Читать книгу "Работа над ошибками - Питер Лавси"

— Она говорила как обычно? Не показалось ли вам, что Бритт чем‑то взволнована?

— Ничего подобного я не заметила. Говорила она, как всегда, спокойно, именно так, как говорят по‑английски шведы. На ее фоне я выглядела неуравновешенной болтушкой.

— Она не упоминала, что собирается с кем‑нибудь встретиться?

— Нет.

— А об обеде в обществе Маунтджоя?

— Нет. Она вообще была немногословной. И говорила в основном о делах.

— У меня создается впечатление, что вы ей не слишком симпатизировали. Или я ошибаюсь?

Прю Шортер задумалась.

— Ну, так как же? — поторопил ее Питер, выждав немного.

— Она платила мне хорошие деньги. Мы уважали друг друга как профессионалы. Что же касается дружеских отношений, то их не было. Бритт в этом плане была настоящей ледышкой. Очевидно, ее интересовали только отношения с мужчинами. Уж с ними‑то она умела ладить. Это я точно знаю.

В голосе Прю прозвучали неодобрительные нотки. Даймонду вдруг пришло в голову, что, возможно, дело в ревности. Если бы Питер не знал о том, что у хозяйки коттеджа когда‑то была дочь, он пришел бы к выводу, что Прю Шортер лесбиянка и имела виды на Бритт Стрэнд, но была отвергнута. Впрочем, полностью исключать такой вариант в любом случае нельзя, решил Даймонд.

— Вы рискнете сказать, что Бритт использовала свою внешность в карьерных целях?

Прю Шортер громко расхохоталась:

— Это что еще за чушь? «Вы рискнете сказать, что…» Это называется политкорректностью, так, что ли? Да, конечно, она старалась использовать свои прелести для карьеры, и правильно делала. — Прю Шортер посмотрела на Джули. — Вы со мной не согласны?

Джули покраснела:

— Ну, я не знаю…

— Я бы хотел кое‑что выяснить по поводу той работы, что вы делали для Бритт на Трим‑стрит, — сказал Даймонд. — Я имею в виду репортаж о незаконном поселении в заброшенном доме.

— Что же вы хотите знать?

— Как ей удалось уговорить тех, кто захватил строение, пустить вас внутрь с фотоаппаратом?

Прю Шортер широко развела руки, давая понять, что ответ на вопрос очевиден:

— Бритт использовала свое обаяние. У поселенцев был лидер. Его звали Вэ Бэ — не спрашивайте меня почему. У всех этих грязнуль были какие‑то дурацкие прозвища, даже у девушек. Так вот, Вэ Бэ имел обыкновение болтаться около кладбища — того, что рядом с аббатством, в самом центре города. Именно там Бритт встречалась с этими типами из заброшенного дома. Не знаю, как она выдерживала. От них ведь воняет, как из нечищеного нужника. Вэ Бэ вечно таскал с собой на веревке собаку, злобную и страшную тварь. Бритт покупала для зверюги мясо — видимо, чтобы втереться в доверие к ее хозяину. Она понимала, что, если ей удастся поладить с ним, он договорится с остальными обитателями дома на Трим‑стрит о чем угодно.

— Но зачем? С какой целью? — с недоумением спросил Даймонд.

— Чтобы я могла проникнуть в дом с камерой и сделать нужные снимки.

— Это я понял. Меня интересует другое. Какие‑то асоциальные люди захватили заброшенный дом и живут в нем. Ну и что? Тема для репортажа не идет ни в какое сравнение с колледжем Маунтджоя.

Прю Шортер кивнула:

— Да, в этом деле, наверное, было нечто такое, о чем Бритт мне не рассказывала. Она умела хранить секреты. Помнится, в какой‑то момент у меня даже возникли сомнения — нужно ли рисковать и тащиться туда, где обосновались эти полудурки. Но Бритт была настойчивой. В общем, мы с ней проникли в дом, и я отсняла пять пленок.

— Удалось сфотографировать что‑нибудь интересное?

— Если хотите, можете взглянуть на фотографии — я их проявила и напечатала. С точки зрения профессионального мастерства они хороши. Но я не знаю, кому их можно продать. На снимках молодые люди в татуировках, со странными прическами и с кольцами в носах лежат вокруг камина в георгианском стиле и пьют пиво и сидр. В общем, скучно.

— А кто‑нибудь возражал против съемки?

— Из этих оборванцев? Какие‑то две девицы из их компании попытались мне грубить, но Вэ Бэ быстро поставил их на место. Находясь в доме, мы с Бритт были совершенно свободны в своих действиях и передвижениях.

— А этот Вэ Бэ — он все еще болтается где‑нибудь в округе?

— Вы имеете в виду, в Бате? Я иногда вижу его на улицах в разной степени опьянения. Эти типы переехали с Трим‑стрит куда‑то в другое место вскоре после того, как мы с Бритт там побывали.

— А вам известно, почему они это сделали?

Прю Шортер покачала головой.

— После того что вы мне рассказали, мне захотелось все же взглянуть на снимки, сделанные внутри того дома, — произнес Даймонд.

— Ладно. Только помогите мне немного, хорошо?

Для того чтобы Прю могла встать с дивана, ей действительно потребовалась помощь. Питер, подавший ей руку, в полной мере ощутил, насколько велик ее вес. Хозяйка стала тяжело взбираться вверх по лестнице. Даймонд же, оставив на тарелке недоеденный кусок кекса, вернул чашки на поднос и понес его в кухню. Джули тоже встала с места, но Питер качнул головой, давая понять, что справится сам, ему хотелось осмотреть кухонное помещение. Там царил порядок. В центре стоял прочный квадратный стол. Питер обратил внимание на немецкую плиту с духовкой и кастрюли французского производства. К пробковой доске, висящей над разделочными столиками, были приколоты разноцветные бумажки из тех, которые не выбрасывают либо потому, что они им о чем‑то напоминают, либо просто из лени. Даймонд успел рассмотреть выцветший детский рисунок, изображавший женщину с пышными волосами, тело которой словно бы состояло из палочек. Еще заметил несколько открыток с видами Испании и Флориды, карикатуру Гэри Ларсона, две газетные вырезки, посвященные свадьбам, и пару визитных карточек. Кроме того, к пробковой поверхности было пришпилено некое подобие рабочего графика, где каждая суббота отмечалась особо, поскольку именно по субботам местные жители праздновали свои бракосочетания.

Когда Прю Шортер снова спустилась вниз, держа в руке большой манильский конверт, Даймонд успел вернуться в гостиную. Вынув из конверта фотографии, хозяйка разложила их на кофейном столике.

— Вот, смотрите сами. А я пойду погляжу, как там кекс.

Снимки были черно‑белые, размером восемь на десять дюймов. На них были изображены молодые бродяги с грязными, свалявшимися волосами, заплетенными в бесчисленные косички. Они расположились в весьма вольготных позах в комнатах пустующего здания — одни в потрепанных креслах, другие прямо на полу. Среди снимков оказалось несколько интересных портретов. Худые неулыбчивые лица свидетельствовали о том, что жизнь — далеко не сахар.

— Кто из них Вэ Бэ? — поинтересовался Питер, когда Прю Шортер вернулась в комнату.