Читать книгу "Матани - Артур Каджар"

Мы выбрались из колючего плена с исцарапанными руками и ногами, и уселись в тени под дикой грушей, где солнце не так припекало. Я вытащил палку из бутылки и медленно облизал ее по всей длине. Кисло-сладкая концентрированная смесь вызвала сильное слюноотделение и заставила от наслаждения закрыть глаза. Я сунул палку обратно в бутылку и отдал Гарику. Он сделал палочкой несколько чавкающих движений в бутылке, вытащил ее и облизал как и я – обхватив губами и медленно вытягивая палочку между ними. Когда Гарик открыл глаза, они заблестели за стеклами очков.

– Ни фига себе! Какое варенье, это же в тыщу раз вкуснее!

Я засмеялся, до того потешный был у него вид, да еще и с полосками от сока вдоль уголков рта. Я знал, что у меня тоже есть эти полоски, они были неизбежным следствием «храброго мацуна» и смывались с большим трудом. Из-за этой стойкости к смыванию, а еще из-за того, что некоторые ребята тащили бутылочки в палаты, чтобы было чем заняться во время тихого часа и перед сном, и нещадно пачкали постели, администрация лагеря ввела запрет на «храбрый мацун», наказывая провинившихся и устраивая облавы с конфискацией всех видов бутылок.

Мы не торопясь доели все содержимое, болтая о том о сем. Выяснилось, что Гарик серьезно занимается шахматами и знает азбуку Морзе. Меня морзянка очень интересовала, и он обучил меня нескольким буквам. Мы по очереди допивали остатки со дна, когда раздался звук горна.

– Полдник, – прокомментировал я.

– Что-то уже совсем аппетита нет, – отозвался Гарик.

– Здесь это неважно, пошли быстрее, а то и схлопотать можно за опоздание.

Мы вернулись к валуну, спрятали в тайник бутылку и вовремя добежали до столовой, наспех сполоснув лица у фонтанчика под орешником, но наш глазасто-бровастый Сержант углядел-таки следы преступления на наших лицах. Выдернув нас посреди трапезы, он повел меня с Гариком в нашу палату.

– Что-то срочное? – поинтересовался я. – Дети ведь суп не доели, и печенье еще осталось.

– Таких детей за нарушение правил лагеря я могу еще и ужина лишить! – огрызнулся он.

Когда мы вошли в корпус, я посмотрелся в большое зеркало, висящее на стене в пролете между этажами. Полосок возле рта почти не было видно, и Сержант, конечно же, мог закрыть глаза на это. Я и раньше подозревал, что он предвзято относится ко мне, и сейчас лишний раз убедился в этом. Первая причина его нелюбви ко мне была в том, что я пару раз язвительно ответил ему, на радость всему отряду. А вторая причина состояла в том, что Сержант неровно дышал в сторону Таи, и мои с ней посиделки ему не особо нравились. Он постоянно искал, как бы ко мне придраться, а я старался отвечать ему презрением и острыми замечаниями. Обыск тумбочек и постелей ни к чему не привел, но бровастый не собирался упускать шанс.

– Заправьте постели. Тебе, – он ткнул пальцем в Гарика, – замечание, а ты, – он повернул палец в мою сторону, – завтра весь день дежуришь у знамени.

– Вот так, без доказательств? – возмутился я. – Товарищ сержант, мы что, в армии или в детском лагере?

Бровастый несколько секунд пожирал меня глазами, потом вышел из палаты со словами «иди жалуйся директору». Мы заправили разворошенные постели и спустились вниз. Солнце клонилось к вершинам гор, которые высились на противоположной от лагеря стороне, через ущелье. Внизу из здания столовой неровным потоком выходили дети, группируясь по отрядам под орешником.

– А что, – спросил Гарик, – дежурить у знамени так плохо?

– Хорошего мало, торчишь там целый день, – хмуро отозвался я и показал рукой на шест со знаменем. – Посмотри туда, там даже укрыться от солнца негде.

Не знаю, кто и когда стал практиковать наказание в виде охраны знамени, тогда как это занятие по идее должно было считаться почетным. Да и смысл охраны этого знамени был нам не совсем понятен. Правда, раз в лето, во время зарницы, его «похищали», и тогда весь лагерь бросался в лес в его поисках, следуя подсказкам. Но ведь это была игра, а злодеями оказывались какой-нибудь переодетый вожатый с несколькими ребятами. А так, кому оно сдалось, это знамя?

Отряды стали разбредаться кто куда, мы спустились и присоединились к нашему отряду во главе с Таей, который направлялся к дальней опушке, где была круглая зеленая беседка. Настало время так называемого активного отдыха. Таня хлопнула в ладони и позвала всех новеньких в беседку, остальные разбрелись кто куда. Я направился вслед за теми, кто пошел к волейбольной площадке неподалеку. Играл я с неохотой, то и дело поглядывая в сторону беседки. Скоро пришел Гарик и сказал, что меня зовет вожатая.

– Замени меня!

Гарик тихо сказал:

– Я особо не умею играть.

– Ничего, – приободрил я его, – тут никто толком играть не умеет.

Рыжий из нашей палаты крикнул:

– Эй, толстенький, долго ждать? Давай снимай очки, сейчас подавать буду, как бы не разбить!

Все засмеялись, я шепнул Гарику: «Не обращай внимания – отстанут» – и побежал в сторону беседки.

– Я очень рада, что тебе удалось уговорить родителей отпустить тебя еще на одну смену. Ну что, успел в первый же день нарваться на наказание? – улыбнулась Тая, жестом приглашая меня сесть напротив нее на скамейку. – Забыли лица отмыть, что ли?

От ее улыбки, как и всегда, мне сразу стало как-то веселее. Я сел и сказал:

– Плохо отмывается, да там почти ничего не было видно. Сержант специально ко мне придирается, ничего не обнаружил, а все равно наказал.

Тая покосилась на девочек, которые сидели неподалеку и о чем-то болтали и хихикали.

– Если честно, он не только тебя, за две смены он и меня уже достал своей дисциплиной. – Таня вздохнула. – Такое чувство, будто я в армии, а не приехала сюда по своей воле.

Воодушевленный поддержкой, я продолжил:

– Вот скажи, почему нам нельзя есть «храбрый мацун» вне лагеря?

– Много дурацких правил, и не только в лагере… А что, действительно так вкусно?

Я почмокал губами и закатил глаза. Тая прыснула, прикрыв рот рукой.

– Хочу попробовать! – Тихо, но решительно шепнула она. – Последняя смена все-таки. У меня есть влажные спиртовые салфетки, следов не останется.

Я обрадовался:

– Можно в субботу, в родительский день. Занятий в лагере нет, а я родителей не жду.

– Ладно, договорились, – ответила Тая, обмахиваясь тетрадкой вместо веера. – Как ты? Смотрю, сдружился с новеньким?

– С Гариком? Да, хороший парнишка.

– Мне тоже так показалось. Поначалу его обижать будут, но, думаю, справится, он мне показался умнее многих.

Я кивнул и посмотрел на нее.

– Стенгазету будем делать?

Она улыбнулась:

– А как же. Ты тут самый грамотный. Завтра покараулишь флаг, а послезавтра начнем.