Читать книгу "Игра слов - Дмитрий Лекух"

Я пожимаю плечами:

– Совсем стрелять в Москве, – говорю, – не перестанут уже, видимо, никогда. Но подуспокоились, это правда…

Он кивает:

– Я так и думал. Хорошо, что это заканчивается…

– Хорошо, – соглашаюсь.

Он морщится.

– И еще… Скажите, Дима, почему, – вы даете интервью солидной газете, вы серьезный человек, а на фотографии в этой газете – сидите в какой-то майке с рисунками…

Я смеюсь.

Сам Самвел Погосович всегда одет – безукоризненно. На нем серые брюки, темный галстук, белоснежная сорочка и серая же жилетка от тройки.

Пока в баре нет посторонних, пиджак висит за барной стойкой, на массивной деревянной вешалке.

Как только кто-нибудь зайдет – он его тут же наденет.

Я – «свой», со мной можно и «по-домашнему».

Интересно, летом он тоже здесь работает в тройке и галстуке?

Первый раз в жизни пожалел, что никогда не бывал здесь летом. Как он в такую жару в жилетке и пиджаке?

Или летом у него другая форма одежды?

– Я же не официальное лицо, – смеюсь. – Обычный бизнесмен. Причем мой бизнес подразумевает некоторое творчество, в том числе и в одежде…

Он морщится.

– Не говорите мне про ваш бизнес, Дима. Я вас очень уважаю, но он мне отвратителен. Я даже телевизор совсем перестал смотреть из-за вашей рекламы. Это же какой степени бесстыдства надо достичь, чтобы на всю страну хвастаться своими тампонами и прокладками!

Я пожимаю плечами.

– Я тоже не в восторге от своего бизнеса, – говорю. – Но он меня кормит…

Он вздыхает, ставит передо мной чашечку кофе, разливает по стопкам коньяк.

Мне – полную, себе – чуть-чуть, покрывая донышко.

– Давайте, – говорит, – выпьем за то, чтобы наша работа никогда не убивала в нас нашу жизнь…

– Давайте, – соглашаюсь.

Мы чокаемся и выпиваем, потом долго молчим.

Я выкуриваю еще одну сигарету, расплачиваюсь и прощаюсь.

– Всего доброго, – говорю, – Самвел Погосович…

– Всего доброго, Дима…

Я прохожу через внутренний дворик, потом через большой зал и выхожу на набережную.

Там промозгло.

Холодный морской ветер пытается забраться под плащ.

Я поднимаю воротник и снова закуриваю.

Я знаю его историю.

Городок-то маленький, все про всех знают…

А я тут работаю не абы с кем, а с директорами…

Можно сказать – с отцами города.

Или – отцами курорта, что, в принципе, – одно и то же…

Он начинал в бериевском МГБ.

Не знаю уж, чем он там занимался, но «чистеньким» в этом ведомстве остаться, я так думаю, – было невозможно.

Потом был большой шишкой в одной из закавказских республик.

По слухам, – типичным восточным тираном, – жестоким, коварным и мстительным. Шепотом рассказывали, как легко и не особо задумываясь он ломал через колено человеческие судьбы.

Как с улыбкой шел по головам и по трупам, пробивая себе место под солнцем.

А потом в нем что-то сломалось, и он уехал сюда, в Россию, на побережье.

Перевез семью.

Когда в стране началось кооперативное движение, открыл это кафе на пляже – местные власти, зная о его связях, дали разрешение и выделили землю сразу и без проволочек.

Да что там власти!

К нему даже местные бандиты никогда не приходили. Только если попить действительно лучший на всем побережье кофе.

А так – ни-ни…

…Самое интересное, что я уже и не помню, как мы с ним познакомились.

Мне кажется, что они были в моей жизни всегда: это холодно шипящее зимнее море, этот промозглый ветер, этот галечный пляж и этот пожилой армянин с темной и загадочной судьбой, колдующий над старинной медной туркой, откуда по всей комнате разливается одуряющий, ни с чем не сравнимый кофейный запах.

Я, кстати, как-то купил в антикварном магазинчике точно такую же медную турку и почти такую же старинную ручную кофемолку. Соорудил на даче специальный ящик с песком для правильной варки кофе.

Покупал самые дорогие и самые элитные зерна.

И – у меня ничего не получилось.

Вернее, – нет.

Получалось.

Кофе варился довольно вкусный, друзья хвалили за мастерство.

Но я-то – пил настоящий кофе, кофе Самвела Погосовича, и себя – не обманешь…

Лис. История, рассказанная приятелем. 1985

– Сержант, твою мать! Ты что, обосрался там, курица московская?! Вперед!

…Голос у летехи – мужественно-хрипловат.

Надсаден.

Сосунок.

Два месяца всего здесь, а туда же.

А губы – пухлые.

Мой ровесник, наверное, крыса служебная.

Ему хорошо – «вперед».

Я и сам бы рад «вперед».

А кого с собой?!

Одни зеленые…

Лис, правда, есть.

Но Лис – дембель.

Я что, враг своему здоровью?!

…И все-таки – я посмотрел на Лиса.

Он понял.

А что я могу сделать?!

Нырнули вниз…

…Ну, с Лисом – не страшно.

У нас с ним – инстинкт.

Он, пока мне этот «инстинкт» нарабатывал, – два зуба выбил, падла. Год назад, я тогда только-только из учебки пришел.

Романтиком еще был.

Зеленые, кого, разумеется, не поушибает, тоже такими, как я, станут.

Со временем.

Но сейчас их с собой брать – чистое самоубийство. И убийство, разумеется. Только вот «убийство» мне сейчас как-то по херу.

Тут как бы самому в живых остаться…

…Расщелина. К камню. Очередь. Перебежка. Снова очередь. Встречная вспышка.

Это – в меня.

Слева Лис.

Я его не вижу, но чувствую.

Инстинкт…

…Прижал, падла.

Пыль теплая и почему-то воняет бензином.

Откуда здесь бензин?!

Здесь не каждая лошадь-то пройдет.

А воняет…

…Наша работа – отбить летуна. Живым или мертвым. Лучше, конечно, живым, но это – абсолютная нереалка.

Даже если жив – прирезать всегда успеют.