Читать книгу "Прекрасная изменница - Барбара Доусон Смит"

Грант внимательно слушал показания и не менее внимательно следил за Софи. Она говорила спокойно, смотрела твердо и прямо. Без тени сомнения или замешательства отвечала на вопросы, в подробностях обрисовывая последние две недели жизни Роберта. Лишь в момент воспоминаний о перенесенных мужем страданиях глаза ее наполнились слезами, а голос дрогнул. Она ни разу не отошла от образа безутешной вдовы, твердо намеренной отыскать и наказать убийцу супруга.

Грант все больше терялся в сомнениях. Если Софи лгала, то ее можно было считать актрисой, достойной первого места в афише лучшего театра. И вновь возник вопрос: возможно ли, что он ошибся? Что Софи не виновата?

Нет, письмо анонимного свидетеля доказывало обратное. Нельзя уступать очарованию хорошенького личика и убедительности свободно льющейся речи. Однажды она обманула Гранта. Второй раз ей это не удастся.

Однако пришло время расширить сферу расследования. Чтобы избежать подозрений Софи, следовало обратить внимание на других участников драмы. Пора сыграть роль не менее яркую, чем та, которую исполняла она.

Глава 13

16 ноября 1701 года

Утром Малфорд призвал меня к себе. Угрюмое лицо герцога выражало крайнее недовольство содержанием похищенных писем. Он долго и нудно меня отчитывал. Неужели я не понимаю опасностей флирта? Неужели не в состоянии оценить по достоинству ту великую честь, которую его светлость оказывает мне обручением? Неужели греховным безрассудством готова навлечь позор на голову герцога?

Слава Богу, заметила я, что его светлость способен изречь больше дюжины связных слов. Впрочем, острота его не позабавила. Герцог угрюмо приказал заменить верную Мэри на ту горничную, которую он выберет для меня сам. Несмотря на мои протесты, изменить решение он отказался.

Холодный, бессердечный человек! Ненавижу!

Из дневника Аннабел Чатем-Рамзи, третьей герцогини Малфорд

Софи вернулась в библиотеку, отчаянно надеясь освободиться от мучительной душевной бури. Однако любимая комната показалась совсем чужой – пустой, холодной, неуютной и негостеприимной. За спиной щелкнула задвижка: Грант запер дверь. В угрюмой тишине звук показался слишком громким.

Высокие книжные полки, пейзажи на стенах, удобные кресла и полукруг стульев возле камина – все выглядело по-прежнему. В воздухе витали привычные запахи: пыль, аромат старинных кожаных переплетов, слабый, чуть терпкий дымок камина. Ничто не изменилось – кроме ее самой.

«Предыдущий герцог – ваш супруг – умер не своей смертью. Его отравили».

Софи охватил ужас. Чтобы устоять на ногах, пришлось схватиться за спинку стула. Отвечая на бесконечные мучительные вопросы детектива, герцогиня всеми силами старалась сохранить самообладание.

Кто-то убил Роберта. Мягкий, спокойный, щедрый Роберт пал жертвой преступника. Невероятно, но об этом говорилось в анонимном письме. Больше того, отравительницей аноним назвал именно ее.

Грант взял хрустальный бокал, налил в него бренди, поднес бокал к губам Софи и слегка наклонил.

Огненная жидкость запылала на языке и обожгла горло. Ока закашлялась и произнесла:

– Это… это бренди Роберта. Я никогда его не пила.

Она хотела вернуть бокал, но Грант не взял его.

– Допей, – приказал он. – Это лекарство.

– Нет, только голова закружится.

– Сразу почувствуешь себя лучше, – настаивал он. – Доверься мне.

Да, этому человеку можно доверять. Проплакав у него на груди весь вчерашний вечер, слушая, как он защищает ее от обвинений в убийстве, Софи увидела Гранта с иной стороны. Что, если ее истинное убежище не любимая его библиотека, а его объятия?

Софи снова поднесла бокал к губам и сделала небольшой глоток. Тепло разлилось по телу, оживило заледеневшие кончики пальцев. Постепенно ослабло мучительное мышечное напряжение, а черное облако паники и недоверия начало медленно рассеиваться, уступив место привычной ясности мысли.

Грант стоял рядом – так близко, что она чувствовала жар его тела. Так близко, что наверняка успел бы подхватить ее, упади она в обморок.

Но она ни за что не позволит себе слабости. Необходимо обдумать и понять суть невероятного обвинения.

– А ты веришь в то, что Роберта отравили?

Грант долго молчал, глядя в сторону. А когда наконец снова посмотрел в глаза, сильное лицо выглядело мрачным, замкнутым.

– Похоже, что так оно и есть. Если, конечно, ты не вспомнишь кого-то, кому необходим повод, чтобы запереть тебя в тюрьму.

Снова налетел порыв ледяного ветра. Неужели живет на свете человек, питающий столь острую ненависть?

Несколько дней назад Софи вполне могла бы назвать преступником самого Гранта. И все же в глубине души понимала, что герой ее романа не способен на жестокость, да и вообще не причинит зла.

– Если даже такой человек и существует, то я все равно не представляю, кто это.

– А враги у тебя есть? Может быть, обидела кого-то пренебрежением? Может быть, кто-то затаил зло?

– Нет. – Вздрогнув, Софи поставила полупустой стакан на стол. – Каждый сезон мы с Робертом посещали обычные светские рауты. Но сказать, что кто-то питал к нам ненависть, никак не могу. А после его смерти я никуда не выезжала.

– Не спеши, подумай хорошенько, – посоветовал Грант. – Вспомни каждого, кто мог бы вынашивать неприязнь, зависть, пусть даже по самому пустячному поводу. Возможно, что-то случилось много лет назад и уже стерлось из памяти.

Сжав руки, Софи принялась мерить шагами библиотеку. Медленно прошла мимо книжных полок, заполненных дорогими сердцу старинными томами. Обошла стремянку, отмечавшую то место, на котором остановились поиски дневника Аннабел. Но сегодня отступило даже нетерпеливое стремление узнать, действительно ли третья герцогиня родила ребенка не от мужа, а от любовника. На первое место вышла необходимость снять подозрение, защитить свое доброе имя. И выяснить правду ради памяти Роберта.

Замкнув круг по комнате, Софи остановилась перед Грантом. Он стоял, прислонившись спиной к буфету, но даже в состоянии полного смятения трудно было не заметить мощного призыва мужественной привлекательности. Как истинный джентльмен, безупречно одетый в бордовый сюртук и бежевые панталоны, он тем не менее излучал греховную притягательность повесы. Чувственное и в то же время твердое очертание губ, сквозивший в глазах цинизм говорили об опыте и глубоком понимании жизни. Ничто не могло его удивить.

Неужели он отменит планы на вечер? О, как хотелось верить, что этого не произойдет!

Софи с негодованием осознала греховное вожделение. Как можно предаваться низменным мыслям, когда Роберт, возможно, пал жертвой убийства? Должно быть, несколько глотков бренди не прошли бесследно – у нее дрожали колени.