Читать книгу "Руигат. Рождение - Роман Злотников"

– Я… Мне нужно кое-что нарисовать, – нехотя отозвался он.

– Нарисовать? А что?

– Дом, – угрюмо буркнул Иван. Разговаривать с картинкой казалось ему донельзя глупым делом.

Глаза девушки удивленно расширились. И это было совсем не похоже на реакцию какой-то программы, так что Иван тут же рефлекторно улыбнулся в ответ:

– Ну да, дом, деревянный.

– Деревянный? – Девушка заинтересованно посмотрела на него. – А зачем?

– Ну, я хочу его построить, – начал пояснять Иван, – вручную…

– Да-а, – задумчиво протянула девушка, когда он закончил. – А вы уверены, что сможете его построить? Да еще вручную? Дерево вообще-то очень строгий материал и не терпит ошибок. Металл, пластик или бетонит можно восстановить, а дерево – нет. Уж можете мне поверить. Я много работала с деревом. Я – художница.

– Смогу, – уверенно заявил Иван и тут же обрадованно спросил: – А вы сами не сможете мне помочь?

– С удовольствием, – ответила девушка и улыбнулась так, что натруженный и вроде как полностью исчерпавший свои силы орган Ивана тут же отреагировал. Отчего молодой офицер слегка покраснел, хотя ему казалось, что за прошедшие две недели ничто связанное с «этим делом» его более в краску вогнать не способно, потому как он тут такого навидался и напробовался…

Как выяснилось позже, девушку звали Сантрейя и она время от времени подрабатывала в качестве консультанта в Сети. Ну, на случай, если пользователям потребуется помощь квалифицированного художника. Ее вызывали либо по прямому запросу, либо, если программа, проанализировав запросы пользователя, сама определяла, что ему не помешает помощь художника. В случае с Иваном произошло именно так… Обязанности консультанта были необременительными, а доля Общественной благодарности, положенная за это, – весьма значительной, что для Сантрейи было немаловажно, ибо как художница она была не слишком известна, а набор и объем материалов для творчества ей требовался довольно большой – последние несколько лет она активно экспериментировала с формами и материалами, среди которых встречались и такие экзотичные и редкие, как ртуть и золото.

Проект получился, на взгляд Ивана, весьма неплохим, во многом благодаря советам Сантрейи. Он-то запланировал обычную пятистенку, а художница довольно быстро убедила его сделать нечто вроде теремка – с высокой, крутой крышей, с башенкой вроде той, что они тогда сладили на доме потребсоюза в Рязани, с резным крыльцом. Иван поначалу испугался, что не справится, но когда проект был закончен, почувствовал, что у него аж руки зазудели, так захотелось взять топор, рубанок, снять тонкую душистую стружку… Но нужно было подождать.

На следующий день, едва он активировал личный терминал и зашел на страничку, посвященную его проекту, выплыло изображение Сентрейи с коротким текстом внизу: «Ийван, пожалуйста, свяжитесь со мной. У меня есть срочная информация для вас относительно вашего проекта».

Когда Иван торопливо ткнул пальцем в уголок голограммы, где мерцала иконка связи, у него дрожали руки.

Сантрейя ответила почти сразу.

– Ийван! – радостно воскликнула она. – Поздравляю! Я показала проект своим, и они захотели, чтобы вы построили этот дом в нашем поселении. Вы не против?

– Я… да… ну… Конечно, я согласен! – выпалил Иван. – А как к вам добраться?

– Вот, – она ловко кинула ему нечто вроде яркого шарика, завертевшегося в нижнем углу голоэкрана, – здесь координаты нашего поселения. Это небольшой поселок художников и скульпторов, все дома в котором мы строим сами. Мы специально держим его координаты в разделе личной тайны, потому что не хотим, чтобы его увидели до того, как строительство закончится. Мы уверены, что все будут просто поражены, когда мы наконец представим его Киоле!

