Читать книгу "Я, Легионер - Георги Лозев"

Я постучал и вошел в комнату Фудзисавы, ожидая найти его спящим. К моему большому удивлению, я увидел, что японец укладывает в маленький боевой ранец спортивную одежду и туалетные принадлежности. Он был одет в спортивный костюм и поразился, когда увидел меня.

— Что такое, Фудзисава? Почему ты собираешь багаж?

— Moi, finit Légion! Конец! Я иду дом!

— Что? — Я не мог поверить своим ушам: японец испугался пьянства в легионе?

— Я звоню домой, мой отец умер.

— Я не могу в это поверить! На Рождество!

— Мы, японцы, не Рождество, иду я! — был решительный ответ.

— Жаль, ты смог бы сделать блестящую карьеру в легионе!

— Au revoir, Lozev!

— Сожалею о твоем отце.

Японец уважительно поклонился, а затем выбрался через балкон. Все праздновали, и никто не заметил, как в темноте Фудзисава перелез через забор и ловко прошел сквозь проволочные заграждения. Я представил себе, как он бежит к вокзалу и садится на поезд в Париж, где он будет искать посольство Японии для восстановления своих документов, которые остались в Обани. Действительно, это был удачный момент, чтобы дезертировать, так как все праздновали и военная полиция сосредоточила весь свой состав в части.

Во время утренней проверки капрал Мунителло заметил отсутствие Фудзисавы и пошел доложить сержанту Разе.

— Вы уверены, что камикадзе не валяется где-то после праздника? Где его напарник?

Румын вышел на шаг вперед перед строем и крикнул:

— Présent, sergent!

— Где твой напарник?

— Я не знаю, сержант! Утром его не было.

— А ночью?

— Я не знаю, сержант, я был с друзьями-румынами.

— Ааа, румынская мафия, бросил своего напарника и пошел пить с земляками!

— Есть ли кто-нибудь, кто видел японца? — строго посмотрел наш сержант. — Давайте, напомню всем, занять позицию для отжиманий! Я буду придумывать для вас хорошие упражнения, пока кто-нибудь не вспомнит!

Я уже подумал, стоило ли сказать, что я видел Фудзисаву и помешает ли это его побегу, когда появился капрал Пайетт и что-то сказал Разе.

— Debout! Сегодня вам повезло, упражнения откладываются! Идите стирать и гладить на следующую неделю. Я оставляю вас в вашем распоряжении!

Все ломали голову, что так внезапно переменило решение Разы мучить нас упражнениями, пока не выведает что-то о Фудзисаве. Довольные, мы разошлись по комнатам, чтобы навести порядок, но любопытство грызло нас. Впервые нас оставляли так долго в покое. Обедали и ужинали без контроля. Только Мунителло сопровождал нас, но он оставил нам свободный час.

Утром следующего дня во время проверки нам официально объявили, что кроме Фудзисавы в канун Рождества был другой дезертир, капрал Буун. Никто не понял, почему он убежал. Южноафриканец принял такое же решение, как и Фудзисава, и, возможно, он поделился им с кем-то, но мы могли об этом только догадываться. За время обучения Буун стал мне довольно симпатичен, он знал, как заставить нас смеяться над его пантомимами, и вообще он не был так страшен, как выглядел. Взводу определенно было бы скучно без капрала-фельдшера.

Началась очень долгая неделя экзаменов и непрерывного покрытия нормативов. Наиболее важными из всех были стрельба из FAMASa с трех положений, экзамен по французскому языку и тест TAP. На стрельбах я показал блестящие результаты, как никогда во время тренировок. По-французски нас оценивали по парам. Янчак был лучшим в группе, и мы получили, таким образом, 20 очков — максимальное количество баллов.

Оставался только TAP. Целью этого теста было пробежать восемь километров с ранцами и в боевом снаряжении за 50 минут, и рота не должна была разрываться. Впереди бежал командир Халиль, а сзади капралы — погонять отстающих, чтобы рота оставалась одним целым.

Мы бежали вдоль внутренних стен части по асфальтированной дороге, и первый километр прошли шутя: мы же упорно тренировались в течение четырех месяцев. На втором и третьем круге некоторые начали задыхаться, и группа стала разрываться. Старший сержант замедлил темп, но сказал, что тот, кто не успеет продержаться 50 минут, выпадает из соревнования. Это обеспокоило меня, и я сделал усилие, чтобы догнать первых в группе, но в какую-ту минуту почувствовал, что мои силы на исходе. Я понятия не имел, сколько у меня осталось времени, но начал отставать. Я чувствовал, что парни, которые бежали за мной, дышат мне в затылок, и это выбивало меня из колеи. Я напрягся, чтобы снова достичь передовой части группы, но у меня не было больше сил, и я начал отставать еще больше. Я видел основное ядро метрах в двадцати перед собой. Вдруг у моего плеча появился капрал Пайетт и крикнул:

— Ты чего отстаешь, осталось всего 500 метров! Давай, вперед!

Тогда я понял, что действительно все в голове. Я вспомнил, как мало мне осталось, чтобы закончить заключительный экзамен обучения, и мне стало легче дышать, и я нашел в себе силы продолжить бег. Пайетт спас меня от отчаяния, которое начало поглощать меня. Как будто карбюратор старого мотоцикла откупорился и начал набирать скорость. На последних метрах я догнал Форда, по лицу которого я увидел, что его силы тоже были исчерпаны. У нас обоих не было сил говорить, каждый из нас замкнулся и вел борьбу со своим телом, убеждая его отдать все силы. Я почувствовал, что дыхание американца участилось, и он начал двигаться вперед. Я не собирался сдаваться, и поэтому продолжал бежать рядом с ним, несмотря на ощущение того, что был близко к пределу своих сил. Последние из группы были всего в десятке метров от нас. Ладно, мы не догнали командира и лидеров, но мы успели покрыть норматив за 49 минут. На этом экзамены закончились.

* * *

Мы снова были на марше, и это было последнее испытание нашей подготовки. Уже пятый час мы шли в липкой грязи, и проливной дождь не прекращался. Несмотря на водонепроницаемые плащи, сырость впиталась в наши кости. Даже Сорабелла замедлил темп, потому что идти по грязным тропинкам было очень скользко. Сержант искал заслон, чтобы развернуть карту и убедиться, что он ведет нас в правильном направлении. На этот раз мы шли без пищи. Рацион ожидал в назначенном месте, которое сержант должен был найти. Если бы мы не пришли туда, не было бы и еды. Мы верили нашему сержанту, который так умело руководил нами в походе к Белому кепи, и надеялись поскорее добраться, потому что голод стал мучить нас. Мы подошли к густому сосновому лесу, и Сорабелла собрал нас, чтобы показать карту и предложить два варианта:

— Можем идти напрямую лесом и добраться за полчаса, но должны перебраться через реку. По грязным тропам мы будем тащиться еще три часа, так что выбирайте!

— Так или иначе, мы промокли до костей, — прокричал Паейтт. — Выбираем лес!

Никто из нас не сказал ни слова, но капрал уже принял решение, и все отправились по пересеченной местности под огромными соснами. Шли медленно, потому что склон был очень крутым. Мы поднялись на холм и затем стали резко спускаться к реке.