Читать книгу "Студент(ка) в Академии льда - Линда Осборн"

— О господи… — стону я, и принимаю самое важное в своей жизни решение.

Самое.

Важное.

Как только Брэндон делает шаг за дверь, я, поднатужившись, ускоряюсь, и, рванув вперед из последних сил, буквально выкидываю свое тело на несколько сантиметров вперед. Этого рывка оказывается достаточно, чтобы достигнуть двери именно в тот момент, как я слышу за спиной злорадное шипение огня, пожирающего свою добычу, чтобы стать сильнее.

— Брэндон, спаси всех! — кричу я и скидываю бессознательное тело Дэна в темный проем коридора, дышащего спасительной прохладой.

— Нет! Кэн! Стой! — Брэндон не может повернуться всем телом, корпусом — он загружен телом друга, и я вижу только его блестящий взгляд, горящий настоящим страхом. Это последнее, что мне нужно видеть, я молча киваю, моргнув, и резко захлопываю дверь, отрезая разгорающийся огонь от своих друзей. У них еще есть возможность спастись, тогда как мне…

Мне нужно ответить за свою трусость…

Я поворачиваюсь к каменному алтарю и жмурюсь. Так сильно, что чувствую, как ресницы достают до бровей, а в уголках глаз скапливается влага. Кусаю щеку изнутри, сильно, почти до крови, чтобы не закричать, не разреветься от страха.

И тут же открываю глаза, чтобы встретиться лицом к лицу с тем, кого случайно выпустила в реальный мир, показала дорогу, и кто звал меня к себе все это время, потихоньку набираясь силой…

#сложный выбор

Огонь вспыхивает и гаснет, вспыхивает и гаснет.

— Ну наконетс-с-с-с — то! — слышу я шорох, который струится от алтаря. — Наконетс-с-с-то!

В комнатке становится невообразимо жарко, я ощущаю, как пот струится по спине, по вискам, скапливается везде, где только можно. Но руки и пальцы — ледяные, как у покойника. Страшно — аж жуть. Не расслабляюсь, потому что иначе зубы начинают отстукивать какой-то рваный ритм, дабстеп.

— Много лееет-с-с назад этот Лес-с-с принадлежал духам…И мне-е-е, — жмурюсь, когда чувствую прикосновение теплоты к щеке, хотя рядом никого нет. Коленки буквально бьются друг о дружку, становятся ватными, но я стойко держусь и не бросаюсь к двери, хотя сбежать очень и очень хочется.

Но я должна ответить за свой проступок, за то, что почти выпустила Духа Огня из его клетки и должна протянуть время, чтобы Брэндон утащил тела моих друзей подальше отсюда.

По щеке катится одинокая слезинка, которая тут же высыхает на этой жаре. Все же моя жизнь — не такая уж высокая плата за жизни тех, кого любишь, а их я люблю всей своей душой. Кто бы мог подумать, что вредный Лэндон, смешной Дэн и абсолютно, невообразимо идеальный Брэндон станут мне так дороги?!

Коротко вздыхаю, но боюсь сделать это полной грудью, чтобы полностью не опалить свои легкие — кажется, будто бы жар стоит настолько плотный, что может погрузиться в тебя, разъесть изнутри, поджечь и высушить.

Теперь, ощущая на себе дыхание Бескрайней Мглы, куда попадают все маги после смерти, я начинаю смотреть на свою жизнь иначе. Вижу, что многое делала не правильно. Была не достаточно уверенна в себе, когда нужно, труслива, а самое главное — боялась признаться в своих чувствах к человеку, которые, несомненно, уже начали разрастаться в моей груди с первой наши встречи в дверях таун-хауса парней. К Брэндону.

— Я долго ж-ж-ждалл-л-л, чтобы найти-и-и-и с-с-сосуд, и вырвать-с-с-ся из Бес-с-скрайней мглы!

Жара опаляла лицо, и я, отпрянув, прижалась спиной к двери. Только бы удержаться, только бы не потерять сознание от жары!

— И наконец нашелл-л-л! Дочшь мага, но без магии в крови-и-и! Мммм то, что нужно!

Вдруг парик на голове вспыхнул огнем. Синтетические волосы быстро загорелись.

От ужаса я резко скинула его на пол и начала топтать, однако от движения начало становиться еще жарке, дышать стало буквально нечем.

— Зачем я тебе?! — крикнула в пустоту, потому что жар был повсюду, а значит, и дух был везде, затопив огнем эту маленькую келью, куда был заточен несколько веков подряд.

— Я стану всесильным! Вернус-с-сь! И покаж-жж-жу этим магам-м-м, кому должен принадлежать Лес-с-с!

— Леса больше нет! — выкрикнула я, скатываясь от бессилия по стене, вытирая рукой пот, льющийся ручьем с лица. Глаза заслезились от косметики, которая стекала вместе с водой, но я и без того уже ничего не видела — жара кружила голову, кислорода не было, и перед глазами плясали цветные радужные круги.

— З-зря ты тогда убеж-ж-жала, я оч-ч-шень долго искал тебя, звал, но ты все равно приш-ш-шла! Мой маленький с-с-сосуд!

В комнатке стало на порядок жарче, страшнее, я откинула голову назад и ударилась ею о двери. Нет, он все равно вырвется наружу, мне нужно сделать что-то, чтобы не допустить этого!

Перед глазами встали, по очереди, как живые отец, родители Ритики, сама Ритика, преподаватели в академии, моя группа, парни и Брэндон…

— Я выж-ж-жгу все здесь, ничего не оставлю! — шептал голос, а мне уже казалось, что он пробрался мне в голову, потому что не видела уже ничего.

— Академия сгоррит! Лес-с-с возродитссся! — на алтаре начало разгораться пламя. Оно росло, росло, становилось все больше и больше, вырастая из небольшого огонька до самого потолка. Громче становился и голос, он больше не шептал, пробираясь в самые закрома души, пугая до чертиков, он обретал силу вместе со своим ростом.

— Ну нет уж, — прошептала я одними губами. — Нет уж…

Мне нельзя было подвести академию, своих друзей и родных.

Если каким-то странным образом, благодаря стечению обстоятельств, я стала помощником для Духа Огня, и он хотел сделать меня проводником в наш мир и творить бесчинства там, то у меня оставался только один выход…

Мне нужно было перекрыть ему дорогу…

Я взялась за ручку двери, поднимая свое тело, и услышала сзади себя смешок от разгорающегося огня.

— Дада, открывай дверь, с-с-скоро я выйду отс-с-сюда, с-с-скоро! — веселился дух.

Но он не знал, не мог знать, что у меня был совершенно другой план.

Он не знал, что я теперь очень хорошо поняла, что могу и должна ценой своей жизни защитить тех, кого люблю.

И у меня не оставалось другого выхода.

Привстала на коленях, поднявшись с огромным трудом по дереву двери, ощущая его жар, ухватилась за ручку с замком и зашипела, обжегшись. Если бы были силы и возможность ощущать запах, поняла, что кожа опалена, ужасающе опалена.

Но решимость во мне была сильнее боли.

Рванула ручку на себя, оставив после нее темную дыру в двери, и ударила ею по стене. Какой-то кусок отвалился, но я уже ничего не видела — поступивший кислород извне дал сил огню, и он взлетел еще больше, стал массивнее, масштабнее, захватил все пространство кругом.

Я закашлялась, страшно, больно.