Читать книгу "Кривое зеркало - Джиа Толентино"

Я слегка на взводе, врать не буду. А что, если сейчас не 22.00, а вечер вторника? Что тогда? На моем компьютере открыт фотоальбом общежития Керкленд, и у некоторых довольно страшные картинки. Мне почти хочется поставить эти лица рядом с изображениями животных и заставить людей голосовать, кто красивее.

К 23.10 он признается:

Да, точно. Я не совсем уверен, как животные впишутся в эту идею (с животными никогда нельзя быть полностью уверенным…), но мне нравится мысль о том, чтобы сравнивать людей друг с другом.

«Да начнется атака!» – написал Цукерберг в час ночи.

Он создал сайт Facemash, где разместил фотографии студентов Гарварда и предложил пользователям голосовать за тех, кто им больше нравится. Идея не была оригинальной. В 2000 году два выпускника колледжа создали сайт Hot or Not. К этому их подтолкнул спор о том, удалось бы им подцепить девчонку на улице или нет. (Естественно, эти молодые люди были мужчинами, как и основатели YouTube, которые изначально собирались конкурировать с сайтом Hot or Not.) Но после запуска Facemash сайт за первые четыре часа посетило 450 человек. За фотографии проголосовали более 22 000 раз. У Цукерберга возникли проблемы – студенты обвинили его во вторжении в личную жизнь. Но большинству понравилась идея сетевого ресурса, где можно сравнивать себя с другими. В Crimson писали, что Facemash стал «явным показателем того, что с фотоальбомом кампуса все в порядке». Цукерберг, поняв, что за месяц он смог создать нечто такое, на что у Гарварда ушло гораздо больше времени, в следующем феврале запустил первый вариант Facebook. За две недели новым сервисом стали пользоваться четыре тысячи человек.

Когда перед окончанием школы у меня появился Facebook, мне показалось, что я попала в чудесный мир нарциссизма. В то время мой интерес к себе был на пике. Я постоянно думала, кем стану, когда вырвусь из оков республиканцев и забуду о ежедневных уроках Библии. Мы с друзьями уже привыкли создавать цифровые аватарки – у нас были AIM, Myspace, Xanga, LiveJournal. Facebook сделал эту концепцию четкой и официальной: казалось, все мы отправились в виртуальную ратушу и зарегистрировали там свое новое, протовзрослое «я». (В то время новой сетью пользовались только студенты колледжа, но в 2006 году она открылась для всех старше тринадцати лет, у кого имелся электронный адрес.) Когда я поступила в колледж, вокруг все шутили, что приходят домой пьяными и начинают таращиться на собственные странички в Facebook – вот оно, предшествие бесконечного прокручивания ленты социальной сети. Идея была замечательной с самого начала: достойный интернет-сайт, не вызывающий чувства неловкости, на котором можно показать себя в выгодном свете.

Тогда казалось, что все мы используем некий новый, замечательный продукт. Сегодня же, когда прошло больше десяти лет, пришло понимание, что мы, пользователи, сами стали продуктом. Даже если Цукерберг не собирался сознательно обманывать тех, кто пользуется его сетью, все пользователи – два с четвертью миллиарда – были готовы обмануться. Сеть продает наше внимание рекламодателям. Сеть продает наши личные данные маркетинговым фирмам. Специальные группы покупают наши политические убеждения. Facebook откровенно обманывал пользователей много раз. Так, например, в сети сознательно завышали статистику просмотра видео, порой на 900 процентов, что заставляло почти все медийные компании менять собственную стратегию, пытаясь повторить прибыльные схемы Facebook, которых попросту не существовало. Facebook позволяет другим компаниям, таким как Netflix и Spotify, просматривать личные сообщения пользователей. Сеть подталкивает детей к трате родительских денег на игры в Facebook – эту тактику внутри компании откровенно называют «дружеским мошенничеством».

