Читать книгу "Жестокие страсти - Марта Зверева"

И тут в дверях нарисовалась моя Анечка. Выпорхнула босая, свежая, как будто не ее оттрахали четыре раза подряд, в платьице в цветочек, обтягивающем все ее выпуклости.

Я чуть не подавился. Хороша, сучка, а!

— Смотри, кто к нам пришел, — просипел я сквозь вставший в горле колом кусок хлеба. Только не хватало нам Игната обсуждать при ней.

Особенно с учетом того, что раз я не убил Дениса, у меня с Игнатом тоже начнутся проблемы. И тут надо обмозговать, не переметнуться ли на другую сторону.

Денис, нахмурившись, обвел взглядом Анечкин легкомысленный вид. Крякнул, бахнул еще бокал и пожаловался:

— Пять лет только и делаю, что гоняю от этой вертихвостки парней. Никогда не думал, что это будет главная проблема с детьми. Сыном гордился, но боялся, что вырастет долбоебом. А он молодец. А с этой все только начинается. Веришь — вижу мужика и сразу думаю, что он хочет сделать с моей девочкой.

О, что я хочу сделать с его девочкой…

Я следил глазами за Анечкой, которая вне поля зрения отца полезла в какой-то шкаф, вставая на цыпочки так, чтобы платье задралось, обнажая ее идеально круглые полупопия. Нарочно ведь делает, зараза!

— Хорошо, что у меня нет таких проблем, — тактично ляпнул я.

У меня другие. Как бы у одного сурового отца из-под носа увести мою девочку. Налил себе, не отрывая от нее взгляда, сделал глоток…

— И кулаки сжимаются. Хоть тебя зови, но нельзя же перебить половину города! — посетовал Денис.

Я поперхнулся ликером. Ну давай, запали меня. Если она сложит два и два, то поймет, зачем у меня был с собой пистолет.

— Технически не половину, — поправил я, стараясь оставаться хладнокровным, пока одна сучка вертелась передо мной, трогая свои соски и облизывая губы. Стоит Денису повернуть голову в ее сторону… — Технически из всех мужчин надо вычесть не достигших половой зрелости и немощных, которым уже ничего не надо. Потом исключить геев. Потом тех, кто любит только жену. Тех, кто предпочитает женщин постарше. В общем, не так уж много остается.

Что я несу? Хотя я бы тоже с удовольствием перебил всех этих мужиков, чтобы не пялились на мою Анечку. У меня стоит как каменный, но я уже воспользовался лайфхаком и вновь загнал его под ремень брюк.

— Анька! — Денис обернулся к дочери, и она едва успела одернуть подол. — Налей нам чаю! Что-то мы больше жрем, чем бухаем все равно. Старость, что ли?

Она только кивнула и пошла наливать чайник. Кухня была в поле зрения Дениса, и я подумал, что на этом ее провокации закончатся, но не на ту напал. Пока она ждала закипающую воду, она оперлась руками на столешницу и выгнулась, живо напоминая мне, как я зажимал ее там.

— Замуж бы ее выдать поскорее, но за кого? — проворчал Денис. — Ни один сопляк ее не достоин.

Анечка принесла нам чашки, поставила на столик, наклоняясь так, что едва не терлась об меня грудью. Я сохранял каменное выражение лица, пока не заметил в ее волосах засохшие капли своей спермы.

Блядь! Забыл сказать!

Только бы Денис не заметил!

Иначе он и правда меня грохнет и даже не сядет, я-то давно в розыске!

— Почему сопляк? — решил я аккуратно прощупать почву. — Найди ей мужчину постарше, надежного.

— Думаешь, я мужикам постарше не захочу глотку за нее перегрызть? — жестко спросил Денис. — Да я даже тебя голыми руками убил бы, если б ты на нее позарился!

— Не волнуйся, — ухмыльнулся я, в упор глядя на Анечку, все еще стоящую у дивана. — Я не люблю малолеток.

На ее щеках вспыхнул алый румянец, а взглядом она попыталась прошить меня насквозь. Но я только улыбнулся.

— Только поэтому я спокойно впустил тебя в свой дом, — ответил ее отец. — Зная, что ты не клюнешь на ее авансы. Думаешь, я не вижу, как она перед тобой жопой крутит?

— Доверяешь, значит? — поднял я брови. — Неосторожно.

— Распустишь лапы — и тебя ничего не спасет, — отозвался Денис, глядя на меня очень серьезно.

Все-таки зря я его не грохнул.

Сандро и Лена

Лене повезло дважды.

Сначала она поступила на бюджетное отделение московского института. Поступила совершенно случайно, проскочив в последнюю закрывающуюся дверь: со следующего года число мест сокращали вдвое из-за низкого конкурса, в этом году было всего три человека на место, экзамен туда был устный, по литературе, а единственной нормальной учительницей в их крошечном городке была «русичка», преподававшая в том числе и литературу.

И билет достался невероятно удачный, по Эдгару По. Отец Лены очень любил «Ворона» и как напьется, все время его цитировал, и на русском, и на английском. Как подросла, Лена вышла в первый раз в интернет в местной библиотеке и первый ее запрос был про «Ворона».

Почему-то ей казалось, что в обстоятельствах жизни По или написания стихотворения она обязательно узнает причину пьянства отца и того, почему ее мать от него не ушла, а предпочла сбежать в долгую страшную болезнь, из которой она уже не выбралась.

Перечитав вдоль и поперек всю критику, она этого так и не поняла.

Но судьба подкинула ей "Ворона" совсем для других целей.

Повезло.

Второй раз ей повезло, когда она пришла устраиваться на работу на фудкорт большого торгового центра. На столбах висели объявления, что и точка с блинами, и с картошкой, и даже с суши всегда ищут работников, но девчонки говорили, что туда берут только тех, у кого есть опыт. И Лену бы не взяли, но как раз накануне в этом торговом центре нашли настоящую бомбу. Не муляж, не в шутку кто-то позвонил, а вот прямо полкило пластида грязно-белого цвета, ворох проводов и маленький передатчик.

Все, у кого была возможность, больше на работу туда не вышли. Прямо на следующее утро.

Менеджеры, сами бледные как смерть, носились по крошечным кухням с блинницами и печами для картошки и рвали на себе волосы — открываться надо было все равно.

Так Лену сразу взяли на работу, даже без стажировки. Кассу пока не доверили, но и с уборщицы быстро повысили до повара. Дел-то было — закладывать замороженные пироги в печь и доставать оттуда, как только сработает таймер.

Обещали через пару месяцев даже поднять зарплату. Лена посчитала и обрадовалась — если это будет действительно так, она сможет сразу снять угол в комнате в Подмосковье.

Пока же она жила у дальней родственницы, одинокой. Таких как она в родном городе Лены по привычке называли старыми девами. Или шлюхами.

Тут как повезет.

В большом городе не называли никак, тут это было обычным делом — ближе к сорока женщине не иметь ни ребенка, ни котенка, зато сразу трех любовников. Лена изо всех сил старалась не судить человека, который без вопросов выделил ей диван в гостиной, а фактически — целую комнату, потому что туда хозяйка не заходила, проводя время в своей спальне и на кухне.