Читать книгу "Видео Иисус - Андреас Эшбах"

– Понимаю. – Он оглядел тощего темнокожего мужчину внимательнее. Собственно, он даже симпатичный. Набожный католик, судя по всему. Вряд ли можно рассматривать его как серьёзного соперника, что касается Юдифи. – Сложность, Джордж, состоит в том, что я не знаю, когда мы вернёмся оттуда. Может, мы вообще не вернёмся сегодня ночью. Вы понимаете? Я могу взять вас с собой туда, нет проблем. Но вам придётся возвращаться потом самостоятельно.

Джордж горячо закивал:

– О, это не проблема. С этим я справлюсь. Там я найду такси. Только отсюда на такси не уедешь, поэтому…

– Окей, – Стивен пожал плечами. – Тогда до вечера.

* * *

Он дошёл до того, что начал вырывать из флип-чата листы бумаги, расстилать их на большом, пустом столе и исписывать фломастерами – исписывать дико, ожесточённо, без устали. Он писал так, словно за ним кто-то гнался, он использовал все цвета, молниеносно намечал ключевые слова, рисовал большие вопросительные знаки, протягивал связующие линии, очерчивал целые области своей хаотической карты, а другие жирно перечёркивал крест-накрест. Всё это было полным сумасшествием. Писать как безумный было единственным способом оставаться в здравом рассудке. Лишь ближе к вечеру он устало отшвырнул фломастер, откинулся на спинку стула и начал массировать себе правое плечо, которое уже болело от напряжения. Только теперь он заметил, как проголодался, зверски проголодался. Про ланч он совершенно забыл, и никто не пришёл, чтобы напомнить ему об этом. Или, может, кто-то и приходил, постоял в дверях, несколько раз окликая его по имени, но он даже не обернулся. Может, так и было, он не помнил.

А что, если… В этот вопрос он был погружён целиком. Допустим, мертвец на самом деле был камикадзе, неизвестным образом перемещённый во времена Иисуса и обречённый после смерти Христа на кресте остаться в Палестине и закончить там свои дни. Допустим, допустим, допустим.

Он всё ещё не верил в это. Глубоко внутри он чувствовал уверенность – несокрушимую, как стальная несущая балка, – что странствовать во времени невозможно, невозможно отправиться в прошлое, сделать своей современностью то, что прошло.

Как нарочно, именно он, автор в области научной фантастики, наибольший свой успех снискавший именно романами о путешествиях во времени, не верил в это. В ситуации, когда он, казалось бы, должен ликовать – Вот видите? Я же говорил! – в нём пробудился этот голос, который вместо положенного победного клича только и знает, что твердит: Этого не может быть! Это бред!

Однако ему удалось загнать себя в это «А что, если…», затеряться там в дебрях вариантов, а голос сомнения заглушить лихорадочной активностью. И вот перед ним на столе лежит результат его многочасового рабочего упоения: большие листы бумаги, испещрённые записями и значками четырёх цветов так, что они стали похожи на картины абстракционистов.

Начал он с вопроса: а что если бы я писал роман, в котором речь идёт о том, как кто-то отправляется в прошлое, во времена Христа, с видеокамерой в своём багаже? В романе, который он однажды читал и который ему очень понравился, в конце выяснилось, что все люди, присутствовавшие при распятии Христа – солдаты, зеваки, священники, даже палачи, приколачивавшие Иисуса к кресту, – все сплошь были путешественники во времени из различных эпох отдалённого будущего.

Это, естественно, тотчас напомнило ему об аргументах Стивена Хокинга. Если путешествие во времени действительно будет вскоре изобретено, то разве не станут неизбежными туристические поездки в прошлое ради приключений? Встреча с Леонардо да Винчи! Вы увидите, как Микеланджело расписывает Сикстинскую капеллу! Вы будете сопровождать Христофора Колумба в его историческом плавании к Новому Свету! И разве дело не распространит своё действие на все эпохи, на все значительные события? Всё прошлое будет кишеть гостями из будущего, вся история будет полна туристов. И, может быть, это не ограничится простым осмотром достопримечательностей. Взойдите на римский императорский трон! Устраивайте оргии, такие роскошные и развратные, каких больше нигде и никогда не будет!

И если то, во что верят Джон Каун и профессор Уилфорд-Смит, соответствует действительности, то речь здесь идёт не о каком-то далёком открытии, из века, может быть, двадцать четвёртого или тридцать шестого – до того времени напроисходило бы уже столько событий, что многие истории, важные для нас сейчас, ушли бы в небытие, и Колумб с Леонардо да Винчи могли бы не беспокоиться. Нет, речь идёт об открытии, которое случится в ближайшие годы. Видеокамера появится на рынке через три года. Исходя из современной скорости развития производства, нельзя представить, чтобы эта камера оставалась топ-моделью дольше трёх последующих лет. Другими словами, всё случится в ближайшие три-пять лет! Самое позднее – через шесть лет в прошлое отправится человек, кости которого они здесь отрыли.

Следующий вопрос – как это будет осуществляться технически. Будет ли использована своего рода машина времени, как в романе Герберта Уэллса? Что может представлять собой эта машина? Будет ли это маленький ручной прибор, который удобно носить на поясе, или это скорее будет монструозное техническое сооружение наподобие электростанции? Если последнее, то заброска путешественника в прошлое вряд ли сможет пройти незамеченной. Может быть, она будет сопровождаться громкой информационной шумихой, прямой трансляцией на весь мир, сравнимой с сообщениями о высадке на Луну. Это легко себе представить: по одну сторону машина времени, рядом с ней отважный, самоотверженный путешественник, он машет в камеру, возможно, произносит какие-то последние слова типа «Большой шаг вперёд для всего человечества…», прежде чем отправиться в путь, из которого нет возврата. И потом, сразу после его старта, начнутся работы по раскопкам в условном месте, тщательно выбранном, о котором именитые историки сошлись во мнении, что оно оставалось неприкосновенным со времён Иисуса. Там найдут кассету со съёмками Иисуса Христа, поскольку путешественник присутствовал при всём происходящем и затем заложил кассету в условное место. И миллиарды телезрителей всего мира воочию увидят трансляцию тогдашних событий…

Эйзенхардт приостановился, снова потянулся за красным фломастером и поставил жирную точку рядом с соответствующим ключевым словом. Что-то ещё оставалось, о чём ему следует поразмыслить. Что-то застряло в нём и сидит глубоко. Некая мысль, которую он пока что не может извлечь на свет Божий. Очень важная мысль.

Ну ладно, а пока пойдём дальше. Если была машина времени – то есть прибор, который транспортировал путешественника в прошлое, – то возникает следующий вопрос: а где же этот прибор? И если он оставался при нём, то почему он не мог вернуться на нём обратно? На это, обнаружил Эйзенхард, есть простой ответ. Он не понравится Кауну и Уилфорду-Смиту, но от него не отмахнуться. Где, собственно, написано, что путешественник отправился в прошлое в одиночку? Не достовернее ли предположить, что была заслана целая команда? Для одного человека такая поездка была бы чересчур опасным делом. Чужая культура, чужой язык и образ мыслей, болезни, которые к моменту рождения путешественника давно искоренились, – не может быть, чтобы человека подвергли такому риску. Всё равно, что в одиночку посылать человека на Луну.