Читать книгу "Крик молчания - Миранда Ли"

Остановившись перед тяжелой деревянной дверью, Одри нажала кнопку звонка, потом оперлась на поручень лестницы, чтобы удержаться на ногах в течение долгих секунд ожидания. Что там делает Эллиот? — мучилась она. Что он — не желает или не может сразу открыть дверь?

Но в конце концов дверь распахнулась и в ней появился ее Эллиот — со спутанными волосами, в алом шелковом халате, одетом поверх алых же шелковых пижамных брюк.

Ее мозг лихорадочно искал какое-то оправдание его виду. Но когда она увидела виноватый румянец на лице Эллиота, ее охватило жуткое отчаяние.

— О боже, Одри, ты же сказала, что не приедешь домой до вечера.

— Одри?.. — послышался сзади него задыхающийся голос Лавинии.

— Как ты здесь оказалась?! — почти зло спросил он.

— Я приехала домой пораньше, чтобы помириться, — глухо произнесла она. — Теперь я вижу, что мне не следовало этого делать…

— Черт побери, это совсем не то, о чем ты думаешь!

Она засмеялась.

— У папы есть поговорка: «Если животное выглядит как собака, лает как собака и пахнет как собака, можно быть вполне уверенным, что это и есть собака».

Ее опустошенные глаза оглядели его еще раз, она убедилась, что они ее не обманывают — Эллиот был действительно раздет. А затем она резко развернулась и сбежала вниз по ступенькам.

— Вернись? — отчаянно закричал он.

Но она бежала слишком быстро, даже для него. Слишком быстро. Хорошо еще, что ключ остался в замке зажигания. Она запрыгнула в «магну», мгновенно завела мотор, подала задом, весьма удачно развернулась, и машина с визгом тронулась и поехала по подъездной дорожке.

Слезы застилали ее глаза, но на улице было мало машин, и она быстро удалялась от возможного преследователя. Так она думала. Но когда она притормозила у красного светофора внизу холма, то заметила, как черный «сааб» Эллиота появился на вершине холма и стал стремительно приближаться к ней.

Красный свет сменился зеленым, и она рванула вперед, но тут водитель другого автомобиля решил, нарушив правила, проехать на красный в поперечном направлении. Столкновение было неизбежно. Карие глаза Одри широко распахнулась от страха, и она громко крикнула, увидев, как другая машина приближалась к ней…

Кричала она недолго — удар бросил ее вперед, она стукнулась лбом о рулевое колесо. Череп ее, казалось, раскололся, и в тот же миг наступило черное безболезненное забытье…

… Оказавшиеся при этом свидетели потом будут рассказывать, как через несколько секунд после столкновения рядом затормозил черный «сааб» и из него выскочил сумасшедший мужик в алом халате и подбежал к красному «седану». Расскажут и о том, что никогда не забудут его взгляд, когда он не смог открыть смятую дверцу, и о его отчаянии, когда он вопил, чтобы кто-нибудь вызвал по телефону спасательную команду и скорую помощь, а потом опустился на колени на землю рядом с дверцей разбитой машины и заплакал, как ребенок…

13

— Нет, — Одри отвернулась от отца и безучастно уставилась в стену больничной палаты.

— Одри, послушай наконец! Между Эллиотом и Лавииией ничего не было в тот день. Даже я этому верю. Нет, я не говорю, что она не легла бы с ним в постель, если бы ей удалось соблазнить его. Она признает это. Но Эллиот-то не хотел иметь с ней ничего общего?

Голова Одри медленно повернулась на подушке, и она посмотрела на него мертвыми глазами.

— Конечно же… Поэтому он и был полуодет…

— Он говорит, что может объяснить это, если только ты позволишь ему. Почему ты не хочешь его видеть?..

Одри закрыла глаза. Ее мысли неохотно вернулись к тому дню, уже неделю тому назад, когда она была уже в состоянии принимать посетителей, и в ее палату вошли вместе Эллиот и Лавиния. Увидев их, она испытала невыносимую боль. Ее голова, казалось, взорвалась, и она впала в жуткую истерику, после чего ее лечащий врач запретил им приходить.

Лавиния и не пыталась больше навещать ее. Но с Эллиотом все было не так-то просто.

Он вернулся на следующий день и сумел убедить доктора. Его пустили к ней, правда, только в присутствии врача. Одри слышала их спор в коридоре у двери палаты, и это дало ей время, чтобы облечь свое страдание в непроницаемую броню горькой решимости. Но когда Эллиот все же вошел, она на какой-то миг поразилась его мертвенной бледности. Мой бог, он выглядел так, словно не спал всю неделю!

Но она быстро отринула всякую жалость, решив для себя, что он страдал лишь от сознания своей вины. Когда он заговорил, Одри поглядела сквозь него и сказала врачу, что, если ее непрошеный посетитель не уберется сейчас же, она встанет с постели и уйдет сама. Поскольку ей залечивали сломанное бедро и несколько помятых ребер, угроза возымела действие.

Когда она начала под простыней перемещать ноги к краю кровати, Эллиот вышел. Но отнюдь не отказался от своего намерения.

Он пытался звонить ей. Она клала трубку, не говоря ни слова.

Он присылал цветы и письма — она пересылала цветы в детское отделение и сжигала письма, сосредоточенно наблюдая, как бумага свертывалась в черный пепел.

Она знала, что никогда не поверит в то, что он намерен ей сказать. Она же своими глазами видела его раздетым. А как он виновато покраснел? Да и было ли случайным, что Лавиния оказалась там в его доме в тот единственный день, когда она не приехала на обеденный перерыв?..

Единственное, что удивляло ее, так это то, что он пытался добиться ее понимания и прощения. Если он был готов лечь в постель с такой, как Лавиния, тогда у него действительно не было и намека на совесть.

— Одри…

Она вернулась в настоящее, сообразив, что отец все еще сидел рядом с ней.

— Да?..

— Выслушай все же мужика…

— Нет!

Ее тон был непреклонным, и отец устало поднялся на ноги.

— Ты похожа на свою мать. Она тоже была упряма и не желала даже слушать меня, когда я пытался разубедить ее, что неправа была та старая сплетница, которая убедила ее, что я женился на ней из-за денег.

— Разве нет? — резко спросила Одри.

— Да… Но твоя мать не знала этого. К тому же времени, когда этот слух дошел до нее, я уже давно был влюблен в нее по-настоящему. Мы были отличной супружеской парой и были счастливы, особенно, когда появилась ты. Но она не желала меня слушать, не хотела видеть настоящую правду. Она испортила остаток нашей совместной жизни, превратив ее для меня в ад. Она отказывалась спать со мной, и в конце концов я обратился за утешением к Лавинии'. Не поступай так, как она, Одри. Не отрезай собственный нос только для того, чтобы досадить своему лицу. Эллиот любит тебя.

То же самое говорила ей и Ивонна, посетившая ее на следующий вечер.

— Я могу понять, что ситуация с Эллиотом и этой женщиной выглядела достаточно недвусмысленно, — прямо высказалась она. — Но, Одри… Эллиот заверяет меня, что он невиновен, и я ему верю. Моя дорогая, если бы ты могла только видеть его в дни, последовавшие за твоей аварией, когда ты лежала в коме от сотрясения мозга. Он был вне себя! Не спал, не ел. Знаешь, что ты с ним делаешь, отказываясь видеть его? Он не знает, куда приткнуться, что делать. В отчаянии он упросил меня сказать тебе, что он не Расселл, что бы это ни значило!