Читать книгу "Предвестник землетрясения - Сюзанна Джонс"

Не такой уж невинной.

— Я знаю, но я этого не делала. Я ни за что не поступила бы так с Лили.

— Знаете, что в вас странно?

Я открыто встречаю его взгляд. Валяй.

— Это интересно. Обычно, когда обнаруживается труп, друзья и близкие жертвы решительно отказываются верить, что это тело их любимого человека. Пока не состоится официальное опознание, они не принимают того, что очевидно для всех остальных. А порой не принимают даже после. В вашем же случае, напротив, наблюдается вроде бы безмерная готовность поверить, что тело, найденное в Токийском заливе, принадлежало вашей подруге Лили Бриджес. Странно.

Я не понимаю.

— Так тело не Лили?

— Нет, вовсе нет. И все же вы были не в меру уверены.

Ему неведом мой послужной список, количество трупов, раскиданных по моей жизни, так что следующий казался вполне естественным, даже неизбежным. Я вовсе не удивилась, прочитав газеты. Как только начальник Лили сообщил о ее пропаже, я поняла, что она мертва. Однако об этом я не упоминаю. Это может быть использовано в качестве улики против меня. Признана виновной. Непреднамеренный серийный убийца. Серийный непреднамеренный убийца.

— Тогда чье же оно?

— Мы не знаем. Опознанию не поддается. Газеты слегка увлеклись в своих предположениях, что это Лили Бриджес. Конечно, вас это вполне устраивало. Всякому очевидно, что вы не могли изрубить тело в другом районе Токио за такое короткое время.

— Кроме того, я даже не собиралась.

— Но видите ли, труп вашей подруги нашли вчера вечером в одном из неиспользуемых сараев позади автозаправочной станции, всего в паре минут ходьбы от вашего дома.

До меня начало доходить.

— Она была задушена.

Что это за смрад меня окружает? Это разлагающаяся плоть изрубленных кусков, найденных в заливе? Или это запах сарая в тени моего собственного дома, где заключался хладный труп Лили? Нет, это вонь моей собственной блевотины.

Полицейские чересчур профессиональны, чтобы позволить моему казусу смягчить их обличающие взоры. Я поднимаю извиняющийся, застланный влагой взор, но накатывает новый позыв. Мой друг — друг со стаканом воды — сует мне металлическую мусорную корзину как раз вовремя и тут же отдергивает руку, хоть и недостаточно проворно, чтобы избежать брызг.

И я пуста.

Глава 14

— Это не все.

Как я и надеялась.

— Мы узнали о ваших отношениях с Мацуда-саном.

— Я не знаю никакого Мацуды.

— Не лгите. Мацуда Тэйдзи. Странный субъект, работающий в лапшичном заведении. Его дядя говорит, что сейчас он на Хоккайдо.

* * *

Дядя Тэйдзи. Соутаро. Единственное связующее звено Люси с Тэйдзи. Сдвинув брови, она думает о его истории, насколько она ей известна.

Соутаро родился в северном Токио, там и вырос, у самой линии Яманотэ. В его довоенном детстве это означало, что он чувствовал себя почти провинциалом. Сейчас город разросся настолько далеко, что его адрес стал определенно столичным. Он гордится тем, что родом из Токио. Осакцы слишком громкие, а нагойцы слишком пафосны и сорят деньгами. Токио — сердце Японии.

Во время войны Соутаро эвакуировали в горы префектуры Гумма, и он избежал бомбардировок Токио, выкосивших почти всю его семью. Выжили его отец и младшая сестренка. Он вернулся в Токио, решив непременно принять участие в его восстановлении. С отцом взялся за дело и открыл ресторанчик в окрестностях Такаданобаба, продающий лапшу. Соутаро гордился, что работает там, подавая согражданам фундаментальнейшее из блюд.

Сестра вышла замуж и перебралась на Кюсю. Девятнадцать лет спустя — хотя Соутаро они показались девятнадцатью месяцами — она вернулась. И привезла с собой тщедушного сына, выглядевшего так, будто не выдержит и дня работы.

Дядя оказался не прав. Этот странный задумчивый племянник, склонный к внезапным взрывам энергичного смеха, работал усердно и стал сильным. Похоже, ему нравилось драить полы, выбрасывать помои, записывать заказы. Он трудился целыми днями, а по вечерам пускался бродить неведомо где. Когда сестра скончалась, не было ни малейших сомнений, что ее сын должен продолжать там работать. Соутаро так и не женился, и ему нравилась мысль, что по его смерти заведение будет принадлежать сыну сестры. Но с той поры паренек стал своего рода головной болью. Что он делает с фотоаппаратом каждый день? Почему у него нет друзей, кроме этой угрюмой иностранной девушки? Соутаро уже готов был поговорить с Тэйдзи, сказать, что пора бы ему уже и жениться (и не на иностранке), когда начались странные события. Тэйдзи уехал на выходные на остров Садо. Вернувшись, казался издерганным и на взводе. Пару недель спустя оставил записку на стойке заведения, придавив кассетой с непроявленной пленкой. Он отправляется на север, на Хоккайдо, попытать счастья.

Без Тэйдзи Соутаро продолжать не мог. Спина болела, и он был готов уйти на покой. Проявил пленку в уповании, что Тэйдзи оставил ему какую-нибудь подсказку, но снимки показывали лишь пустынные пляжи, железнодорожные пути без поездов, брошенные мусорные ящики. Пустота. Он разглядывал их под всеми возможными углами, переворачивал вверх ногами. Надел старые 3D-очки, пришедшие с журналом о природе, и снова рассмотрел каждую фотографию. Наконец выбросил снимки и продал свое заведение чужаку. В своей квартире он рисовал цветы и птиц на фоне заброшенных мест. Он знал, что больше Тэйдзи не увидит.

* * *

Мацуда Тэйдзи. Тэйдзи Мацуда. Как я могла не знать его фамилии? Меня потрясло, что в стране, где фамилии предпочитают именам, фамилия Тэйдзи каким-то образом ускользнула от меня. Должна же я была увидеть ее на конверте или на чем-нибудь в его квартире или услышать, как завсегдатай обращается к нему. Так нет же. И теперь я еще острее, чем тогда, увидев его на станции вместе с Лили, ощутила, что почти не знала его, что он одурачил меня и ускользнул.

— Да, я знала его.

— Вы были его девушкой. И вот что я думаю. Он бросил вас ради вашей подруги Лили Бриджес. Вы были так огорчены, что неделю даже не ходили на работу.

Должно быть, они говорили с Нацуко. Или даже с Бобом. Лили могла спрашивать его совета, прежде чем наведаться к Люси. Может, она сказала ему, что они с Тэйдзи сделали. Но что толку обвинять друзей? С равным успехом к этому заключению могла прийти и соседка и поделиться этой информацией с ними.

Голова у меня начинает кружиться, как тогда на острове Садо, прежде чем я упала без чувств на скалах. Мои руки тянутся к лицу. Я ставлю локти на колени и подпираю подбородок обеими ладонями. В комнате жарко. Мои джинсы липнут к ногам от пота и рвоты. Кто-то дает мне миску холодной воды и тряпку. Я провожу мокрой тряпкой по рукам и ногам, болтаю ее в миске, выжимаю, выдавливая бурые капли. Кладу тряпку в миску. Она плавает, покачиваясь, на поверхности. Я чувствую себя чище и свежее.