Читать книгу "Академия высокого искусства. Адептка - Александра Лисина"

Затем ситуация немного исправилась: озаботившийся новой проблемой Марсо и вездесущий Кер все-таки отыскали некое подобие формы. Правда, не черного цвета, как у остальных, а серебристого. При этом призрак и крыс едва не передрались, стремясь вручить Айре эту странную одежду, а хитрый маг еще и ругался, требуя у маленького грызуна законного права на приятный подарок «для дамы».

Но самое обидное заключалось в том, что когда она появилась на занятии в обновке, господин Дербер нисколько не обрадовался: смерив переодевшуюся ученицу внимательным взглядом, он заявил, что ей не хватает правильной обуви и кожаного пояса. После чего равнодушно отвернулся и уже знакомым жестом велел отправляться на скамейку.

Айра из-за этого так рассердилась, что на выходе из зала даже стукнула в сердцах по стене. Из-за чего отшибла себе кулак и, расслышав за спиной сдержанный смех Грэя Асграйва, стремглав умчалась в хранилище — искать в его необъятных закромах такие же мягкие туфли, как у остальных.

С помощью Марсо и незаменимого Кера через несколько дней нашла. Надела. Явилась на урок и с замиранием сердца встала в общий строй. Но седой ветеран только вопросительно поднял брови и велел отыскать такие же, только на мягкой подошве, чтобы не портить ноги. А еще через три дня согласился, что форма наконец правильная и надета как положено, однако, к его огромному сожалению, Айра выучила совсем не ту методичку, которую он велел… и, конечно, выгнал снова.

В общем, пришлось несладко.

Но со временем она привыкла, втянулась. Перестала расстраиваться из-за пустяков. Стала более уверенной. Повзрослела, что ли? Она стала гораздо спокойнее, научилась отвечать на вопросы преподавателей без смущения. А еще почти перестала опасаться, что ответит неправильно. Прекратила бояться наказания — зачем? После постоянной головной боли, вечного недосыпа, полуголодного режима, холодной каморки, отчуждения соседей и почти полного одиночества она вдруг поймала себя на мысли, что думает об отчислении с затаенной надеждой.

Сиреневую прядь в волосах она продолжала настойчиво прятать, ощущая в этом какую-то смутную потребность. Туалетные принадлежности ей откуда-то добыл Кер, так что приходить на занятия трепаной лохудрой ей давно не грозило. С сушилкой и мойкой она тоже худо-бедно освоилась. Новое платье, с гордостью вытащенное Марсо на пару с туфлями и кожаным поясом, встретила сдержанной улыбкой и благодарностью. Ласково потрепала прильнувшего к плечу крыса, который тоже наверняка принимал в этом деятельное участие. Но надевать не спешила — успеется. Ей не хотелось потом объясняться с удивленными одноклассниками, которые пока не полностью лишили ее своего «приятного» общества.

Нет, не сказать, что Рева или Милера, по примеру Арранты, стремились ее задевать. Но раз и навсегда установленная дистанция так никуда не исчезла. Бывали дни, когда Айра обращалась к ним за помощью, если чего-то не понимала. Были дни, когда они неуверенно просили что-то посмотреть или подсказать, но дальше этого не шло. С парнями дело обстояло еще хуже, но к ним Айра и сама не стремилась приближаться, а с некоторых пор ей даже стало казаться, что они как-то очень уж явно отсаживаются в сторону.

Пару раз она вынужденно сталкивалась с Грэем Асграйвом, но это всегда случалось в людном месте, при свидетелях. Толкать ее он больше не рискнул, поскольку Айра стала одной из первых, кто сумел достигнуть Озарения, однако сделанное им замечание касательно ее внешнего вида было на редкость колючим.

Так и жили. Вроде бы одним классом, но всегда разделенные невидимой чертой, по одну сторону которой неизменно оставалась молчаливая и настороженная Айра, а по другую — все остальные.

Она не допытывалась, что стало тому причиной: принадлежность к разным сословиям, разница в доходах, воспитание, внешний вид или тот факт, что преподаватели все чаще и чаще благоволили к начитанной ученице. Даже господин Огэ, заметив ее неизменное прилежание, стал чуточку менее строгим, а Грозовая леди еще ни разу не сверкнула в ее сторону своими дивными глазами, из которых порой вылетали самые настоящие молнии. Госпожа дер Вага уже давно и прочно высказала свои симпатии. Лер ля Роже частенько умилялся на ее ответы, забывая порой, что дважды задает один и тот же вопрос. Господин Иберия в шутку окрестил ее «любознайкой», а лер Легран однажды даже соизволил ее выделить из класса, чего обычно себе не позволял.

Правда, Айра на уловку не попалась и, твердо следуя совету внутреннего голоса, продолжала упорно смотреть в пол все то время, пока отвечала на очередной бессмысленный вопрос эльфа. После этого смирно села, прилежно опустила руки на парту и сделала вид, что не заметила легкой озадаченности на лице учителя.

Эльф на это ничего не сказал, а после урока ушел так же быстро, как и всегда. Тем самым показав, что сам факт хоть и не ускользнул от его внимания, все же не принес ни тревоги, ни беспокойства.

Ну и пусть.

Айра лишь вздохнула с облегчением и поспешила покинуть комнату сразу за ним. А потом свернула в первый попавшийся коридор, нажала на неприметный камень и проворно исчезла в одном из потайных ходов, которых Кер за последнее время успел показать ей великое множество.

ГЛАВА 11

На очередной урок по боевой подготовке Айра собиралась со всем тщанием.

Все, хватит уже скамейки «для неудачников». Весь класс гогочет третью неделю, с нескрываемым восторгом ожидая вердикта господина Дербера, а также новой причины, по которой Айра не смогла бы продолжить занятие.

Но теперь все, дудки! Костюм у нее был, туфли и ремень тоже имелись, методичек она считала даже с запасом, пожертвовав для этого своей многострадальной головой. Да еще и сбегала между уроками в хранилище, дотошно расспросив Марсо про преподавателя, его уроки и возможные причины столь предвзятого отношения.

Призрак, насмешливо хмыкнув, со знанием дела заявил, что Дербер — просто педантичный вояка, помешанный на точности. А кроме того, у него в привычках имелась непонятная склонность к наглядному обучению. Иными словами, для того, чтобы класс проникнулся всей серьезностью его предмета, господин Седоус намеренно выискивал среди учеников наиболее рассеянного и наименее успешного в его дисциплине беднягу, а затем с редким упорством демонстрировал ошибки, которые ни в коем случае не стоило допускать.

Будучи человеком опытным и бывалым, повидав на своем веку немало новобранцев, с «опальным» учеником Дербер еще не ошибся ни разу. Выбирал только тех, кто действительно не был способен подняться в умении владеть оружием выше самого низкого уровня, и заполнял его время более привычным для хиляка занятием — чтением и теоретическими изысканиями, к которым слабое тело зубрилы было приспособлено гораздо лучше, чем к физическим упражнениям.

В понимании старого солдата ученик ничего не терял. Разумеется, несчастный при каждом удобном случае распекался за малейшую провинность — подчас столь незначительную, что другие преподаватели не обратили бы на нее внимания. От этого попадал в опалу со стороны сверстников, терялся еще больше, нервничал и, естественно, забывал о чем-то еще. За новую оплошность его наказывали снова, объем задаваемой литературы прогрессивно увеличивался, настроение и самооценка несчастного падали почти до нуля. Но зато более способные и, соответственно, строптивые ученики становились шелковыми и демонстрировали редкостное прилежание в учебе. Что, конечно же, не могло не радовать сурового ветерана.