Читать книгу "Казнить нельзя помиловать - Галия Мавлютова"

По квартире носилась несчастная Матильда, ей страстно хотелось на улицу. Я посмотрел на собаку и понял, что дома никого нет и мои надежды оказались напрасными.

Финансовые вопросы перенесем на более позднее время, успокаивал я себя, одновременно презирая за отсутствие в карманах каких-нибудь монет.

Матильда благодарно прижалась к моей ноге, таким образом она выражала свою признательность.

У нее тоже нет денег, она зависима от хозяев, и у нас с Матильдой одинаковая судьба. Мне хотелось зареветь, как в детстве, громко и нагло, так громко и так нагло, чтобы привлечь внимание со всех сторон.

Я представил себе картину, как я реву, а бабки во дворе спрашивают друг друга:

— Почему этот молодой человек плачет?

— У него нет денег! — отвечают другие словоохотливые старушки. — Мама не дает, папа не дает, тетя не дает. Вот он и плачет.

— Бедненький. Такой молоденький, хорошенький и совсем без денег! Пропадет мальчишечка, — станут жалеть меня старушки, рыдая и разрываясь от жалости ко мне.

Матильда лизнула мне руку, и я вдруг понял, что собака жалеет меня, она понимает, что мне грустно, что я очень хочу увидеть Юлю, но у меня нет денег. В этом мире моя боль понятна лишь домашнему животному. С глубокой благодарностью в душе я повел Матильду на прогулку. Старушки во дворе проводили меня равнодушными взглядами, наверное, у них тоже не было денег.

Мама пришла домой поздно и улеглась с мигренью на диван. Отец весь вечер обходил диван стороной. Так сложилось в нашей семье — когда мама лежит на диване вдвоем с мигренью, мы обходимся без нее. В этот раз мамин бивуак напоминал неприступную крепость. Мне пришлось отложить решение финансовых проблем до утра.

Утром же я бездарно проспал, а когда проснулся, то увидел одну Матильду. С ней уже погуляли, и она, подняв морду, тихонько поскуливала, очевидно, сочувствовала нищему студенту. Я ласково погладил собаку и отправился на стадион, собрав мелкие деньги на тумбочке. Мелких денег не хватало даже на метро, поэтому на стадион я поехал за три часа до начала матча. Если ехать с пересадками, то контролеры-звери могут и не попасться на моем пути. Мой студенческий проездной давно закончился, и я выбросил ненужный талон в мусорный бак. Я всегда все выбрасываю только в мусорные баки, этому меня мама приучила с детства. Она многому меня научила, и я все делаю, как она велела. Особенно мне нравятся моменты, когда я старательно ищу урну, а все кругом бросают мусор, куда попало. Наверное, я поступаю, как идиот или придурок, но все равно и теперь выбросил талон в урну, хотя меня никто и не видел. Проклятое воспитание!

У станции метро «Спортивная» толпились фанаты футбола. Они запрудили всю станцию метро, улицу, проспект, даже заполонили Тучков мост. Не понимаю, как можно тратить столько времени на стадионе. Сами не играют, только смотрят на игроков, свистят, кричат, хлопают себя по груди и коленям, орут, матерятся и плюются. Все вышеперечисленное они называют — болеть за «Зенитушку». Если представить обстоятельного Стрельникова, как он хлопает себя по коленкам, матерится и орет благим матом: «Зенит» — чемпион, «Зенит» — чемпион!» — то можно умереть от смеха.

Кстати, Сергей Петрович так мне и не сказал, кто будет меня охранять на стадионе. Наверное, сиплый Ковалев, он, разумеется, тоже заядлый болельщик «Зенита». Пока Ковалев будет свистеть и сипеть нечто, вроде: «Зенит» — победит», — Галеев меня задушит и выбросит мои останки в Неву, благо далеко бежать не надо. Или воткнет мне нож в спину, я видел в одном боевике, как какому-то придурку в толпе сунули нож в спину. Он шел-шел с любимой девушкой, а двое притиснулись к нему и — раз, сунули нож. И убежали. А девушка осталась одна с этим придурком на платформе, потому что толпа куда-то исчезла и никого рядом с девушкой не оказалось. Она даже позвонить никому не могла, чтобы вызвать милицию, в то время мобильных телефонов еще не было. В конце фильма выяснилось, что придурок вовсе не придурок, а самый настоящий герой, каких еще поискать надо. А девушка потом очень переживала и всем бандитам отомстила, она достала автомат и всех пристрелила.

Я представил, как Юля стреляет из автомата в Рому Галеева, он падает, сначала на колени, потом всем телом брякается на пол, закрывается руками от автоматной очереди, но Юля все равно стреляет, потому что не может остановиться. Мне понравилась такая картинка, и я подумал, что женщина с автоматом выглядит весьма заманчиво. Особенно в моих фантазиях.

— Дэн! А я тебя жду, — окликнул меня Галеев.

Я вздрогнул от неожиданности. Рома стоял у киоска с цветами и улыбался во весь рот.

Он абсолютно не похож на кровожадную гринду. И тем более не похож на убийцу с ножом за пазухой, подумал я, краснея от стыда.

Надо же, придумал такую несуразицу, мало того, что цветные сны снятся, так еще и наяву страхи стали преследовать.

— Рома, ты давно ждешь? — развязно спросил я.

Наверное, таким тоном разговаривают преуспевающие люди в дорогих пальто от Версаче и воров в законе.

— Да нет, минут пять назад подошел. Я на машине. А ты где припарковался? Здесь столпотворение. — Рома обвел рукой прилегающую к стадиону площадь.

Везде шныряли фанаты в бело-синих галстуках, платочках, шапочках и париках. Особенно мне понравились парики, такие синие, с толстыми веревками вместо волос. Фанаты оккупировали проезжую часть, и автомобили непрерывно гудели, пытаясь прорваться сквозь толпу. Мне показалось, что фанаты висят даже на уличных фонарях, как гроздья винограда, так их было везде много. Омоновцы в бронежилетах с собаками и автоматами с трудом сдерживали наплыв любителей футбола.

Что-то в интонации Галеева меня насторожило, но я одернул себя: ведь Рома интересуется моей машиной потому, что парковаться около стадиона запрещено. Ничего криминального в его интонации нет, он умирает от любопытства, какая у меня марка машины. Чтобы ему соврать, господин Соврамши?

— Я без машины, вдруг пивка захочется дернуть. — Меня понесло не в ту сторону.

Со мной иногда случается, начинаю врать, отрядом ОМОНа не остановишь.

— А я с ментами вась-вась, — не удержался Рома.

Наверное, его тоже понесло в ту же сторону, теперь ничем не остановишь. У нас поколение такое — если у кого начинается процесс самоутверждения, можно подумать, что вы разговариваете с самим наследным принцем британской короны.

И там у него связи. И здесь свои люди, в общем, кругом одна родня. Рому занесло так, что я подумал, что у него «крышу» ветром сносит. Мы шли к проходу, оцепленному плотной стеной милиционеров настолько маленького роста, что я подумал, что они карлики. Северный ветер усилился. С Невы подуло таким холодом, что Ромина и без того дырявая «крыша» унеслась высоко в небо. Я поглядел наверх: авось, Ромина «крыша» за что-нибудь там зацепится. В небе болтался синий воздушный змей, засланный туда фанатами.

— Менты у меня вот где! — Галеев сжал кулак и поднес к моему носу.