Читать книгу "Всего один поцелуй - София Нэш"

Но она уже ушла.

А он остался и только гораздо позже, преодолев густые заросли, вспомнил ее слова. Она сказала, что не выйдет за него замуж по двум причинам, но назвала лишь одну — свою любовь к Энтони.

Перед ним расстилалась тихая гладь озера Ло-Пул, и он сделал именно то, что категорически запрещал дочери, — нырнул в темную воду и поплыл в сторону острова. Холод постепенно сковывал его члены, легким не хватало воздуха, а сердце изнывало от тоски.

Кажется, любое значительное событие в его жизни непременно заканчивается трагически. Всякая попытка предложить себя оборачивается не просто отказом и неприятием, а сокрушительной катастрофой.

Когда он остался сиротой, дядя и тетя приняли его без особой охоты и с большим количеством оговорок и предварительных условий. Он был на два года старше Энтони — наследника! — и получил строжайшие указания никогда не забывать о своем зависимом, подчиненном, ничтожном положении. Но тесная дружба с Энтони и Джорджианой постепенно смягчила горечь от неприветливых слов дядюшки.

Только в тот день, когда с Джорджианой случилось несчастье, он понял, каков Энтони на самом деле, а заодно узнал истинную цену дружбе. Желая защитить незадачливого кузена, он томился в коридоре и слышал каждое слово, доносившееся из кабинета дяди. Однако Энтони об этом не подозревал и беззастенчиво лгал, убеждая маркиза в том, что Куинн заставил их вскарабкаться на полузасохшую сосну рядом со скалой единственно ради того, чтобы они достали для него соколенка из гнезда.

Потрясенный Куинн безропотно принял всю вину на себя. Дядя жесточайшим образом высек его и незамедлительно удалил из семьи, позаботившись о том, чтобы Куинна зачислили в печально известную группу воспитанников Итона, которых вечно держали взаперти и не отпускали домой даже на летние каникулы.

— Туда тебе и дорога — к таким же никому не нужным мальчишкам, как ты, — безжалостно заявил дядя. — Может быть, там тебя, наконец, поставят на место. По крайней мере, с тобой не будут церемониться, и ты поймешь чувства тех, кем бессовестно помыкают, как ты помыкал моим сыном и дочерью несчастного управляющего. Из-за твоей подлости она до конца дней останется калекой, и никто не возьмет ее в жены. Прощай. Я помолюсь о спасении твоей души.

Дядюшкины уроки не пропали даром. Полуголодное мрачное существование в Итоне многому научило Куинна. В школе он избавился от большинства иллюзий, а от тех, что еще оставались, ему помогла избавиться бедная Синтия.

Столкнувшись с суровой реальностью, он вывел для себя правило — никого не подпускать слишком близко и не доверять ни одной живой душе. Не стоит встречаться с жизнью лицом к лицу, лучше предъявить миру маску — обаятельную, ироничную и абсолютно непроницаемую.

И вот что удивительно: стоило ему занять позицию бесстрастного наблюдателя — и окружающие немедленно заинтересовались им. Сочетание замкнутости с выверенными дозами любезности и остроумия создавало вокруг него ореол таинственности и вызывало любопытство. Всякого рода загадки притягивают людей, в особенности дипломатов и женщин. Поэтому избранная им тактика творила чудеса при общении с коллегами и представительницами слабого пола.

Но внутреннее одиночество никогда не покидало его, а сейчас — когда он доплыл до крошечного острова и направился к стеклянному павильону — достигло катастрофических размеров.

Джорджиана отвергла его. Энтони вечно будет первым в ее сердце.

Желая поскорее отгородиться от мира в уединенном павильоне, он попытался открыть дверь и обнаружил, что она заперта. С каких это пор здесь появился замок? И почему он, законный владелец, не знает, где ключ?

Куинн смотрел на закрытую дверь, и внезапно они превратилась в некий символ. Жизнь вечно держала его под дверью, за которой скрывались родительская забота, супружеская верность, преданная дружба и… любовь.

Он поднял с земли камень, разбил стекло, просунул руку в образовавшуюся пробоину и открыл замок изнутри.

Перешагнув через осколки, он вошел в тесное помещение, при помощи трутницы зажег свечу и огляделся. Аккуратно застеленный соломенный матрас, одеяла, сложенные в стопку, чистота и порядок — очевидно, сюда часто кто-то наведывался. И правильно делал. Волшебное место — покой, уединение, тихий рокот волн… Куинн почувствовал, как боль, сжимавшая его сердце, постепенно отступает. Он сел на жесткую постель, заметил на каменном полу маленькую блестящую вещицу и поднял ее. Это было женское украшение весьма необычного свойства — траурная брошь с изображением глаза, так называемое Око возлюбленного.

В данном случае Око показалось ему до странности знакомым. Разрез, характерный для Фортескыо, цвет… Боже, это глаз Энтони. А брошь принадлежит Джорджиане. Он припомнил, что видел на ней нечто подобное под шалью или кружевной накидкой. Брошь жгла ему руки, и он бросил ее на подушку. Вероломный кузен даже после смерти не оставлял его в покое и постоянно напоминал о себе. И все же не надо очернять его «светлый» образ в глазах Джорджианы. Память о нем греет ей душу? Пусть — если это делает ее хоть чуточку счастливее. На ее долю выпало достаточно испытаний.

Он не причинит ей беспокойства и вмешается в ее жизнь лишь в том случае, если явится Судьба в обличье крошечного младенца. Но вот беда — под воздействием дурманящего воздуха Корнуолла судьба становится чрезвычайно непредсказуемой и ветреной особой.

Глава 11

15 августа — список дел

— позаботиться о месте для отца на празднике;

— мешки для бега в мешках;

— мишени для стрелков;

— соломенные фигурки;

— проверить наличие сидра и еды; вертелы;

— завтра начать новую жизнь.

Джорджиана проснулась в крошечной спальне в домике родителей, полная решимости и энергии, несмотря на то, что спала весьма беспокойно. Она спряталась в Литтл-Роуз, так как это было единственное место, где она точно не могла встретить Куинна. Попивая чай, принесенный служанкой, и просматривая свой список, Джорджиана мечтала о том дне, когда у нее будет спальня, которую она могла бы назвать своей.

Темнота ночи уступала тусклому свету нового дня, и Джорджиана почувствовала себя умиротворенной — чувство, которое она никогда раньше не испытывала. Что-то изменилось. Одержимость, так долго тяготившая ее, наконец, рассеялась и оставила ее удивительно спокойной. Три четверти своей жизни она провела в мыслях о Куинне Фортескью, и было облегчением наконец расстаться со своими мечтами.

Он не любит ее.

Никогда не любил и никогда не полюбит.

Она была для него лучшим другом — и все. Если бы Джорджиана только знала, как легко ей станет, когда она обретет абсолютную уверенность в этом, она бы призналась в своих чувствах давным-давно. Мы всегда говорим подобное, оглядываясь в прошлое.

Она покинет Пенроуз вместе с родителями, даже если ей придется тащить свою упирающуюся мать насильно. Но, скорее всего таких радикальных мер не понадобится. Мать всегда мечтала о красивом домике у моря.