Читать книгу "Свободный - Александр Мансуров"

Короткая передышка и всё по новой. И опять.

Юля явно ошалела от такого моего напора, но виду не подавала. Уснули мы только часа в три ночи. Точней она уснула. Ко мне же сон не шёл. Мысли водили хоровод со страхами и тоской. Я заглядывал в умиротворённое и такое счастливое лицо жены, вспоминал заливистый Сашкин смех и на глаза наворачивались слёзы. Как они без меня? Что Юля скажет Сашке? Я не буду больше кружить дочь на руках, читать ей на ночь. А сама Юля?! Как она? В лучшем случае два года, а в худшем…

В какой-то момент я накрутил себя до предела и уже не смог сдержаться. Уткнувшись лицом в подушку разрыдался. Тело тряслось, слёзы текли. Я тихонько всхлипывал, стараясь не разбудить жену. Не знаю, как долго это продолжалось. Несколько раз почти успокаивался, но некстати промелькнувшая мысль снова доводила до отчаянья. Дождавшись очередного просветления, тихонько слез с кровати и побрел на кухню, по дороге вытирая глаза.

Просто так не успокоиться, и уж тем более не заснуть. Надо выпить.

Бутылка коньяка, к которой я прикладывался после “убийства” Семёна, дожидалась меня на своём месте. Налив себе целый стакан, принялся пить. Залпом, как это делают в фильмах или как умеют бывалые алкоголики у меня не получилось. Потому пришлось растянуть на несколько подходов. Янтарная жидкость подействовала незамедлительно. Я повеселел, всё стало проще, безобидней. Проживут, справятся. Они у меня сильные. А я в свою очередь постараюсь вернуться как можно быстрей. Не два года, а год. Может даже пол. Мотивация у меня будь здоров! Так что, прорвёмся!

Успокоив себя таким образом, отправился спать. И в этот раз Морфей не заставил себя ждать.

Следующий день пролетел как один миг. Утро, весёлый завтрак, сборы, поездка в лес. Катания на снегокате с горки, валянья в снегу. Визги, крики, смех. Дорога назад. Кафе, пирожное, молочные коктейли, и домой. Дневной сон, игры, ужин и вот уже снова Сашка лежит в кроватке, а я сижу рядышком и читаю ей книжку.

И жили они долго и счастливо.

Я закрыл книгу.

Вот и всё. Моя последняя сказка для дочери прочитана.

– Папа, а давай завтла пло Незнайку?

Я отвернулся и уставился в другую сторону, делая вид, что чем-то заинтересовался на её столе и не услышал вопроса. Только бы сдержаться, только бы не пустить слезу…

– Папа, слысись? – позвала она.

До боли сжал кулаки, проглотил подступивший к горлу ком.

– Что милая? – спросил я, не оборачиваясь.

– Плочитаесь завтла пло Незнайку?

– Посмотрим.

Я резко повернулся, обнял её, прижал к себе.

– Я тебя люблю. И всегда буду любить. Запомни это.

– Холосё. Я тосе тебя люблю, папа.

Из детской я вышел абсолютно потерянным и с покрасневшими глазами. Но сдержаться– сдержался, и Сашка ничего не заметила. Первым делом ринулся в ванную. На моё счастье, Юля на встречу не попалась. Долго умывался, плескал ледяную воду в лицо, тёр шею. Помогло.

Когда привёл себя в порядок, подкатил к жене с намерением повторить вчерашний вечер – посидеть, обнявшись, посмотреть фильм или просто поболтать о том о сём. Может, заняться любовью. Но Юля, сославшись на усталость и ранний подъём (завтра понедельник), отказалась и, чмокнув меня в щёку и пожелав спокойной ночи, ушла спать.

На город опускалась ночь, окна домов гасли одно за другим, на небе зажигались тусклые звёзды. Я сидел за столом и пытался сочинить прощальное письмо. Получалось плохо, слова не шли, но я не сдавался. Исчеркав с десяток листов, всё-таки сподобился выжать из себя нечто подходящее.

Поставив точку, перечитал вымученный текст, тяжело вздохнул. Подумав, схватил ручку и дописал:

“Я вас люблю. Я вас очень люблю.”

Всё. Теперь собираться.

Одежду я выбрал самую простую: старые, видавшие виды джинсы, чёрную футболку, флисовую кофту на молнии. Часы снял. Бумажник с банковскими картами и паспорт брать не стал. Зато в нагрудный карман кофты положил немного налички, водительские права и небольшой листок бумаги, на котором написал свое имя, место жительства, и имя и телефон жены.

По поводу последних двух деталей у меня были огромные сомнения. Долго размышлял, что лучше: бесследно исчезнуть на долгое время или же исчезнуть и сразу найтись, но умалишённым? В итоге решил, что неизвестность хуже всего.

Когда уже заканчивал свои нехитрые сборы, за окном раздался вой. Долгий, протяжный, жуткий. От него холодело внутри, тело цепенело. Я стиснул челюсти, упрямо тряхнул головой, сбрасывая липкие путы страха. Похоже, волки вернулись. Значит и маньяки где-то поблизости.

Ничего, немного осталось. Продержусь, а там Семён поможет.

На моё счастье, держаться особо не пришлось. Буквально через пару минут зазвонил мобильник. Номер не определился, но приняв вызов, я услышал голос Семёна.

– Пора. Выходи, я у лифта.

– Сейчас.

Я отключил телефон и убрал его в ящик стола. Написанное письмо положил на клавиатуру ноутбука и закрыл крышку. Юля его точно найдёт. Скорей всего уже завтра вечером. Окинув прощальным взглядом свою уютную берлогу, выключил свет и вышел в коридор. Двинулся было в прихожую, но сделав пару шагов, остановился. Захотелось, ещё раз посмотреть на девочек. Быть может, последний.

Стараясь не шуметь и даже не дышать, подкрался к спальне и заглянул внутрь. Свет через приоткрытую мной дверь разогнал густую тьму и очертил яркий прямоугольник на полу. Приглядевшись, разглядел жену, спящую на нашей двуспальной кровати. Она лежала на боку, спиной ко мне. Её роскошные соломенные волосы разметались по подушке. Некстати вспомнилось, как они вечно лезли мне в рот и нос во сне. Как я грозился их обрезать, а она смеялась и говорила, что тогда побреется налысо, и будет у меня лысая жена. Я грустно улыбнулся.

– Прощай родная. Дай Бог, свидимся.

Сделал шаг назад и бесшумно притворил дверь.

Что ж, осталось проститься с дочкой.

Сашка спала в обнимку со своим плюшевым мишкой, чему-то хмурясь во сне. Я погладил её по голове, и крохотные морщинки на её личике разгладились.

– Прощай, милая, – едва слышно прошептал я.

– И прости.

Сашка засопела во сне, зачмокала губами и вместе с медвежонком перевернулась на другой бок. Я проглотил подступивший ком.

Хватит, надо уходить! Сейчас же!

Вышел из детской, закрыл дверь. В прихожей обулся. Накинул куртку, натянул шапку и перчатки. Глянул на себя в зеркало. Бледный, с синяками под глазами, щёки впали, а взгляд безумный. Господи, что я творю! Раздеться и идти спать. Нырнуть под одеяло, обнять жену…

С улицы донёсся волчий вой, а из вентиляционного отверстия на кухне скрежет ножа по камню.