Иван торопливо прикоснулся к шарику пальцем, и тот исчез, ознаменовав сим, что личный терминал загрузил координаты. Теперь надо было подняться на стоянку «ковшей» и ввести координаты в маршрутный блок. Поэтому он поспешно закончил разговор, вскочил и, подпрыгивая от нетерпения, ринулся к стоянке.

До указанного места Иван добрался к полудню следующего дня, поскольку оно находилось на другом континенте. За время полета ему пришлось дважды спускаться на поверхность, чтобы отдохнуть и принять пищу, – маршрутный блок «ковша» настойчиво требовал этого от пассажира, а то бы он оказался на месте часов на семь раньше. Когда «ковш» выдал требование прервать полет в первый раз, молодой офицер вздумал было обмануть маршрутный блок, просто поменяв «ковш». Но, похоже, данные о маршруте и пассажирах хранились где-то в центральном архиве, или как это здесь называлось, потому что, когда он, наскоро ополоснувшись и отправив, так сказать, естественные надобности, умастился в другой «ковш» и загрузил маршрут, у него перед носом вспыхнула оранжевая надпись: «В передвижении отказано вследствие опасности истощения организма Деятельного Разумного». Иван вылез из «ковша» очень разочарованным. Вот ведь перестраховщики! Когда после взрыва выгоничского Голубого моста они уходили от немецких егерей, вся группа за неделю выспала дай бог часов по восемь на нос. Причем в первый раз им удалось прикорнуть минут на тридцать только через двадцать девять часов непрерывного бега по зимнему лесу…

Первой, кого он увидел, когда выбрался из «ковша» в точке назначения, была Сантрейя. Иван радостно поздоровался с ней и поприветствовал белокурого гиганта с курчавой бородой, громогласно пожелавшего, чтобы боги послали ему удачу. Гигант оказался главой маленькой коммуны художников, скульпторов и архитекторов, возводивших новое поселение, которому предстояло в недалеком будущем поразить всю Киолу. После короткого представления гостя проводили к участку, где предстояло вырасти его «теремку». Иван быстренько огляделся и рысью поскакал к «шару», чтобы заказать себе топор, пилу, рубанок, долота, фуганок и так далее…

Вечером, когда он с помощью транспортно-погрузочного робота-многоножки уже выровнял площадку и положил нижние венцы, к нему подошла Сантрейя. Она была одета очень необычно для киолки – в какие-то длинные, струящиеся полупрозрачные ткани, доходившие до щиколоток, на голове у нее возлежал роскошный венок из множества цветов.

– Ийван, – негромко позвала она, а когда он, задержав руку с топором, которым вырубал в бревне паз под лапу, обернулся и замер, восхищенно глядя на нее, спросила, сияя глазами: – Нравится?

Иван молча кивнул – она действительно выглядела великолепно в этом наряде.

Девушка улыбнулась:

– Я рада. Я специально создала этот наряд. Мне кажется, он будет очень гармонично смотреться на фоне твоего дома. – И спросила: – А ты никому еще не обещал сегодняшнюю ночь?..

С тех пор они жили вместе. После первой же ночи Иван прописал Сантрейю в своем профиле постоянным партнером, что позволило ему вполне законно отказывать другим женщинам этой небольшой колонии, которых тоже привлекала его «природная незавершенность». Не то чтобы он воспылал такой уж сильной любовью к художнице, нет, просто у него уже руки дрожали от того, что он вот-вот наконец-то займется настоящим делом, а наличие постоянного партнера давало возможность не отвлекаться на предложения. Недосуг ему было, в общем… Он днями напролет самозабвенно работал топором, фуганком и долотом, и его «теремок» стремительно рос, быстро вознося вверх блестящие под жарким Тиороном золотистые стены. Иван уже вывел крышу под конек и сейчас настилал пол. Затем должна была настать очередь рам, после чего он собирался перебраться внутрь, потому что спать как дворовая собака, снаружи, ему уже порядком надоело, и уже после этого заняться крыльцом, а также наличниками и прочим украшательством. По всему выходило, еще недели три – и теремок засияет во всей своей красе. Ну, почти… Потому что украшательством Иван был намерен заниматься долго и вдумчиво.