Читать книгу "За закрытой дверью - Шеннон Маккена"

Теперь же он сидел и на полном серьезе думал о беременной от него Рейн. О том, как она держит на руках его ребенка. Эти мысли напугали его. Страх. Страх из-за того, каким уязвимым это делало его. Злость. Злость потому, что она всегда идет нога в ногу со страхом.

Злость и страх были той еще мотивацией отцовства. Уж лучше бить лица и зашибать деньги. Так он принесет меньше вреда миру. Он заставил себя сконцентрироваться. Что он делал? Ах да, собирал технику, чтобы отнести ее на Темплтон-стрит. Верно. Месть и разрушение. Сейчас ему было чем занять свои мысли. Здесь он чувствовал под ногами почву. Он вышел из комнаты, бросил сумку на заднее сиденье «шевроле» и поехал по улицам города, стараясь не думать о Рейн и Джесси.

Лучше думать о мести и разрушении. Холодной, методичной и аккуратной мести. Новаку нужна Рейн. Сету нужен Новак. Формула была простой. Она была наживкой. Как только он убьет Новака, руки у него будут развязаны, чтобы добраться до Лазара. И все. И дело в шляпе. Если только какой-нибудь мерзавец не засудит его за это. При таком раскладе он проведет остаток дней вдали от цивилизованного общества. Впрочем, это его мало пугало. Один черт, полжизни он провел почти в тех же условиях. Правила что там, что здесь почти не различаются. Он уже подготовил на всякий пожарный несколько комплектов документов: паспорта, кредитки и прочая дребедень. Деньги были разбросаны по разным банкам. А если они и кончатся, то невелика беда. В готическом подземелье, где он жил, работа для его рук найдется.

Вот только женщину с собой в это подземелье не потащишь. Во всяком случае, не любую. Содержать женщину — все равно что сидеть в клетке. Ей нужны семейные ценности. Рождественские открытки, дети.

Он только сейчас понял, что был не таким уж плохим братом для Джесси. Может, он и не помнил дней рождений и прочих праздников, зато всегда готов был прикрыть его спину, будь то деньги или кулаки.

Боже. О чем он думает?! Парень не становится семьянином из-за того, что умеет бить по лицу. Любой идиот с улицы может бить по лицу.

Нет, было что-то большее, что-то мистическое. Когда он подъехал к дому Рейн, он решил, что в список этого большего и мистического не входили ни подглядывание за женщинами, ни уж тем более насаживание их на крючок для более крупной рыбки. Скорее, все вертелось вокруг извечных и всем наскучивших истин: верность, честность и прочая бойскаутская ерунда.

Плохо. Правду говорить нельзя, слишком опасно. Придется смириться с невесть откуда взявшимися угрызениями совести. Ну вот и все. Он улыбнулся мрачно и вставил ключ в замок. Он исцелен от приступа порядочности. Аллилуйя.

Он прокрался в дом, не включая свет. Она так и не оставила признаков своего пребывания в этом месте, кроме запахов. Холодильник пуст, как и шкафы. Он не был здесь с тех пор, как она уехала. Он чувствовал ее запахи повсюду: ее мыло, лосьон для тела, духи. Он встал на колени перед ее кроватью и зарылся лицом в подушку.

Он открыл кейс, включил ноутбук и дезактивировал все средства наблюдения. Ему нужно было полное уединение для того, что он собирался сделать. Никаких свидетелей, никаких записей.

Лучше всего было выйти, сесть в машину, дождаться ее прихода, а затем позвонить в дверь. Дзинь-дзинь. Добрый вечер. Как ты чудно сегодня выглядишь. Как вам мои навыки общения? Еще одна ложь поверх большой кучи мусора под названием «жизнь Сета Маккея».

К черту! К чему притворство? Она слишком дорога ему. Она знала, что он за человек, она спала с ним. И ему нравилось, что она знала его. Страшная мысль. Но ему действительно нравилось, что хоть один человек знал его как облупленного.

Он включил спутниковый канал и смотрел, как к причалу подходит катер со Стоун-Айленда. Он прикинул, сколько ей понадобится времени, чтобы добраться до дома. Нужно приготовиться. Он еще никогда не вымогал информацию из женщины с помощью секса. Но, черт возьми, Коннор был прав: все когда-нибудь случается в первый раз.

Глава 12

Рейн откинулась на спинку сиденья такси, она очень устала. Ее тело начинало протестовать против такого длительного голодания. Но в голове творился такой бедлам, что она не могла подумать ни о магазине, ни о кухонной плите, ни о ресторане. Даже мысль о том, чтобы просмотреть меню, казалась ей невыносимой.

Нужно лучше заботиться о себе. Нельзя же жить на одних нервах без крошки пищи. Каждый новый день был еще безумнее предыдущего. В конце этой дорожки маячила камера в психушке с ватными стенами.

Придя домой, она скинула плащ и туфли и пошла внутрь. Она даже не потрудилась включить свет. Яростная атака голода ослабла, и сейчас ей просто лень было готовить что-либо. Она направилась в спальню. Сначала душ, затем мягкая фланелевая пижама и…

— Где тебя черти носили?

Она выскочила в коридор и прижалась к стене. Сердце едва не выпрыгнуло из груди. Свет от монитора ноутбука просачивался из спальни.

Ну Конечно, Сет. Кто же еще это может быть? Она вошла в комнату и включила лампу.

Кресло, в котором он вальяжно развалился, казалось слишком маленьким для его длинного жилистого тела. Он был весь в черном, словно воришка, кем он, собственно, и являлся. Черные джинсы, черная водолазка, черные волосы, которые топорщились в разные стороны, как будто он ерошил их весь день. Его глаза выглядели уставшими, но смотрели на нее довольно требовательно.

— Ты меня напугал практически до смерти.

Он ткнул в пару клавиш и закрыл ноутбук. Затем он убрал его в сумку и снова посмотрел на нее. В его взгляде не было ни толики раскаяния. Как будто это она в чем-то провинилась. Жестокий бесцеремонный мерзавец.

— Вы меня достали, — заявила она, проходя в комнату. — Следующий мужчина, который напугает меня до такого состояния, — покойник. Слышишь меня? И никаких отговорок, никакой жалости. И я не фигурально выражаюсь. Ты понял меня. Сет?

Он даже глазом не моргнул.

— Да.

— Да? — Она еще сильнее разозлилась. — И это все, что ты можешь мне сказать? Просто ода»?

Он встал на ноги.

— Да, я тебя понял. А сейчас давай перейдем к моему вопросу и узнаем, какого черта ты делала последние шестнадцать часов. Она была на взводе, она уже не могла остановиться.

— А каким таким образом это тебя касается? Ты ни малейшего права не имеешь спрашивать об этом. Ты даже не имеешь права находиться в этой комнате. Я могу позвонить в полицию.

— После вчерашнего у меня на все есть право.

Его холодный голос сводил ее с ума. Она пожалела, что скинула туфли. Ей не хватало сантиметров пяти роста, чтобы посмотреть ему в лицо.

— Позволь-ка мне тебе кое-что объяснить, Сет, поскольку мы не очень-то понимаем друг друга. Если у меня есть парень, то я посвящаю его во все аспекты своей жизни. Я ставлю его в известность, когда со мной что-то происходит. Я звоню ему, отправляю SMS-сообщения…