Читать книгу "Девятый день - Альбина Равилевна Нурисламова"

спокойного сна, и короткая ночь, надо сказать, прошла мирно, без потрясений.

Зато утро пятого дня принесло новый кошмар.

Глава двадцать первая. Адам

Ему снилась Анжела. Подошла близко-близко, обхватила ладонями его лицо, прижалась вплотную.

– Скоро мы будем вместе и больше уже не расстанемся, – шептала она.

Ее дыхание было горячим, от Анжелы пахло тленом, прелыми листьями, землей. Запах был жирным, острым, навязчивым. Он забивался в нос, и Адам силился вырваться, высвободиться, сделать вдох, но не мог. Покойница – Адам и во сне знал, что Анжела умерла! – вцепилась в него слишком крепко.

«Нужно проснуться, проснуться», – уговаривал он себя, и в итоге сумел вырваться из оков сна. В первое мгновение увидел Анжелу – как тогда, на катере. Но после поморгал, и она пропала. Однако Адам не обманывался: знал, что Анжела всегда будет поджидать его. В каждом дурном сновидении, в каждой тени, в каждом темном углу.

А потом он умрет, и Анжела получит его, чтобы больше не отпустить.

Голова болела, глаза слиплись. У него начался конъюнктивит? Наверное, это из-за того, что они вынуждены умываться грязной речной водой. Страшно подумать, что творится в желудке и кишечнике, они ведь и пьют эту же воду, за неимением другой, чаще всего, забыв о кипячении в банках.

Кое-как проморгавшись, Адам привстал, с трудом разгибая затекшие ноги, разминая поясницу. Спал он лицом к домику, спиной к реке, а потому заметил это не сразу, а лишь встав на ноги и повернувшись лицом к Дунаю (если, конечно, допустить, что это все еще Дунай).

Остальные спали, и его вопль разбудил товарищей по несчастью.

– Что опять? Кто кричал? – раздавались сонные голоса, а Адам вскользь подумал, что снова стал первым свидетелем очередной катастрофы, привлекая внимание остальных.

Елена. На сей раз в центре внимания оказалась она.

Адам уже и не помнил, какой впервые увидел ее. Конечно, он сразу сообразил, что женщина заигрывает с ним, это читалось в жестах, призывных взглядах, позах, которые она принимала, улыбках, которые адресовала капитану.

Он знал, что нравится женщинам, Елена была далеко не единственной пассажиркой, пытавшейся завлечь Адама. Она ни капельки не нравилась ему, ее внимание тяготило, но пусть бы Елена и дальше оставалась приставучей, смешной, но все же искренней и по-своему обаятельной. Видеть, во что она превратилась, что с ней сотворило это место, было невыносимо.

А то, что происходило с Еленой сейчас, вовсе не поддавалось описанию. Женщина стояла в реке, одежда ее беспорядочной кучей валялась на берегу. Елена была полностью обнажена, но ничего волнующего, эротического в ее облике не было.

Тело превратилось в сплошную кровоточащую рану. Не обращая внимания на потоки крови, на боль, которая должна быть невыносимой, Елена срывала с себя кожу, отслаивающуюся лоскутами, как старые обои от стены.

Когда она коснулась головы, оторвала от черепа клок волос вместе с кожей, Адам зажмурился, сдерживая рвотные спазмы.

– Остановите ее! Боже мой! – рыдала Нина, и Александр, подойдя к ней, обнял молодую женщину, стараясь скрыть, загородить собой ужасающее зрелище.

Адама буквально парализовало, он силился, но не мог ничего предпринять и, как и остальные, пассивно наблюдал за происходящим.

– Нина, Нина! – Елена залилась безумным смехом. – Мне стало лучше, видишь? Я поправилась! Проснулась и поняла: надо помыться! А я чешусь, чешусь… Глупо! Вода все смоет, буду как новенькая! Косточки белые!

Нина тряслась, задыхаясь от слез, и Елена увидела, что подруга не смотрит, отворачивается.

– В чем дело? – Это прозвучало обиженно. – Нина, я к тебе обращаюсь.

Елена двинулась вперед, не переставая говорить и параллельно сдирать с себя кожу. В какой-то момент нога ее подвернулась, Елена наступила на камень, которых было полно на дне. Взмахнув руками, безумная повалилась в воду. Раздался громкий плеск, все увидели, как она падает. Было неглубоко, вода не доходила Елене до колен, так что женщина должна была сразу встать на ноги.

Только больше не поднялась.

Когда Адам понял, что Елена не двигается, что тело ее так и осталось лежать в воде, он побежал к ней, и остальные побежали тоже.

– Мертва. Расшибла голову о камень, – констатировал Эд.

– Нет, нет, – повторяла Нина, протягивая руки к покойнице. – Елена! Прости, я… Я тебя подвела. Елена, вставай!

Она бессвязно бормотала, и Адам велел Александру увести Нину отсюда. Тот бы и рад, но она не хотела идти, упиралась, плакала, кричала, и это было невыносимо. Все и без того плохо, а теперь, когда собранная, уравновешенная Нина оказалась в таком разобранном состоянии, стало еще хуже.

В итоге Тамара кое-как уговорила ее отойти подальше от воды. Адаму и Александру предстояло дело похлеще вчерашнего, когда они снимали с дерева труп Марка.

Тело Елены было скользким от крови и воды, прикасаться к нему голыми руками было невыносимо, но, как говорится, если не мы, то кто же? Больше некому. Эдвард еще мальчишка. Он, как обычно, стоял в стороне, невозмутимый, похожий на статую. София отошла от берега, стараясь не смотреть, не оскорблять свой взор подобными сценами.

Адам с Александром, пыхтя и боясь споткнуться, волокли мертвячку. Адам держал ее за ноги, Александр – под мышками, и ее руки болтались, словно она махала кому-то невидимому.

В доме, который стал покойницкой, они уложили тело Елены рядом с телами Сэма и Марка. Адам запрещал себе смотреть на мертвецов, но взгляд все равно тянулся, помимо его воли.

Их было девять, а теперь трое мертвы. Кто следующий?

«А если я?»

После смерти жены Адама часто, как говорил Деян, накрывало. Вина – тяжелая штука, так может придавить, что все кости переломает. Он и не думал, что будет настолько сильно потрясен смертью Анжелы – настолько, что сам себе пожелает уснуть и не проснуться.

Со временем Адам пришел в себя, стал жить-поживать, сумел двинуться дальше (не без помощи брата, конечно). Но все-таки были моменты усталости от жизни, когда Адам играл с мыслью о суициде, как кошка играет с мышкой. Теперь же, в эту самую секунду, жить хотелось как никогда. Мучительно, до дрожи. Страшила и смерть, и то, что могло ожидать после нее («Анжела, всегда и всюду она, мой крест»), поэтому Адам жаждал выжить.

– Пошли отсюда, – сдавленно произнес Александр, и они поспешно покинули дом.

Немноголюдное общество в центре поляны встретило молчанием. Расклеившаяся Нина плакала на плече Тамары, София сидела одна, не глядя ни на кого. Когда подошли мужчины, она не подняла глаз.

Адам избегал смотреть на то место, где недавно стояла Елена: только-только