губы, вымазанные самыми невообразимыми помадами, дурацкие шляпы и кричащие галстуки, но за неимением времени я продолжал протискиваться вперед, извиваясь, как червяк.

Протолкавшись к краю тротуара напротив церкви Святого Фомы, я уже начал подумывать, не прийти ли мне сюда по собственному почину на следующую Пасху, если удастся раздобыть рыцарские доспехи по сходной цене. В противном случае полюбоваться на любопытное зрелище мне не дадут: едва свернув на Пятьдесят вторую улицу, я удостоился мощнейшего тычка под ребра от шестифутовой амазонки в лиловом костюме.

Я вытянул собственные шесть футов, приподнявшись на цыпочках, и приметил Мурлыку, который спасался от людского потока, угнездившись в нише сбоку от церковных врат. Росточка он был небольшого – до шести футов недотянул дюймов пять, – но того, что я увидел, оказалось достаточно, чтобы понять: полученная им в качестве аванса сотня ухнула коту под хвост.

Мурлыка красовался в новом пальто из серого твида и роскошной серой шляпе с лихо заломленными полями. Воистину не угасает дух подлинных ценителей пасхальных парадов, подумал я и, перехватив взгляд Мурлыки, приветственно растянул губы. Проталкиваться к нему надобности не было: Мурлыка получил замечательный инструктаж.

Я огляделся по сторонам в поисках тактически выгодной позиции, откуда мог без помех щелкать выходящий из церкви люд. Обнаружилась таковая в двух шагах от меня. На самом краю тротуара торчал деревянный ящик высотой дюймов шестнадцать. Как раз то, что мне требовалось.

Одна беда: ящик был уже занят. На него взгромоздилась молодая женщина, одетая в светло-коричневое шерстяное пальто с пояском и следившая за толпой в видоискатель фотоаппарата.

Я легонько ткнул мизинцем ее локоть и в ответ на недоуменный взгляд лучезарно улыбнулся, вложив в широкий оскал все свое радушие. Впрочем, особо напрягаться мне не пришлось. Женщина оказалась прехорошенькая.

– Скажите, – обратился к ней я, – вам приходилось прежде стоять на одном ящике с пэром королевских кровей?

– Конечно, – заявила она. – Тысячу раз. Не мешайте мне, я занята.

И женщина вернулась к своему занятию.

Я повысил голос:

– Но вы никогда не стояли на ящике бок о бок с принцем крови. И это ваш единственный шанс. Моя бабушка, вдовствующая королева, сейчас соизволит лично выйти из церкви. Я должен запечатлеть сей бессмертный миг. Не беспокойтесь, я встану на самый краешек и постараюсь не дрыгать конечностями.

Она посмотрела на меня сверху вниз:

– Мне, право, больно вам отказывать, ваше высочество, но это не мой ящик. Мне одолжил его шеф, и он…

– Эй, Арчи Гудвин!

Голос донесся сзади, так что мне пришлось обернуться. В двух шагах дальше по тротуару я увидел сразу несколько таких ящиков. Эти постаменты облюбовали какие-то типы с фотоаппаратами. Тот, что окликнул меня и теперь глупо ухмылялся, стоял сразу на двух ящиках, опираясь правой ногой на один, а левой – на другой. Он раскрыл пасть и проквакал:

– Вы меня не помните?

– Отчего же, как раз помню. «Газетт». Джо. Джо Меррик… Нет, секундочку… Херрик! Джо Херрик. Это вы столь любезно одолжили ящик даме?

– Конечно. Разве можно отказать такой? Вы только посмотрите на нее!

– Уже имел удовольствие. Вы не возражаете, если я составлю ей компанию?

– Это ей решать. Я, конечно, предпочел бы сам составить ей компанию, но вы меня опередили. А что вы тут делаете? Где трупы?

– Никаких трупов. Я просто тренируюсь, чтобы не потерять форму.

Я повернулся к моей сопернице, чтобы сообщить о том, что договорился с боссом, но в эту секунду все как по команде вскинули фотоаппараты, нацелившись на выход из церкви, в котором показались люди. Служба закончилась.

Я оперся левой ногой о край ящика строптивой красавицы, оттолкнулся от асфальта и со свойственной мне ловкостью поставил правую ногу на край соседнего ящика, раскинув конечности, словно распластанный цыпленок. Поза не самая удобная и изящная, зато все видно и головы зевак не мешают.

Я бросил взгляд в сторону и удостоверился, что Мурлыка уже выбрался из ниши и пробился в передние ряды зрителей, толпившихся перед церковью Святого Фомы.

Вот они, голубчики, все как на подбор, на любые вкусы. Мужчины в праздничных тройках, визитках и костюмах свободного кроя, в цилиндрах и шляпах, больше половины без пальто. Женщины разодеты, как на балу: роскошные меха, украшения, платья, жакеты, манто, накидки, всевозможные шляпки.

Я щелкнул какую-то парочку, чтобы разогреть фотокамеру, и в следующий миг уже решил было, что засек свою цель. Однако я обознался. И мужчина был вовсе не Миллард Байноу, и в петлице у женщины при ближайшем рассмотрении оказалась вовсе не ванда, а фаленопсис.

И вдруг я увидел ее! Сомнения отпали. Она приближалась ко мне, сопровождаемая двумя мужчинами. Один, шедший по правую руку, был Миллард Байноу. Ее манто – не то соболь, не то длинношерстный хомячок или нечто в этом роде – распахнуто, а слева на груди красуется побег длиной дюймов десять с ярко-розовыми цветками. Сама женщина под стать цветку, без сомнения ярчайшая из всех, на кого я успел положить глаз за сегодняшний день.

По мере того как она приближалась, я отщелкивал кадр за кадром, но все это время в моем мозгу крутилась мысль: нельзя придумать лучшего аргумента для женитьбы на той, что моложе тебя на целых двадцать лет. Неудивительно, что Миллард Байноу перед ним не устоял.