И даже когда Facebook не эксплуатирует пользователей сознательно, он все равно их эксплуатирует – этого требует бизнес-модель. Даже если вы дистанцировались от социальной сети, вы все равно живете в мире, ею сформированном. Facebook, играя на нашем врожденном нарциссизме и желании общаться, крадет наше внимание и данные. Это позволяет сети манипулировать нашим поведением до такой степени, что сегодня почти половина американцев ищет новости в Facebook. Средства массовой информации полагаются на Facebook, чтобы получить доступ к читателям. Они беспомощны против способностей платформы высасывать доходы от цифровой рекламы – этот «хитрый мальчик» прикарманил все деньги от подписки. Facebook изменил экономическую модель масс-медиа в угоду собственным приемам: публикации должны быстро привлекать внимание и вызывать сильную эмоциональную реакцию – иначе их просто не увидят. В результате в 2016 году на пользователей обрушился бесконечный поток историй о Трампе – и из обычных источников, и с платформ, которые приняли алгоритм Facebook. Детище Цукерберга, призванное сдержать женоненавистничество и удовлетворить его собственные интересы, превратилось в топливо для современного кошмара и создало мир, фундаментально и систематически искажающий человеческие потребности.

На базовом уровне Facebook, как и большинство других социальных сетей, полагается на демагогию: рекламирует общение, но порождает изоляцию; обещает счастье, но насаждает ужас. Сегодня в нашей культуре доминирует идиома Facebook, и она ведет к очень тревожным структурным изменениям, проявляющимся через обманчивые искры эмоциональной виральности. Мы сурово осуждаем отсутствие охраны труда, читая пост о таксистке, которая продолжала возить пассажиров, хотя у нее уже начались роды. Мы осознаем безумие частной системы здравоохранения, читая позитивный пост о сборе средств на курс химиотерапии для неизвестного человека. В Facebook наша человечность становится эксплуатируемым вирусным ресурсом. Наш социальный потенциал переводится в способность привлекать общественное внимание, а она неразрывно связана с экономическим выживанием. Вместо справедливых зарплат и преимуществ у нас есть собственная личность, истории и отношения, и нам нужно учиться эффективно представлять их в Интернете на случай, если произойдет что-то непредвиденное, от чего нет страховки.

Facebook в большей степени, чем любой другой ресурс, закрепил представление о том, что личность существует в виде продуманной публичной странички. Но Цукерберг, осознав нашу готовность продавать свою личность ради собственной видимости, всего лишь оседлал волну, поднимавшуюся не один год. Когда ему было восемь лет, появилось шоу «Реальный мир». Когда он стал старшеклассником, в эфир вышли «Выживший» и «Холостяк». Когда он поступил в колледж, появилась платформа Friendster. Вскоре после появления Facebook мы получили YouTube в 2005-м, Twitter в 2006-м, Instagram в 2010-м, Snapchat в 2011-м. Сегодня дети пользуются TikTok, собирают френдов на Musical.ly. Геймеры тратят миллионы на Twitch. Два самых влиятельных семейства в политике и культуре – Трампы и Кардашьяны – поднялись на вершину пищевой цепочки, потому что вовремя поняли, как мало нужно, чтобы превратить себя в бесконечно монетизируемый ресурс. Вещественность противопоказана игре. И вот гремят аплодисменты, щелкают камеры iPhone, и на сцену выходит главный оратор конференции по усилению влияния женщин в мире политики и культуры.

Герл-босс

Самозваная икона стиля, невзрачная на первый взгляд София Аморузо родилась в 1984 году, как и Марк Цукерберг. На обложке книги #GIRLBOSS 2014 года мы видим уверенную в себе женщину в черном платье с глубоким V-образным вырезом, с короткими волосами, раздуваемыми специальным вентилятором, и руками, положенными на бедра. Она возглавила интернет-компанию по продаже женской одежды Nasty Gal, которую сама основала в 2006 году. Начинала она очень скромно – продавала подержанную одежду в собственной квартире в Сан-Франциско. Через восемь лет обороты Nasty Gal достигли сотен миллионов долларов, а Аморузо, выстроившая свой бизнес без единого кредита, превратилась в «Золушку мира технологий».