Читать книгу "Без маски - Вирджиния Хенли"

— Похоже, начинается новый день, новая эпоха, — пробормотал он с улыбкой. — И у нас — новый король, у нас — возрождение.

Грейстил Монтгомери решил забыть о прошлом и начать жизнь сначала. И ему даже нравилось, что впереди его ждали трудности и вызов, брошенный самой прекрасной девушкой на свете.

Глава 12

Бреда, Голландия

— Ваш покорный слуга, мадам.

Карл Стюарт скользнул оценивающим взглядом по выпуклым грудям стоявшей перед ним женщины.

Она же склонилась перед ним в глубоком поклоне и проговорила:

— О, я только и думаю о том, как услужить вашему величеству.

Карл внимательно посмотрел на нее и усмехнулся. Он готов был поклясться, что она хотела сказать другое… «Я только и думаю о том, как ублажить ваше величество», — говорили ее глаза. Женщину звали Барбара Палмер. Она обладала волосами цвета красного дерева, чуточку косящими, с сонной поволокой, глазами и пухлыми, нарочито выпяченными губками. Она и ее муж Роджер Палмер присоединились к толпе свежеиспеченных роялистов, ринувшихся с верноподданническими заявлениями в Голландию, когда стало известно, что король-изгнанник в скором времени воссядет на трон Англии.

Снова усмехнувшись, король Карл галантно предложил даме руку:

— Буду счастлив, мадам, подвезти вас в своей карете. Взамен же вы будете развлекать меня рассказами о приключениях вашего кузена Бакингема. Хотя Джордж сбежал от меня, я по-прежнему считаю его одним из своих ближайших друзей.

— Не понимаю, ваше величество, как вы можете терпеть Бакингема?! — воскликнула Барбара с деланным возмущением.

— Меня поражает его дерзкий ум, — ответил король с лукавой улыбкой.

— Ну, он далеко не самый дерзкий из клана Вильерсов, — заметила Барбара. Облизнув пухлые губки, она добавила: — Самая отважная и отчаянная среди Вильерсов — это я, ваше величество.

— О, я думаю, что тогда мы с вами вскоре станем близкими друзьями, — заметил Карл.

— «Думаете»?.. Поверьте, ваше величество, я нисколько не сомневаюсь в этом.

Тут Карл с Барбарой сели в карету, и дама, взглянув на гвардейцев, скакавших по бокам королевского экипажа, решительно задернула кожаные шторки на окнах.

— Общение короля и его подданных должно происходить в обстановке интимности, — заявила леди Палмер.

Карл наклонился, взял ее за руки и рывком подтянул к краю сиденья.

— Моя дражайшая Барбара, я совершенно с вами согласен.

В следующее мгновение он прижался губами к ее губам, но поцелуй этот едва ли можно было назвать романтическим.

Минуту спустя Барбара с удовлетворением улыбнулась и, наклонившись к королю, коснулась висевшей у него на груди голубой орденской ленты. Потом ее рука спустилась пониже и замерла в том месте, где уже вспучивалась ткань на бриджах короля.

— Ах, вы весь горите, ваше величество! — воскликнула леди Барбара.

— Еще немного — и я могу обуглиться! — с ухмылкой отозвался Карл.

— Прикажете погасить пламя?

— Да, пожалуйста, миледи. И побыстрее, не то мы подпалим карету и из окон повалит дым.

Леди Барбара соскользнула с сиденья и стала на колени между ног короля.

— Готова служить вашему величеству по мере своих скромных сил, — промурлыкала она, после чего извлекла из бриджей восставшую плоть короля и поднесла к губам.

Карл замер на мгновение и прикрыл глаза, кусая губы. Потом из горла его начали вырываться стоны, вскоре перешедшие в приглушенные крики. Он содрогнулся и тут же откинулся на спинку сиденья, с облегчением вздохнув.

Минуту спустя леди Барбара отстранилась от него и, облизав губы, поднялась на ноги, после чего вернулась на свое прежнее место. Расправив юбки, она взглянула на короля с лукавой улыбкой и тихо сказала:

— Я в восторге от вашего королевского скипетра, и в какой-то момент мне захотелось проглотить его целиком.

— Господи, Барбара, благодаря твоим усилиям я чувствую себя похотливым жеребцом, — с усмешкой ответил Карл.

Барбара рассмеялась хрипловатым горловым смехом; ей казалось, что она достигла своей цели — возбудила у короля особого рода вожделение, которое могла удовлетворить только она одна.

В роскошном кабинете королевского дворца в Гааге Карл Стюарт беседовал с Джеймсом Батлером, герцогом Ормондом, с которым провел долгие годы изгнания. Карл доверил Ормонду переговоры с представителями принцесс королевской крови — на предмет своего вступления в брак с одной из них, каковые переговоры, надо сказать, до сих пор не увенчались успехом. Когда умер Оливер Кромвель, Ормонд сделал подобное предложение от имени Карла и принцессе Генриетте Катерине Оранской, сестре покойного голландского короля. Принцесса с радостью согласилась на брак с Карлом, но ее мать решительно отвергла предложение Ормонда, так как в это время кресло лорда-протектора Англии занял сын Кромвеля.

— Теперь же, когда всякий знает, что реставрация вскоре состоится и английский трон займу именно я, непреклонная мать Генриетты скорее всего изменит свое отношение к нашему союзу с ее дочерью, — говорил Карл.

— У меня нет в этом никаких сомнений, ваше величество, — отвечал Ормонд. — К тому же сейчас, когда мы находимся в Гааге, встреча с принцессой не будет представлять проблемы.

— Да, разумеется, — кивнул Карл. — И еще вот что, Ормонд… я, знаешь ли, получил письмо от португальского посла, в котором содержится намек на мой возможный союз с принцессой Брагансой, а также пришло сообщение от испанского посла, предлагающего в качестве кандидатуры дочь правителя Пармы. — Карл передал оба письма герцогу. — Вступи в переговоры с обеими сторонами и дай им понять, в завуалированной, разумеется, форме, что мы остановимся на той, за которой больше дадут.

— Я немедленно отправлюсь в Португалию, ваше величество.

— Что же касается меня, — Карл усмехнулся, — то я по-прежнему буду принимать заверения в безграничной лояльности наших английских подданных, закрывая глаза на то, что все они отстаивают свои собственные интересы.

Когда герцог Ормонд удалился, Карл подошел к зеркалу и, внимательно осмотрев себя, остался вполне доволен своим обликом. Глубокие морщины и седина у висков лишь добавляли ему значительности. Час спустя, сидя в тронном зале в окружении своих братьев, он принимал визитеров. Голландцы, сменившие наконец гнев на милость, перестали скупиться и ссудили Карлу на представительские нужды семьдесят тысяч фунтов, а следом за голландцами образумились и соотечественники короля. Первым появился Джон Гренвилл, граф Бат, который передал королю пятьдесят тысяч фунтов, к каковой сумме присовокупили еще десять тысяч фунтов представители Лондона.

— Я всегда испытывал особенно теплые чувства к столице — городу, в котором родился, — сказал Карл с любезной улыбкой. А затем с удивительными достоинством и грацией возвел упомянутых горожан в рыцарское достоинство.