Читать книгу "Легкая поступь железного века - Марина Кравцова"

— Да чего ж ты крестишься, разве я ведьма? — прозвучал голос, низкий, певучий. Девушка небрежно откинула назад упавшую на лоб белокурую прядь. Митя молчал.

— Ты как сюда забрел? Здесь лес кругом на сто верст…

Светлые глаза с длинными изогнутыми ресницами зорко разглядывали Митю. Он наконец опомнился от неожиданности этой встречи (да и мало ли чего на свете не бывает?), поклонился. Отметил, что сарафан девицы богат, с золотым шитьем, украшенный дорогими камнями.

— Дмитрий я… на богомолье иду.

— А чего через лес-то? Ох! И занесло тебя. Меня-то Ксения зовут, Шерстова я, дворянская дочь. А к нам, миленький, гости не заглядывают, а коли и заглядывают, их с опаской встречают. Ага, вот сейчас и поймешь…

Из-за деревьев показался маленький мужичишка с длиннющей бородой. Увидев Ксению, всплеснул руками.

— Вот где гуляешь, матушка, насилу отыскал! А с кем беседуешь-то? Семен Иванович и так гневается…

От пристального взгляда маленьких глаз Мите стало не по себе.

Ксения нахмурилась.

— Сбился с дороги парень, просит путь указать.

Мужичок прищурился, разглядывая юношу, потом поклонился:

— Сделай милость, следуй за мною.

Мите ничего не оставалось делать, как послушаться. Ксения оказалась рядом, шепнула еле слышно:

— Не ходи…

Но мужичок мягко, но крепко — не вырвешься! — захватил Митин локоть. Ксения сверкнула на обоих сердитым взглядом, коротким движением закинула косу за спину и, оттолкнув мужичка, быстро пошла вперед. Скоро она скрылась в зарослях.

Когда Митя и его странный сопровождающий миновали заросли, перед ними сверкнула серебром синяя река, от которой повеяло свежестью, за рекой простиралась открытая местность, со всех сторон обрамленная лесом. К реке примыкало небольшое поле, засеянное пшеницей. Этот кусочек земли был давно отвоеван у чащобы. Маленькие неказистые избушки ютились тут же, сбившись в кучку. В стороне от них стоял ладно срубленный дом, простой и неизукрашенный, но отличавшийся от избушек высотой и добротностью. Мите почему-то стало тревожно и сердце сильно застучало. Припомнились слова Ксении, ничего, кроме тревоги, не вызывающие. Попытался осторожно освободить локоть, но мужичок держал его крепко-накрепко, что, понятно, бодрости Мите не прибавило. Он начал молиться про себя…

Его уже ввели на крыльцо большого, судя по всему — главного дома. Там уже встречал их человек с бледным аскетическим лицом, с белой длинной бородой и седыми волосами, небрежно падающими на высокий лоб. В этом лице было и утомление, и одновременно сила, но что за сила, Митя пока не мог уяснить. Глаза человека сильно блестели, а выражение их было мрачным. Ксения на миг показалась из-за его плеча и тут же вновь исчезла.

— Кто таков и откуда? — человек, хозяин по-видимому, обратился к мужичонке, кивая на Митю, которого, само собой, такой прием сильно смутил.

— Да пусть сам о себе расскажет, Семен Иванович, — отвечал мужичок с подобострастным поклоном. — Встретил его с Ксенией Петровной беседовавшим.

Хозяин долго смотрел на Митю пронзительным, недружелюбным взглядом. Чем-то светлые глаза его напоминали глаза Ксении.

— Так что, кто таков будешь? — осведомился наконец.

Митя коротко назвал себя, сказал, что из Горелова, что в лесу заблудился. Семен Иванович недоверчиво покачал головой, потом указал глазами на пыльный, порванный в нескольких местах подрясник Мити.

— Что за одеяние?

— В послушники готовился монастырские, да Господь не судил, — вздохнул Митя.

— Никонианин? — бросил хозяин. — Нечестивую, значит, веру держишь?

Митю передернуло.

— Ка-а-ак нечестивую? Батюшки, да кто ж вы сами-то будете?

— Семен Шерстов я, обо мне в местах окрестных каждой собаке известно, ну а найти-то меня не так легко… Здесь, заблудший ты человек, ангельский скит, приют веры истинной…

Митя невольно усмехнулся.

— Прямо ангельский? Так уж и истинной?

Семен Иванович спрятал ответную усмешку в седых усах.

— Добро, — сказал он. — Потолкуем об этом после. О чем с племянницей моей говорил?

— Просил дорогу из леса указать, — вздохнул Митя.

— Вот как? Эх ты, пустая головушка, не зря тебя Господь к нам привел, ох — не зря! Ну да ладно. Сейчас тебя Ерема проводит, отдохнешь малость. А потом и поговорим.

Кликнул Ерему, тут же появился знакомый Мите маленький мужичок. Семен Иванович дал указания, согласно которым юноша был препровожден в крохотную горенку и оставлен там один. Когда Ерема вышел, Митя, подойдя к двери, подергал ее, но, как он уже догадался, дверь оказалась запертой снаружи. Тяжко вздохнув, Митя упал на лежанку. «Вот ведь влип!» — подумал, закрывая глаза. Несмотря на тревогу, усталость сильно сказывалась, и он быстро уснул.

Сильный скрип отворяемой двери разбудил его. Было уже совсем темно, за окном на чистом черном небе бриллиантиками поблескивали звезды.

— Вставай, — услышал Митя женский голос и узнал в нем голос Ксении, а потом, протерев глаза, ясно увидел ее в лунном свете.

— Угораздило ж тебя забрести сюда в такое время! — заговорила она почти насмешливо. — Да еще в этом одеянии… У нас и так гостей не жалуют, а уж таких… Ох, беда к нам идет! Бежал от нас дядюшкин добрый послушник, иудой оказался, теперь вот сорока на хвосте принесла — спешат к нам гости… Потому дядя и не стал с тобой днем разговаривать — не до тебя сейчас. Пошли!

— Куда? — оторопело пробормотал Митя.

— Куда! — передразнила Ксения. — Бежим отсюда… Солдаты придут, наши так просто не сдадутся, в огонь пойдут. А я — не хочу! Уж и Палашку свою, девку, мне преданную, послала в Горелово твое с весточкой… Солдаты и так уж знают, где нас искать — здесь предательства нет, в том, что девку послала. А сбежать не успеем, может и помощь к тебе придет… и меня спасешь, вспомнишь, чай, что с собой звала? Ну, а коли так стоять и трепаться до света будем, так и впрямь далеко не убежим! Так что — живо, терять тебе нечего.

И впрямь нечего, и Митя больше мешкать не стал.

Еще мрачней, страшней казалась труднопроходимая глушь в ночной тьме, а лунно-звездный свет едва проникал сюда сквозь кроны. Но Ксения шла так быстро и уверенно, что Митя едва поспевал за ней.

— Не в лесу ли ты родилась?

— Да почти так, — усмехнулась Ксения. — Я, как уж сказывала, дворянская дочь, Ксения Шерстова, отец мой покойный Семену Ивановичу двоюродным братом доводился. Умерли родители от холеры в одно время. Я и не помню их. Дядя меня воспитал. Нет у меня иной родни. Эх, да лучше б он меня удушил в колыбели! — вырвалось вдруг у Ксении.

— Да что ты…

— Да то. Задыхаюсь я тут, жизни нет! Среди безумцев живу, сама безумной стала. Книги читаю Божественные, там про любовь все прописано, а у меня в душе злоба звериная, того и гляди — зарежу кого-нибудь или руки на себя наложу…