Читать книгу "Дурман-звезда - Владимир Прягин"

Лунь развернулся и крикнул возницам: «Трогай!» А Ясень размышлял, что же такое спрятано в ящике. И вывод, который напрашивался, очень его не радовал. Похоже, он, Ясень, снова вляпался в такое дерьмо, что не приведи солнце. Пусть крылатой деве икнется.

У других настроение тоже резко испортилось. Охранники хмурились и косились на «мертвяков». Даже небо потемнело, хотя едва перевалило за полдень. Налетел порывистый ветер, колючий снег царапнул лицо. Дорога свернула и пошла вдоль каменной стены над обрывом. Узкая речка металась внизу, вскипала пеной между камней. Склон горы на той стороне ущелья зло щетинился ельником.

Один из охранников – угрюмый детина, который вечно держался особняком (Ясень даже имени его не запомнил), – поравнялся с Лунем и о чем-то спросил. Ясень ехал позади них и выражения лиц не видел, но разговор выходил неприятный. Парень мотнул головой, словно отметая доводы командира, а потом вдруг резко дернул поводья и развернул лошадь. Лунь хотел поймать его за рукав, но не успел – боец поскакал назад, в самый хвост обоза, где ехали «мертвяки» со своими дровнями.

– Стой, дурак! – заорал командир, перекрывая шум горной речки. Но угрюмый парень уже преградил «мертвякам» дорогу. Те не удивились, без всяких эмоций обнажили клинки. Молодой охранник несколько растерялся, и Лунь догнал его, схватил за плечо:

– Хватит, я говорю!

– Пусть они ответят, что в ящике. Пусть покажут.

– Не нужно. Я сказал, что доведу обоз, и я это сделаю. Доберемся, сдадим товар, сядем в «Морском еже» и будем пить, пока не забудем эти мерзкие рожи. И никогда их больше не вспомним. Ты понял, парень?

К ним уже подтянулись остальные бойцы. Стояли молча – два десятка охранников против десятка чужих с мертвыми глазами. Шумела вода в ущелье.

Парень, которого удерживал Лунь, огляделся вокруг и сказал со вздохом:

– Я понял, командир.

А потом взмахнул свободной рукой, и метательный нож вошел «мертвяку» в глазницу. Тот начал заваливаться с коня.

Лунь дернул из ножен меч.

Они убивали друг друга на узком пятачке над обрывом. Нельзя было развернуться, обойти противника сбоку – только лоб в лоб. Смять, сломить, опрокинуть, вогнать клинок в чужую ненавистную плоть. Хрипели кони, лязгал металл, брызги крови терялись в клубах метели. Кто-то вопил, корчась в снегу с распоротым животом. Хрустели под копытами кости. Чья-то лошадь шарахнулась, потеряв седока, и сорвалась в ущелье. Уцелевшие лезли в схватку через убитых. Казалось, на дороге шевелится клубок из живого мяса.

Ясень оказался в задних рядах, и в первые секунды бойня шла без его участия. Все началось настолько быстро и неожиданно, что он растерялся, не зная, как сунуться в эту визжащую мясорубку.

Один «мертвяк», внезапно вылетев из толпы, понесся прямо к нему. Ясень едва успел подставить свой клинок под удар. Краем глаза отметил, что кожный доспех у чужака распорот и окровавлен – кто-то уже достал его в схватке. «Мертвяк» терял последние силы, и Ясень выбил у него меч, подловив на встречном движении. Их кони оказались бок о бок. Чужак, оставшийся без оружия, вдруг зарычал и рванулся к Ясеню, стараясь вцепиться в горло. Тот, не удержав равновесия, дернул на себя повод. Лошадь поднялась на дыбы, и оба противника рухнули наземь.

Сцепившись, они катались по снегу, но шансов у «мертвяка» уже не было. Ясень подмял его под себя, не позволяя вырваться. Враг стонал и бессильно дергался. Кровь сочилась из раны. В его глазах впервые мелькнуло что-то живое.

