Читать книгу "Что-нибудь такое - Алла Львовна Лескова"

все полные. Да и вы… Хоть и не поэт. Или поэт?

– Нет.

– Ну хоть вы не поэт… Тогда гулять надо, те хотя бы стихи пишут.

Муж и бомж

Вообще мужчин, которым хочется заглядывать в рот, не так много. Только если ты не стоматолог. Такие мужчины есть, теоретически. На которого снизу вверх смотришь, даже если ты выше него ростом. Не много таких мужчин.

А сегодня я иду мимо магазина «Магнит» и вижу мужа. Мужа.

Он очень приличный. Прилично одет, видно, что супруга следит за его внешним видом, почему-то сразу понятно, что не он сам следит. В приличной кепке, но не плоской, а как эстонцы любят. С высоким верхом и козырьком. Курточка приличная, застегнута на все пуговицы. Брюки со стрелками, вычищенные полуботинки. Хорошо выбрит.

И держит муж двумя ухоженными ручками тележку, стоит прямо, не переминаясь и не вздыхая, и не матерясь, ножки соединены плотно, ладони рядышком, а не враскоряку, аккуратно и прилично перехватили тележку где надо. Животик круглый, приличный. Не в смысле – огромный, а именно приличный, в меру круглый живот пожилого мужчины. Аккуратный. Но круглый.

Лицо у мужа собачье. Мучительно вспоминала, какую породу мне это лицо напоминает. Но это лицо собаки, сомнений нет. И выражение лица собаки, которой хозяин сказал «сидеть! сторожить!», а сам пошел в «Магнит». На лице мужа было волнение собаки, волнение, которое у него всю жизнь, и потому лицо человека превратилось в морду верного пса властного хозяина. Почему-то казалось, что он очень волнуется и с ужасом ждет выхода из «Магнита» супруги, которая опять скажет, что он не там стоит. Не там! Я тебе сказала, где меня ждать? А ты где стоишь?

Всю жизнь муж боялся, что он не там стоит, не так сидит и не туда пришел. И стало такое лицо. Что же это за порода, никак не вспомнить… Все задрано на этом лице куда-то вверх, все поджато, между носом и губами вообще просвета нет, круглые глаза с ужасом смотрят на дверь магазина. Я решила не испытывать судьбу и не дожидаться избиения младенца женой с пакетами, а пошла быстрее покупать зонт.

У меня сломался зонт. Я не пользовалась им никогда, не люблю зонты, лучше мокнуть буду, и этот подаренный кем-то лежал-лежал и за ненадобностью сломался. (Чуете запах притчи? А ее не будет!) Но зонт теперь нужен, не скажу почему.

Ах, какая продавщица стояла в этом отделе. Где зонты, сумки, кошельки, мужские и женские. Кожа всякая.

Ей лет семьдесят пять, в белоснежной блузке, в костюме брусничного цвета, элегантная, приветливая без тошноты, стильная стрижка, чуть помады на мягких губах. Светлые, а не выцветшие глаза, серые. По моему лицу она поняла, что я терпеть не могу зонты и магазины, но вот надо. Она показала мне сорок зонтов, но все мне не нравились. «О! – сказала она, внимательно посмотрев на меня. И присела на корточки. – Вот этот ваш!»

Зонт оказался и правда… Такой, что мне тут же захотелось нежного бледно-розового зефира. Такого цвета, почти белого, но не белого, а зефирового чуть в нем было, оказался этот нежный зонт, а внутри черный.

– Нравится? – счастливо спросила она.

– Очень, – ответила я. – Спасибо.

– Он ваш, поверьте. Вам под ним будет хорошо. Производство наше и Германии, – и показала бирку.

– И цена… м-да… Наверное, и правда не Китай, – говорю.

– А вы знаете, – оживилась женщина, – что все спрашивают японские, а не знают, что исторической родиной зонтов является Китай. Спорят пока еще между собой египтяне, ассирийцы, китайцы… Но никак не японцы. Хотите, я вам расскажу про историю зонтов?

Мне было жарко, и я отказалась.

Тут вошел, как я поняла, хозяин этой редкой продавщицы, и я ему сказала:

– Вы где таких женщин находите?

– Это я его нашла, – ответила она. – В капусте!

И они оба засмеялись, мама и очень обаятельный сын, хозяин.

На обратном пути я надеялась застать мужа, но увидела только их спины. Он вез тележку, так же не размыкая ног. Две параллельные прямые в блестящих от крема полуботинках. Шел он уже не так прямо, как стоял, и мне показалось, что виновато вилял хвостом.

Около дома, где мусорный домик, на автошине сидел бомж Валера, он жмурился от неожиданного солнца, давно я его не видела, было пасмурно, а тут как подснежник опять пробился и сидит, курит.

– А давайте я вам сумки донесу! – Валера встал и выбросил бычок в контейнер.

– А давайте, – сказала я.

Вы только не пейте

Иногда пойдешь непривычным маршрутом – и судьба резко изменится. Как сегодня. Я пошла по Шпалерной, уже стемнело, но был красиво подсвечен Смольный. Белое, золотое и голубое в темноте.

– Милая, меня зовут Анатолий Аркадьевич, а вас?

Я очнулась, вернулась снова на Землю и остановилась. «Это судьба», – подумала я. Но что-то сразу помешало принять ее подарок… Остановилась, подняла голову – надо мной склонился интересный мужчина Анатолий Аркадьевич, который назвал меня милой. Солнышкой лесной. Здесь мы на Шпалерной встретились с тобой.

Помешал мне запах алкоголя. С запашком поворот судьбы оказался.

– Милая, – продолжил он. А стоим мы на Шпалерной, Смольный недалеко. – Милая, мне нужна улица Расстанная…

– Ой… Мне кажется, это совсем не здесь…

– Вы не местная?

– Местная… Минуту… – И стала искать телефон.

– За букварем полезли? Сейчас у всех такие буквари.

– Да, минуту… Нет, это совсем в другом конце города. А что там вам нужно?

– Мне нужно добрать. Вина нужно еще и пива. Или водки.

– Ну, это и здесь можно купить, вон там, там и там.

– Нет, здесь я не хочу. На Расстанной всю жизнь прожил и там же ее пропил. От ментов сейчас иду…

– Ну, тогда не знаю. Прощайте.

– Нет, я должен… Должен купить все это на Расстанной. Как туда доехать?

– Не знаю.

– Милая, вы идите, идите. Сам найду. Я же родился на Расстанной, женился там, дети там, бывшая там, азербайджанцы там, которых поселил, а их орава целая и мать недвижимая. Помогаю им. Из-за них к ментам вызывали… Там и допить должен. То есть дожить… Нет, допить сначала, а потом дожить.

Я засмеялась и попрощалась с поворотом своей судьбы.

– Легко одеты, милая, мне-то жарко, я выпил, да у ментов побывал, жарко. А вы легко. Вы только не пейте, ладно?

– Не буду, – пообещала я.

– А до Лиговки я доеду? – донес слова Анатолия Аркадьевича порыв ветра.

– Доедете, – с ветром отправила я ему ответ.

Павлин

Или, например, та семья в