Читать книгу "Жестокие страсти - Марта Зверева"

И выдыхаю… И только тогда отпускаю ее, позволяя глотнуть воздуха.

Повторяю.

Она кашляет, но я повторяю, и в этот раз она берет член в горло сама, а ее пальчики натирают клитор судорожными резкими движениями.

С чмоканьем мой член выходит из ее губ, и она начинает быстро-быстро работать ротиком в самом идеальном темпе, пока ее пальцы не чувствуют, как напрягаются мои мышцы и тогда она снова берет до предела, и я спускаю ей в горло, громко застонав.

— Анечка… — мне хочется сказать какую-нибудь сентиментальную херню, чтобы отблагодарить за этот охуенный отсос хоть так. — Анечка, моя хорошая… Моя…

Она дожидается, пока из меня вытекает последняя капля и выпускает член, и первое, что говорит на вдохе:

— Марк… — она продолжает повторять мое имя, потираясь о член лицом как кошка. Он оставляет на ней влажные следы, а она все твердит: Марк, Марк, Марк… Марк…

Я опускаюсь на колени рядом с ней, откладываю пистолет, прижимаю ее дрожащее тело к себе и, отстранив ее пальцы, в три движения довожу ее до взрыва.

— Марк… — выдыхает она мне в шею на самой высшей точке. — Марк!

Она ничего не видит и не слышит, оглушенная своим удовольствием. Зато я по профессиональной привычке отлично слышу, как открывается дверь квартиры. И шаги. Мужские.

Бля, Денис вернулся!

Последний раз я так подрывался примерно в возрасте Анечки. Вот так свяжешься с малолеткой — и снова старые, уже забытые проблемы. Устроить кровавую баню, пристрелив его прямо сейчас, чтобы кровь и мозги разбрызгало прямо на постели, где мы только что трахались — плохая идея. Сначала надо куда-то деть Анечку.

— Твой отец пришел, — говорю спокойно. Торопиться — это делать все то же самое, что обычно, но без пауз между действиями.

Хорошо, что я не раздевался. Остается только сунуть пистолет в кобуру, подхватить пиджак и поддернуть джинсы.

Пока Денис гремит чем-то на кухне, я выскальзываю из комнаты Анечки и ныряю в дальний санузел, «технический», где стоят стиральная и сушильная машины и унитаз с раковиной. Спускаю воду, поворачиваю кран и теперь уже не торопясь застегиваю ширинку и поправляю одежду. Пиджак чуть помят, но я это переживу, а Денис не заметит.

Перекладываю «Макаров» из кобуры за пояс джинсов на спине. Я так часто носил его там, что до сих пор тянусь на рефлексах. Сейчас у меня в голове бардак, вероятность остаться только с отточенными до автоматизма действиями чересчур высока.

Приглаживаю волосы, ополаскиваю руки и распахиваю дверь, стряхивая воду.

— Сколько раз тебе говорить — полотенце для кого повешено? — встречает меня Денис своим обычным ворчанием.

— Сколько раз отвечать, что я не знаю, кто из ваших гостей им пользовался, — возражаю я.

Денис хочет пожать мне руку, но моя мокрая, поэтому он ограничивается кивком и приглашает жестом на кухню.

— Анька, смотрю, тебя угостила уже?

Крошки печенья и чашка на столике. Быстро охватываю взглядом место нашего разврата. Нет, ничего вроде не выдает, что мы тут делали.

Денис распахивает бар, достает какую-то бутылку причудливого вида, разливает светло-янтарную жидкость по бокалам. Протягивает один мне и смотрит, как я его беру, делаю глоток, отставляю на столик.

Напряженные плечи моего бывшего друга ощутимо расслабляются.

Все-таки проверял. Знал, что на работе я не пью и проверял.

Какой он наивный… А вроде вместе шакалили в юности, похерив все правила матерых уголовников. Мы были дерзкие и наглые, просачивались туда, где нас никто не ожидал, потому что в те времена даже у бандитов были принципы. Зато у нас не было. С чего вдруг он решил, что я на старости лет ими обзавелся?

— Жрать хочешь? — спросил он, одним глотком приканчивая свой бокал. — Давай бутербродов наделаю, что ли. Без закуски как-то совсем нехорошо.

И налив себе еще, пошел к холодильнику. Выложил какое-то мясо, зелень, овощи. Эх, дружище, ты еще скажи, что бегаешь по утрам. Где твое гордое «мужики силосом не питаются»?

— Давай, — уже в спину сказал я ему, поднял свой бокал и понюхал. Какой-то коньячный ликер. Сделал еще глоток. Совсем будет треш, если я захвачу бутылку с собой после того, как закончу дело? Явился в дом друга, пожрал, выебал его дочь, пристрелил его и еще бухло забрал.

Денис резал овощи, стоя спиной ко мне, прямо на том столе, где еще недавно я драл его дочь. Если он присмотрится, то может заметить даже отпечатки ее молоденьких сисек.

Я потянулся за спину и достал пистолет. Отсюда будет удобнее всего.

Аккуратно прицелился…

Но мое острое обоняние шарахнуло меня разрядом на тысячу киловатт.

От тяжелой стали пахло ее соками. Молодой самочкой, желающей именно меня. Нежной Анечкой с остренькими грудками, кричащей, плачущей, стонущей подо мной.

Член дернулся и встал в четвертый раз за сегодняшний день. У меня такого либидо не было даже в восемнадцать. Снова захотелось в ее сладкую влажную глубину.

Но если я сейчас грохну Дениса, хуй мне, а не пизда моей Анечки. Не в ближайшее время точно, пока я буду отлеживаться после того, как засветился. Да и потом сомнительно, что она вновь подпустит меня к себе. А я понял, что у меня большие планы на все три ее отверстия. Хочу разъебать их в лохмотья, высосать ее сиськи, вытрахать мозги, выдолбить в ней такую пещеру, чтобы все остальные проваливались.

Хочу, чтобы она была только моей.

Всегда.

Что же делать…

Я медленно убрал пистолет в кобуру. Не сегодня, дружок. Сегодня ты получил кое-что послаще пороховых газов.

Денис вернулся к дивану с разделочной доской, на которой громоздились бутерброды. Сел, стянул с плеч пиджак.

— Все как с ума посходили. Запускаем новый проект, так ощущение, как будто народ вообще забыл, как все происходит. Звонят мне каждые пять минут, в кабинете проходной двор. Еле вырвался вот к вечеру, пришлось даже мобилу выключить, чтобы не доставали, — пожаловался он и с удовольствием впился зубами в сэндвич с мясом и маринованными огурчиками.

Я вдруг тоже почувствовал зверский аппетит. Еще бы, после трех заходов я должен вообще буйвола сожрать. До этого момента желудок просто не напоминал о себе. Во время работы я все еще нервничаю достаточно для того, чтобы все ненужные системы организма отключались. Но сейчас он был намерен взять свое.

Подхватил бутерброд с колбасой и оливками, разом откусил половину. Заодно будет предлог никак не комментировать вранье Дениса. Судя по запаху духов от него, задержался он явно на какой-то телочке.

— Угу.

— Так, слушай, я хотел с тобой перетереть за Игната. С нового года у нас тишина, парни не могут его найти. Как думаешь, может, сдох наконец?