Читать книгу "Я, Чудо-юдо - Игорь Мерцалов"

Среди скал, впрочем, часты укутанные буйной растительностью ложбины, откуда ветер не выдувает плодородную почву. В одной из них и притаилось капище улыбчивого бога.

А ведь и правда на Заллуса похож, особенно вот этой вот улыбкой, которая так разозлила меня сегодня. Что-то такое… буржуйское роднит их. Наверняка божок в свое время заведовал торговлей, был пронырливым малым вроде Меркурия, таким же шустрым и наверняка не высоконравственным. Хотя по этой части там, помнится, лидировали Зевс и Аполлон…

Ну да ладно, это сейчас не к месту. Вот он, ларец, скромно возлежит на возвышении за алтарем, а вокруг валяются разнокалиберные кольца. Рассыпались, что ли? Я поднял несколько, попытался напялить на пальцы. Два налезли, однако никакого магического действия не произвели. Все правильно, не ждал же я, в самом деле, что волшебная сила вот так возьмет и перенесет меня в родной город… Не ждал же? Нет, ни капельки не ждал.

Легкий ларчик, наверное, был обит изнутри материей – из-под крышки доносился глухой перестук нескольких предметов. Я подцепил крышку когтем – да, закрыто. А корпус гладкий, ни единой щелочки нет, ни узора, под которым можно спрятать потайную пружину. Из украшений – только три орла, летящих кругом.

Случайно ли, что три орла сопровождают предметы, связанные с магическим перемещением в пространстве?..

Стоп, не будем отвлекаться. Слова-то волшебные не забыл? Ну-ка, ну-ка… Что-то такое, не для тонкого арийского уха Цвейхорна. Будто «сим-салабим» на идиш перевели… Точно!

– Шилам-Шалаим, отворишь… тьфу, то есть – отворись, Силам-Шалябим! Блин…

Я вытянул губы трубочкой, потом поджал, снова вытянул и снова поджал. Старый прием, так и учителя губы разминают, и дикторы на ТВ. Точнее, раньше разминали, пока косноязычие не превратилось в комильфо. Потом подвигал челюстью влево-вправо. Хорошо, что меня никто не видит.

– Шилам-Шалаим, отворись!

С негромким, мелодичным звоном крышка откинулась, явив моему взору четыре кольца на бархатной подстилке, точь-в-точь таких, как лежали вокруг. На мой мизинец налезло только одно, но ни домой, ни в описанный Платоном Новгород не перенесло. Все правильно, напомнил я себе. На ребят должно подействовать. Другое дело, что Рудя заартачиться может – как же, честному католику на колдовской силе летать! Хотя за самобранкой никаких комплексов не испытывает, рубает только так…

Забрав на случай все четыре кольца, я отправился к терему.

Да, все это стоит еще не раз и не два крепко обдумать, но, похоже, мой единственный реальный шанс выбраться живым с чудесного острова – это разгадать тайну его Сердца. Вероятно, и даже наверняка, держа его в руках, я смогу диктовать условия Заллусу. На помощь Черномора надеяться можно и нужно, но чересчур нельзя.

Иллюзии развеялись окончательно. Заллус показал себя по отношению ко мне не работодателем, а натуральным рабовладельцем. Значит, у меня есть право на восстание. В конце концов, не нужны мне его деньги! Вот вернусь – и ни гроша не возьму!..

Я вспомнил оговоренную сумму и еще раз, уже гораздо строже, приказал себе: не возьму!

Помогло, но как-то не слишком убедительно.

Тогда я заставил себя вспомнить, что до возвращения мне еще как пешком до Китая, и это подействовало сильнее.

До терема еще километра полтора оставалось, когда я услышал окликавшие меня голоса. Я ведь часа два отсутствовал, и обеспокоенные ребята уже отправились меня искать.

– Ти весь правий, Тшудо-юдо! Конетшно, этот кольдун хотеть продажний сеть, не связанни чувством дольга ни с один корона, – взволнованно и оттого почти совершенно неразборчиво говорил Рудя.

Да, я рассказал им о своих соображениях по поводу Заллусова «уговора». Почему бы и не рассказать? Это я с виду страхомуть лохматая, а так – душа нараспашку. Платон и Баюн понимающе покивали головами, а браве риттер, как видите, пришел в неописуемое возбуждение.

– Это весь есть цель для его кольдовство. Однако Заллус просчитался, – неожиданно чисто, видно, по причине торжественности слога, заключил доблестный саксонец. – Ибо на его пути встанет Фатерляндский орден. Вот дарованный благим Провидением случай внести имя Фатерляндского ордена в скрижали веков! Наши купцы станут действовать в интересах магистрата, и Заллус сам не заметит, как поможет созданию Священной Империи Единой Германской Нации!

Я зааплодировал, Платон, не приученный к такому выражению публичного восторга, только крякнул, а Баюн, коротко мявкнув, напружинил хвост под углом сорок пять градусов – получилось очень похоже на «зиг хайль».

А Рудя – о чудо! – иронию нашу разглядел, но нисколько не обиделся. Смущенно улыбнулся и заверил:

– Так быть, так быть… Платош, а ти домой пойдешь?

Новгородец оглянулся на меня и пожал плечами:

– Коли Чудо-юдо прогонит…

– Да Бог с тобой, мне что, жалко? Живи, если нравится.

– Я ведь правду говорил: мне возвращаться некуда.

– Котик, а ти?

– Что – я? – удивился Баюн. – Обо мне и речи нет, Отто. Или ты думаешь кольцо на хвост мой нацепить? Едва ли сработает.

– Я мог би взяйт тебя на руки.

– А зачем? Уж если нашему Платону некуда спешить, так мне тем паче. Да и скучновато будет без нас Чуду-юду, так ведь?

Я кивнул, но промолчал, чтобы не было похоже, будто уговариваю. Не хочу я никого неволить. Но в душе был благодарен и коту, и новгородцу.

– Да, так это есть, так, – невнятно забормотал Рудя, переминаясь с ноги на ногу, как двоечник у доски.

– Ну что, рыцарь, сразу в путь отправишься или поужинаешь с нами? – спросил я.

– О я, я, надо поужинайт! И надо хорошо подготовься. Плехо, если что забывайт, хорошо, если не забывайт…

Да что на него нашло? Только что витийствовал, и вдруг заговорил, как… даже сравнение не подберешь. В ином романе фэнтези наверняка прошел бы оборот «как пьяный детсадовец», но я, поверьте, искренний враг таких противоестественных сравнений. Хотя… похоже, черт возьми, похоже.

Э, да ему просто страшно в одиночку рисковать, вот и зазывал попутчиков. Что ж, не буду винить – с точки зрения «средневекового» рыцаря предложение жутковатое. Надо бы его как-то отрешить от винного обета, хлебнет для храбрости – успокоится.

Ужин закатили на славу. Самобранка, умница, уловила настроение, пожалуй, еще лучше меня почувствовала неуверенность Руди и выдала обалденную стерляжью ушицу, запеченную форель, гору красной и черной икры… Вообще, за ней давно замечена склонность к рыбным блюдам – очевидно, из-за близости моря. Но сегодня она выставила и гуся с яблоками, и порося с хреном, и фруктовые салаты, и (вот это диво!) картофель, и сладости какие-то, я даже названий не припомню.

На вино Рудя все-таки не согласился.