– Что, сволочь, не нравится?

Ясень орал в лицо «мертвяку», теряя разум от бешенства. Уже не в силах себя сдержать, размахнулся и влепил кулаком, целя поближе к ране. Врага скрутило от боли, изо рта пошла кровавая пена. Ясень бил до тех пор, пока чужак не затих. Потом подобрал клинок, поднялся и двинулся туда, где продолжалась свалка.

Когда все закончилось, он долго стоял, хватая морозный воздух, и все никак не мог отдышаться. Рядом лежал очередной «мертвяк», изрубленный, как туша в мясницкой лавке. Доносились чьи-то слабые стоны. Ветер утих, снег ложился мягкими хлопьями.

Ясень огляделся, ища живых, но никого не увидел. Он что же, один остался из всей охраны? Похоже на то. И дело тут, конечно, не в том, что он великий боец. Просто в драку полез последним, и шансов уцелеть было больше. А вот если бы стоял рядом с Лунем…

Жуть сплошная.

Но теперь-то что делать? Голова не соображает…

Взгляд упал на злополучные дровни. Он подошел ближе, откинул грубую ткань. Ящик был огромный, крепкий, окованный по углам. Ясень не сразу понял, что же его смущает. Потом, присмотревшись, сообразил – крышка плотно прижата, но из-под нее все равно выбивается тончайшая струйка дыма. Ясень сморгнул, а когда поглядел еще раз, дымок исчез. Показалось? Надо бы разобраться…

– Ну, чего застыл, молодой? – послышался жирный голос. – Принимай обоз да поедем. И так столько времени потеряли.

Ясень оглянулся. Сзади стоял купец и, прищурившись, смотрел на него. Спокойно смотрел и даже с насмешкой. Значит, пока тут дрались, он в сторонке сидел, позевывал? Ладно, гадина, сейчас и тебя приспособим к делу.

– Открывай, – сказал Ясень, кивнув на сундук.

– Не дури, молодой. Не игрушки это, сам должен понимать.

– Открывай, – повторил Ясень. – Убью.

Купчина скривился. Подошел, вставил ключ в замок, прошипел ругательство. Ясень ждал молча. Купец со вздохом приподнял крышку. То, что хранилось в ящике, было похоже на куски застывшей непрозрачной смолы. Сгустки имели темно-фиолетовый цвет, а снежинки, ложась на них, сразу таяли.

– Да, – сказал Ясень, – прав был Лунь. Ты, купец, совсем без мозгов. Живую руду вот так вот запросто, вместе с рыбой? Кому ты ее продавать собрался?

– Найдется кому, – буркнул тот, собираясь захлопнуть крышку.

– Стоять, – сказал Ясень. – Один кусок вытащи и на меня смотри.

– Что? – Толстяк испуганно дернулся, но острие клинка уперлось ему в затылок.

– Вытаскивай, я сказал.

Купчина, с ненавистью сопя, выбрал самый маленький сгусток, положил его на ладонь. Обернулся к Ясеню:

– Ну, доволен?

– Нет. Держи, не бросай.

– Знаешь что, молодой…

Он замолчал, не окончив фразы, словно вдруг подавился костью и теперь никак не может вздохнуть. Мясистое лицо наливалось кровью, вены проступали на лбу, глаза едва не вылезли из орбит. Фиолетовый сгусток на ладони тем временем размягчался и оплывал, как нагретый воск. Купец попытался его стряхнуть, но это не помогло. Тягучая масса обволакивала руку, въедаясь в кожу.

Купец упал на колени, судорожно ухватился за ворот, дернул изо всех сил. Посыпались пуговицы, но он не заметил – бешено скреб ногтями жирную шею, раздирал ее до крови. Между ключицами разбухал огромный волдырь, как будто кожу опалило огнем. Запахло горелым мясом. Толстяк, хрипя, упал лицом в снег, дернулся и затих.