Читать книгу "Политические режимы и трансформации: Россия в сравнительной перспективе - Григорий Васильевич Голосов"

своим подданным. В конце 60-х годов контролируемый Паком парламент изменил конституцию, позволив ему баллотироваться на третий срок. На это оппозиция – и лидеры легальных партий, и диссиденты – ответила массовыми протестами. И хотя на выборах 1971 года Пак снова победил, стало понятно, что прежней популярности ему не вернуть и следующих выборов, скорее всего, не выиграть. Чтобы сохранить власть, надо было изменить правила игры.

В 1972 году в Южной Корее была принята новая конституция, значительно укрепившая авторитарный характер режима. Ограничения на количество президентских сроков отменялись. Теперь президента должна была избирать специальная коллегия, правила формирования которой полностью исключали возможность не только победы оппозиционного кандидата, но даже и его участия в «выборах». Треть парламента по новым правилам составляли депутаты, назначенные самим же президентом. Так что у Пак Чон Хи, которому тогда было всего 55 лет, появилась реальная возможность получить неограниченную власть на десятилетия. Но корейцев такая перспектива не радовала, и в эпицентре вновь оказалось студенчество. В 1979 году, вскоре после очередных «выборов» Пака, начались студенческие демонстрации, которые переросли в беспорядки с нападениями на полицейские участки и госучреждения.

Вероятно, дело могло кончиться силовым подавлением беспорядков, к чему Пак был всегда готов. Однако произошло нечто неожиданное: 26 октября 1979 года Пака прямо во время совместного обеда в помещении КЦРУ застрелил директор этой организации. До сих пор никто не знает, что подтолкнуло чиновника, призванного стоять на страже государства и его лидера, к такому экстраординарному поступку. Версии разные: то ли разногласия по фундаментальным вопросам развития страны, то ли элементарное соперничество с начальником личной охраны Пака, то ли эмоциональный срыв. Факт состоит в том, что Пака вдруг не стало и что прямую ответственность за это взял на себя руководитель влиятельной силовой структуры.

После естественной в такой ситуации неразберихи власть в стране захватил другой генерал, Чон Ду Хван. На настроение студентов это подействовало примерно так же, как хорошая порция керосина на затухающее пламя. В мае 1980 года беспорядки в городе Кванджу переросли в вооруженное восстание. При его подавлении погибли сотни, если не тысячи, протестующих. Так южнокорейский режим, и до того не особенно вегетарианский, стал настоящей кровавой диктатурой. И этого корейцы Чон Ду Хвану не простили.

Видимо, Чон вполне сознавал свою политическую уязвимость. Сначала он пытался закручивать гайки. Существовавшие ранее оппозиционные партии были запрещены. В течение какого-то времени в выборах могла участвовать только фиктивная оппозиция, полностью контролируемая властями. На диссидентов и организаторов студенческого движения обрушилась новая волна репрессий. Однако протесты продолжались. В мае 1987 года к студентам присоединились многие другие граждане, так что общее число участников массовых акций перевалило за миллион. И военные просто сдались. Уже в июне они объявили о восстановлении прямых президентских выборов и иных гражданских и политических прав. Это не осталось пустыми обещаниями.

На первых по-настоящему свободных выборах победил, воспользовавшись разрозненностью оппозиции, один из ближайших соратников Чон Ду Хвана – Ро Дэ У. Казалось бы, он мог отыграть назад демократические реформы, но этот путь был уже пройден его предшественником. Ро Дэ У принял новые правила игры и в 1993 году по итогам выборов мирно передал власть одному из лидеров движения за демократию. Потом и Чон, и Ро были осуждены за насильственный захват власти, преступления в Кванджу и коррупцию. На нарах они не засиделись: вскоре обоих амнистировали. Но путь в политику им заказан. Политика Южной Кореи оставалась сложной. Продолжалась борьба между последователями Пак Чон Хи и политическими наследниками демократического движения. Но теперь эта борьба протекала в режиме публичных дебатов и выборов, а не спецопераций и беспорядков.

Случай Южной Кореи довольно нетипичен, но он хорошо иллюстрирует один момент, который важен для понимания динамики электорального авторитаризма. Пак Чон Хи выстроил систему, в которой электоральная составляющая играла весьма значительную роль, позволяла практически блокировать возможность выступления силовых структур против действующего диктатора. Однако когда контроль над итогами выборов ослаб, пришлось пойти на конституционную реформу, которая значительно ослабила роль выборов. Понятно, что неожиданная насильственная кончина Пак Чон Хи значительно приблизила тот момент, когда армия взяла власть напрямую. Однако политическая динамика, наблюдавшаяся на протяжении предшествовавшего десятилетия, сделала такой исход высоко вероятным.

3.2.6 Кейс-стадис: случаи Алжира и Судана

Алжир и Судан – африканские страны, в которых большинство населения составляют говорящие по-арабски мусульмане. Обе страны представлены на мировом рынке энергоносителей, хотя нефтегазовых богатств никогда не хватало на то, чтобы обеспечить безбедную жизнь большинству населения. И все же Алжир довольно богат. ВВП на душу населения там примерно вдвое ниже, чем в России, но уровень жизни в городах вполне сопоставим с малыми и средними городами России, а центр столицы выглядит не хуже центра Москвы. Что касается Судана, то он считается одной из беднейших стран мира.

Когда-то и Алжир, и Судан строили социализм, но крах коммунизма как идеологии и Советского Союза как спонсора положил этому конец. Тогда на политическую авансцену вышли исламисты. В обеих странах их претензии на власть были пресечены армией. В Алжире противостояние между исламистами и военными привело к кровопролитной гражданской войне, продолжавшейся с 1991 по 2002 год. Со стороны военных командовали сменявшие друг друга в президентском кресле генералы. Одному из них – Абдель Азизу Бутефлике – удалось полностью разгромить мятежников. А поскольку многие в Алжире вовсе не разделяли пристрастия исламистов к средневековым нормам жизни, то значительная часть населения была Бутефлике за это признательна. В собственных глазах (как и в панегириках лояльных СМИ) он, конечно, стал героем, спасителем нации.

У бывшего суданского лидера Омара аль-Башира, политическая карьера которого тоже началась в рядах вооруженных сил, сложились более дружеские отношения с исламистами. Захватив власть при их полной поддержке, аль-Башир довольно упорно стремился реализовать программу исламизации. При этом ощутимую часть граждан Судана составляли тогда христиане и анимисты, населявшие юг страны. Дело дошло до гражданской войны, в итоге которой Юг отделился и стал независимым государством. Это трудно охарактеризовать как успех диктатора. Но, утратив Юг, аль-Башир только укрепил свою власть на Севере и защитил традиционные исламские ценности, то есть тоже в своем роде спас нацию. Современные диктаторы вообще любят считать себя спасителями. Война и терроризм – естественные истоки их власти.

Конечно, ни Бутефлика, ни аль-Башир сами себя диктаторами не считали. Напротив, оба полагали, что только под их властью Алжир и Судан впервые стали настоящими демократиями. И действительно, в обеих странах были легализованы политические партии, регулярно проводились президентские выборы, а многопартийные парламенты штамповали закон за законом. Правда, официальное признание получали только такие партии, которые либо сотрудничали с властями, либо не представляли для них никакой угрозы, а президентские выборы были устроены так, что выиграть